Из-за кого? собеседник вообще в улыбке расплылся, Из-за ублюдка? Из-за выродка? Из-за черни какой-то? Что мнёшься, сказать не решаешься? Раз сказал «Аз», говори и дальше! Так и войну скажи: Пусть князю докладывает, что пришел к нему выродок какой-то, говорит, что князь его САМ, ЛИЧНО пригласил.
Вакула уж и не рад, что языками сцепились с Гардиком этим треклятым.
А тот смотрит прямо. И дальше мысль продолжает. Тихо. Чуть не шепотом.
А князь-то и рад будет, как ему доложат Что он чернь да ублюдков в гости к себе звал таких, что и стражнику их впустить зазорно Ох, и рад князь будет Лично, небось, выйдет встретить Хочешь ли того, Вакула Сиверович? А ведь встретит меня князь Точно тебе говорю, и лично встретить на крыльцо сойдёт
И не знает Вакула, как и выкрутиться теперь. Забить бы гадёныша, как собаку! Перед воинами позорит вот они, рядом стоят! А, раз уверенно так говорит, может и правда его, звал его князь? И сбежал сотник.
Стой тут, схожу, спрошу, буркнул и сбежал. Типа, сам к князю на доклад.
К крыльцу уже подошел. А всё не знает, что и сказать. Да и пустят ли его к князю-то вообще!
На счастье воевода как-раз на крыльцо вышел. К нему и подступил.
Ох, дело у меня к тебе, воевода! Помоги! Там не то Хардик, не то Гардик пришел. Говорит, князь его звал на пир! Мне его пропустить или нет?
Если звал князь, так пусти. Если врёт гони в шею, обронил воевода мимоходом да дальше идёт.
Так, а я откуда узнаю, звал или нет?!
Так и я этого не знаю, сказал и скрылся за углом.
Помог, называется!
К князю и не подступишься. Пир, гости. Занят князь. Ближники дальше сеней не пустили. Хорошо, стольник, дядька Зорян, выслушал.
Так спрашивал его князь уже! говорит, Только не «Хардик», а Гарди, мастер рун. Ты давай, зови! И сам и проводи, раз ждать человека заставил! Вежливо проводи да извинись за досаду!
Вот так!
Погнали как псину дворовую!
Зубами скрежетал сотник княжеский Вакула Сиверович, пока к воротам возвращался.
Проводил, конечно, гостя. Извиняться это не с руки! А проводить проводил.
Как к крыльцу подошли, там сам князь, Святослав Игоревич. Под хмельком не малым. Орёт медведем, руки тянет.
Что же ты, Гарди, едрит тебя в печёнки, опаздываешь, когда сам обещал прийти?! А ну, иди сюда, суслик, я тебе кости посчитаю за такое!
Возрадовался Вакула вот сейчас гадёнышу достанется! Да рано возрадовался. Не испугался Хардик нисколько:
Да нет, не пойду к тебе, светлый князь! Мне кости мои целыми пригодятся! а сам хохочет, Да и не виноват я! Меня десятник твой, вот этот, и в Вакулу пальцем тычет, Битый час при воротах держал, не пропускал!
Тут уж Вакула не выдержал, аж взвыл благим матом.
Да какой я тебе десятник! Я сотник! И в своём праве был!
Ну, сотник, так сотник, мне всё равно, Гарди обернулся и пожал плечами, Извини, дорогой, ошибся.
Тут князь влез со словом.
Э, нет, ржет конём, Мастера рун не ошибаются! Эй, воевода! Определи службу ДЕСЯТНИКУ Вакуле. А на сотню поставь, кого посообразительней.
А сам руку на плечо положил поднявшемуся к нему Гарди-гадёнышу.
Пойдём, друг дорогой, в шахматы лучше поиграем сразу! Ну его, этот пир! Надоело мне пьянствовать сегодня! Да и поговорить бы надо.
А Гарди ещё в дверях обернулся, подмигнул Вакуле Сиверовичу. Типа, удачи тебе в службе, ДЕСЯТНИК.
Сто серебрянников
Помер десятник Большак. И народился тот час Большак сотник.
Той истории полу година уже. Освоился сотник. Другой человек, не иначе! И сам уверенней да осанистей. И одежда краше да добротнее. Оно же в жизни как? Где войну землица сырая да холмик невысокий, там войну из стражи монетка малая. Десятнику уже десяток. А сотнику, знамо дело, вся полновесная соточка! Только людей знать нужно. Против сильного дуром не переть. Слабого обижать в меру, скромно. Шкуры не драть заживо. Оно ведомо давно если крысу в угол загнать, так и крыса волком станет. Так и с людьми! С пониманием нужно. Дружить с людями, значится, по-человечески.
Вот и дружили.
Сидели в комнатке на втором этаже двое. Вино греческое. Пирожки. Сало доброе, с чесночком. Водочка анисовая. Большак-сотник, а напротив Зоська Безухий.
Вот и дружили.
Сидели в комнатке на втором этаже двое. Вино греческое. Пирожки. Сало доброе, с чесночком. Водочка анисовая. Большак-сотник, а напротив Зоська Безухий.
Безухий это и имя-прозвище, и профессия. И уважуха среди коллег. Знамо дело, за что у нас уши режут! Большим человеком был Зосима в Городе. Все пристани под ним! Был он тускл, незаметен. Шестой десяток разменял уже. Седой, как лунь. Только брови мощные чёрные. Да глаза огнём горят под теми бровями.
Такой человек, что со спины взглянешь и не заметишь. А в глаза посмотришь вовек не забудешь!
То, сё, и приспросился Безухий:
Слышал я, что богат сильно Гарди, рунный мастер залётный. Мои пацаны приглядываются давно.
Ну, скажи им, чтоб гляделки не проглядели! сотник сытно рыгнул и отпил вина, Он твоим мальцам глаз на жопу натянет, не говори потом, что я не предупреждал!
Защищаешь? Поговаривают, ты его молитвами сотником стал.
Да моя защита ему ни к чему. Он с самим князем дружен!
А мне донесли, что в ссоре. Две седмицы назад спустил его князь с крыльца. Ещё и шкуру содрать грозился, Зосима закинул в глотку стопарик анисовой, Ух, хороша водица! Так что, не ходок он больше в детинец. Без защиты теперь. Сам по себе.
Захочет князь внове в шахматы поиграть, слово мудрое услышать, вот и кончится опала, Большак встал, покачиваясь, Ладно, пойду я.
К Любке под юбку?
Ага! Или к Любке, или к Любке, сотник заржал, Надо Машку или Глашку завести для разнообразия!
Давай, удачи. А я ещё посижу.
Посиди, сотник погрозил пальцем, Если что, то я про Гарди ничего не слышал! Только ты лучше своих живодёров остереги и матёрым волчарам медведь не добыча!
Да какой там медведь! Безухий прыснул кашляющим смешком, Глиста заморская, а не медведь!
На том и разошлись.
После полудня уже на следующий день сотник увидел Гарди. Так, издалека. В толпе. Высокого иноземного война было видно хорошо по светлой голове, проплывающей над народом. Разговор давешний с головой портовых воров Большак припомнил. И забыть постарался: сами пусть разбираются. Его дело сторона.
Оказалось, нет. От драккаров, рвущихся в бой, так просто не посторонишься!
Вечером сидели, выпивали опять Зосима Безухий с сотником в той же комнатке облюбованной. Дела! Торг вели. Обнесли безуховы мастера ладью знатную. Сторожей-корабельщиков порезали да шитиками товар вывезли. Купец к Большаку: «Помоги, де, кормилец!» А тот: «Ничего не знаю, подвод или телег на пристанях не было!» Купец в ноги: «Слух пусти по лихим людям, что четверть цены за товар звонкой монетой отдам, кормилец-поилец ты мой, им дороже и не продать, а мне спасение, если выкуплю!»
Вот и решали с Зоськой, как с купчиком быть.
И тут дверочка тихо открывается. Заходит Гарди:
Здравия, добрые люди! на стол связку ушей кладет на верёвочке, А это тебе, дядька Безухий! Примерь, может, подойдёт что!
Безухий побледнел. Глазищами сверкает. А Большак и вовсе едва не обоссался от такого подарочка!
А Гарди ему улыбается. Нежно. Тихо так говорит:
Так к тебе у меня предъяв нет, сотник! Не дрожжи листом осиновым!
Ну, Большак, ничего что сотник, в ноги ему и бухнулся:
Прости меня, орёт, Знал я, знал, что поганец этот против тебя злоумышляет, но не предупредил! Прости меня! Не убивай!
Ах ты, гнида, подскочил Зосима. И нож тянет.
Да только, Большак не понял, как, но вывернулся Гарди. Руку вору прихватил, и его же ножом и ткнул в бочину. Сипит Безухий. На руку свою с ножом в собственном боку смотрит непонятливо. Так назад и завалился. Подёргался ещё и отошел. Ноги тощие вытянул.
Гарди труп дальше на лавку спихнул, а сам присел. Дышит тяжело. Водочки анисовой себе налил. Опрокинул.
Ты вылезь, Большак, вылезь. Нечего на полу-то валяться!
Вылез сотник. Присел сторожко на свою сторону. На связку ушей на столе косится. А Гарди его обслужить наметился, винишка наливает.
Ты же по сладенькому, так, Большак? а сам уже стакан двигает полный, Вот и выпей вина сладкого, греческого. А вино, оно, брат, от слова «вина» у нас значит
Прости-и! сотник аж поперхнулся благородным напитком, Я в другой раз сразу тебя предупрежу, если что!