Мужчина был старомоден, ведь его обратили ещё в восемнадцатом веке. К тому же магазины «современной» на момент катастрофы одежды почти не уцелели. Магазины, ателье, дома моды всё стёрто, уничтожено, прожжено. Это коснулось даже музеев, впрочем, в руинах некоторых всё-таки обрели себе новый дом некоторые индивиды. Этот же предпочёл поселиться в разрушенном Тауэре.
Сегодня же двадцать пятое, верно? Вот и двести лет минуло с Судного Дня, прошагала она вперёд, пока прислуживающие ей, деградировавшие почти до звериного уровня и размеров карликов, голые упыри тащили какой-то сундук, не то её багажа, не то принесённого с собой товара.
И ты пришла его отметить со мной? поинтересовался вурдалак, перебирая когтистыми пальцами по столу.
Ногтями то, что орлиными крючьями произрастало из его пальцев, назвать уже никак не получалось. Дама была более ухоженной, на полдюйма выступавшие аккуратные ногти были покрыты блестящим сиреневым лаком, а ведь найти косметику спустя столько времени тоже было задачей непростой.
Но у дам-носферату обычно были немалые запасы всего ещё в былые времена, когда прогресс созидал, а не призывал к истреблению. Просто, им предстояло рано или поздно закончиться. Бывали вампиры-торговцы, роющиеся в любых руинах и продающие потом разные безделушки, путешествуя из города в город. Однако системы ценностей в новом обществе так и не утвердилось. Деньги давно потеряли смысл, натуральный обмен вещь на вещь не приносил торговцам должного удовлетворения, а потому такие личности представляли собой либо коллекционеров, которым просто для себя важно собрать какие-нибудь монеты или драгоценные камни, статуэтки в виде чего-то излюбленного, например дельфинов или русалок, кошек или обнажённых дам. А потому встретить таких торговцев можно было крайне редко, зато у них можно было найти разные диковинки былого мира косметику, какие-нибудь приборчики, работающие на батарейках, древние игрушки.
Всё вокруг было старым. И даже не потому, что находились они в здании, давным-давно ещё при людской власти ставшим музеем, а потому что даже с момента последней изготовленной человеком мебели минуло уже два столетия. Ровно два, с учётом восходящего солнца в день двадцать пятого июля.
Сколько мы не виделись, Валор, лет тридцать? подходила она ближе к столику, У тебя тут уютно, словно свидание в кафе, алые губы женщины произвели подобие улыбки.
Она была не такая, как он. Не деградировала до облысения, когтей и торчащих зубов. От привычного человеческого облика её отличала разве что красная радужка глаз. А так, она была даже не настолько бледной, как её собеседник. Вьющиеся чёрные локоны, аккуратные брови, несколько украшении из числа браслетов, колец и аметистового кулона на шее.
А позади всё тащили громоздкий чёрный сундук упыри, коих было три штуки все с заострившимися ушами, как у этого типа по имени Валор, лишённые носа и почти растерявшие черты человеческого лица, бледно-зелёные, сгорбленные, похожие скорее на голых уродливых крыс или мифических гоблинов Впрочем, если вампиры существовали бок о бок с людьми все тысячелетия, почему бы где-то в горах и пещерах не жить вполне настоящим оркам, троллям и гоблинам
Двадцать семь и три месяца, произнёс тот, не вдаваясь в дотошные подробности по дням и часам, хотя мог бы, притом, что отнюдь не считал каждое мгновение со времён их последней встречи.
Поменялся внешне, а внутри всё такой же, опять улыбнулась она уголками губ и села напротив, Свободны! жестом руки отпустила она свою звероподобную прислугу, и те, чавкающие и визжащие, на четвереньках разбежались по катакомбам Тауэра, подальше от дневного восходящего солнца, чьи, проходящие сквозь щели бойниц, лучи они аккуратно обходили, дабы не ошпариться и не опалить свою кожу.
Где поселилась? поинтересовался тот, взглянув серым выцветшим взором на свою знакомую.
Так, путешествовала, закатила она взор ввысь к шляпке, уходя от ответа, Ты тут чем занят?
Писал новую книгу, скромно ответил вампир, Уже от руки, эти чёртовы когти не дают мне печатать на машинке. Я б, может, состриг, подточил, но чего ради? Это всё равно занятие скорей для себя, не стану же я развозить свои работы всем, кого знаю.
Это ты зря, мне понравилась последняя. Теория циклов, повторяющейся истории, произнесла собеседница.
Это ты зря, мне понравилась последняя. Теория циклов, повторяющейся истории, произнесла собеседница.
Она тоже была от руки, я переписал для тебя копию, напоминал Валор.
Зачем вообще творить, если это никто не прочтёт? Что за рудимент у тебя от былой жизни? Ты итак не был востребованным писателем, не снискал славы интересовалась она.
Клодет, если я не буду писать, я свихнусь! воскликнул тот, прервав даму и проскрежетав по столу когтями.
Так вот, что тебя держит от полного забвения, глядела она на него, словно изучая, Хорошо, когда есть смысл к творчеству, отгонявший все мысли о суициде. А у тебя тут Нет прислуги? Официантов? огляделась она.
Не держу низшие деградировавшие формы. Чего-нибудь хочешь? поинтересовался Валор.
У еды вкуса нет, давай просто, традиции ради, вспомним, как когда-то так собирались. Чай и лимон, бутылка вина, если есть
Вампир удалился, оставив свою гостью одну. Метнулся резкой тенью, едва встав из-за стола. Покинул помещение, а вернулся лишь через несколько минут со свистящим металлическим чайником поверх аккуратного узорчатого столика на колёсах, где кроме того находилось также три блюдца, две широкие чашки из одного сервизного комплекта, парочка более крупных контейнеров из числа керамической посуды и небольшой нож рядом с жёлтым крупным лимоном.
Столько лет не разводил огонь, почти забыл уже как это, доводить воду до кипения, признавался вампир.
Арбис всё выращивает их в своей оранжерее? удивилась та, поглядывая на спелый лимон.
Для него это, как для меня писанина. Если б не выращивание экзотических деревьев, он бы уже давно вышел под солнце, прозвучал размеренный ответ чуть шипящего вампирского голоса.
И о чём теперь пишешь? спросила она принимая из рук того блюдце с чашкой.
Всё о том же, о превратностях природы, отвечал тот, открыв те самые контейнеры, крупные резервуары, не считая чайника. В одном из них находились листья сушёного чая, а в другом белели кубики сахара.
Ты всё ещё держишь здесь свою библиотеку? поинтересовалась гостья, пока Валор занимался разлитием кипятка и нарезкой лимона.
Вокруг них воцарялся чайный и цитрусовый аромат, однако никто из них давно уже этого не мог ощутить. Рецепторы много лет назад перестали реагировать на что-либо, оставляя вампирам, пережившим Апокалипсис, лишь притупившиеся чувства, из которых лучше всего сохранялись тактильные ощущения нервная система работала ещё исправно, получая сигналы с кончиков кожи, иначе пальцы бы уже, вне зависимости от ногтей, не способны были бы держать ни ножик, ни чашку.
Да, хотела что-нибудь взять? поглядел он, садясь напротив.
Нет, скорее принесла тебе материала для размышления, хмыкнула та, Дашь почитать что-то из своего новенького?
Она ещё не дописана, да и тебе не интересно будет. Анализ того, как природа изменилась за эти двести лет. Жизненный цикл пошёл почти заново, звери не то деградировали, не то, наоборот, заново эволюционируют в ускоренном темпе под влиянием мутаций от радиации. Вон, ракоскорпион из Темзы напал на пришедшего к водопою звероящера, отвлёкся он на шум плеска и рычание снаружи. Почти горгонопс, они знаешь, когда вообще жили? А тут объявились чуть ли не сразу, как кончилось столетие зимы, рассказывал он.
Мы сами уже вымирающая порода, Валор, сказала она, отпив чай и отставив чашку с выражением лица, преисполненным разочарования, видимо, вкус напитка ощутить так и не удалось, Столетие зимы, Столетие солнца, что дальше? Забвение?
Может, сахару? глядя на это, произнёс тот.
Ах, спасибо, милый друг, но, боюсь, это уже не поможет, вздохнула женщина.
Ты всегда была сладкоежкой, напомнил он, как бы настаивая, Нарадоваться не могла, что вампиры не полнеют, уплетала столько всего день ото дня, сохраняя фигуру. Как мы дошли до того, что ничего нас не радует?
Что будет с твоей теорией циклов, когда закончится наш? Обратив, я была для тебя сперва матерью, потом любовницей, теперь мы как будто бы брат и сестра. Когда всё закончится, начнётся ли всё по-новой? Сохранится ли сознание, есть ли у вампиров душа, ждёт нас новый мир или какое-то перерождение? задавалась она риторическими вопросами.
Звучит так, словно в тебе зародился человеческий страх смерти. Разве спокойное принятие вечности не отбило все эти пережитки прошлого? поглядел Валор на собеседницу.