Я давно потеряла вкус к жизни, отвела та взгляд, Сначала исчезли люди, потом вместе с ними все те разные мелочи, среди которых мы жили, между нами погасли искры страсти, а затем меня даже путешествия перестали радовать. Я не нахожу больше смысла вот в этом всём, приняло её симпатичное лицо страдальческую гримасу.
Совсем ни в чём себя не находишь? Может, тебе поохотиться там предлагал он ей выследить какого-нибудь оленя или ещё чем-то себя развлечь.
Валор, мы переиграли во всевозможные настольные и карточные игры за два века. Понапридумывали сотни новых правил оных, которые давно себя изжили. Продукты итак стали редкостью, весь хлеб давно сгнил, обратившись плесенью, нет ни булочек с маком, ни сладких пирожных, да и зачем они, когда даже лимон пресный, словно жёваная бумага, положила она округлый ломтик себе в рот, никак не реагируя на кислый цитрусовый плод.
Нужно как-то развеяться, найти себя, говорил тот.
Я вышла на солнце, произнесла Клодет, и между ними воцарилось неловкое молчание.
Крупные жидковатые глаза вурдалака, казалось, расширились в эмоции искреннего удивления, чего уже давно не случалось. Он будто бы вздрогнул и изнутри всё ещё ощущал какой-то тревожный мандраж, поводив нижней челюстью с боку на бок, но не задевая острыми зубами друг о друга.
Ты это серьёзно? наконец, он первый нарушил тишину чаепития.
Я повидала всё, кроме жарких стран, проговорила женщина, Мы не бываем в тёплой экваторной зоне, потому как солнце вредит нам
Экваториальной, поправил он.
Там слишком тепло, слишком солнечно, Валор, я была везде и видела всё. Крайний север, сибирские леса, тибетское высокогорье, острова Бермудского Треугольника, голубые серные вулканы, эти двести лет просто забрали весь вкус к моей жизни. Я не знала уже, чего хочу и ради чего мне существовать в этом мире. И вот я отправилась в жаркий климат, вышла на солнце и замялась она.
И как?! не понимал он, если всё правда, почему она всё ещё жива и стоит перед ним не явившимся призраком или видением, что для антуража древнего Тауэра, может, было бы даже уместно, а сидит напротив столь настоящая, материальная, попивая чай, неотличимый на вкус от воды.
И твои теории эволюции оказались верны вернула она на него свой алый взор, Что-то случилось Мы Кажется, адаптировались что ли Или я настолько разучилась чувствовать, что не смогла ощутить даже боль.
Как же такое возможно? дивился её собеседник.
Ты мне скажи, ты об этом писал! Что у вампиров, погребённых под толщей вод, вырастут наружные жабры. Это же твоя писанина, Валор! Трансформация в рукокрылые особи и всё тому подобное. Причём, не думай, что мы деградируем обратно в людей. Клыки и способности никуда не делись, уж я-то проверила. Не знаю уж, касается ли это только нашей с тобой ветви Ламии или иные кланы тоже уже могут блуждать под солнцем, но этим наверняка можно как-то воспользоваться.
Как? Гулять при свете дня? только и усмехнулся тот.
Мне не помогло даже это, опять отвела дама пристыжено свой взор, Двадцать семь лет, говоришь?
И три месяца, и шесть дней, дополнял Валор.
Мне хватило всего двадцати лет под солнцем, чтобы от него устать Не понимаю, как жить дальше и зачем это всё Общение с тобой меня радует, но мы так устали друг от друга ещё за те столетия, когда вокруг кипела людская жизнь! Мы не можем встречаться чаще, иначе станет попросту нечего обсудить. Зато я нашла такое, отчего у тебя снова проклюнутся волосы, заявила она, отмыкая сундук.
Что там у тебя? приподнял голову вампир, дабы ещё лучше видеть.
Подарок на двухсотлетие Конца Цивилизаций, да такой, который ты никак не можешь ожидать, отворила она крышку, продемонстрировав содержимое.
Внутри, на бархатном красном покрытии, располагалась нагая человеческая особь, ребёнок лет восьми, сжавшись и опасливо поглядывая на существо, которому приносили в дар. Не было ни визгов, ни паники, ни даже попытки сбежать. Казалось, жертва за время своего путешествия практически уже свыклась с собственной участью, лишь ожидая, когда же весь кошмар наконец-то закончится.
Нет, качал головой Валор, Ты, должно быть, меня разыгрываешь. Живой ребёнок?! вкушал он манящий аромат, будто в этот миг вновь сумел ощутить запахи мира.
Как видишь, заметила та, Я испила её мать до последней капли и ничего!
Как видишь, заметила та, Я испила её мать до последней капли и ничего!
В каком смысле, Клодет? поглядел вурдалак на подругу.
Такой же вкус тлена, как и безвкусной воды. Ничего! С нами покончено Мы уже даже вкуса крови не чувствуем, Валор! Меня в этом мире ничего не держит, а ты А тебе я привезла вот её. Дети нежнее, кровь её чище, может, хоть ты ощутишь что-нибудь, мальчик мой! с надеждой в голосе проговорила она.
Это девочка? уточнил её друг, оглядывая светловолосую диковинку, глядя на слегка спутанные длинные локоны, но прекрасно понимая, что по длине волос пол не определяют, в его эпоху мода велела отращивать их обоим полам, затем пришёл спрос на парики, вскоре все менялось и мужской стрижкой стала максимально короткая причёска, но тоже не сказать, что повсеместно
Да, схватив, подняла она ту на ноги, шлёпнув по голой попе, запретив прикрываться, и оставила так стоять в сундуке, чтобы детские стопы не мёрзли о каменный пол.
Малышка была немного чумазой, довольно стройной, но не костлявой, с округлым личиком, распущенной причёской и вогнутым пупком. На ногах кое-где виднелись мелкие шрамики царапин, небольшой синяк выше правого колена, но ничего кроме по внешнему виду нельзя было сказать, что её морили голодом или как-то плохо с ней обращались, хотя сама поимка и путешествие в сундуке наверняка доставили той немало дискомфорта.
Торчащие вампирские зубы снова, не соприкасаясь, заходили от движения нижней челюсти из стороны в сторону. Казалось, этот жест выражал глубокие раздумья. Валор всё ещё был удивлён, однако же, верил глазам и пытался свыкнуться с фактом, что люди исчезли не до конца.
Там есть и другие? перевёл он взор с ребёнка на свою покровительницу.
Да, небольшие общины, кивнула Клодет, Живут, как дикари, носят шкуры животных, шить ещё не умеют, всё, как ты писал. Не знаю уж, как пережили Конец Света. Может, как в том анекдоте во время Третьей Мировой, помнишь?
Это где приходит семья бункер купить, а снаружи ядерная война? припоминал он, скривив брови.
Да, как-то так. Может, у них своё было убежище, может каким-то образом катастрофы их не достали. Пара поколений, и даже следы радиации их уже не трогают. Выжил, адаптировались, удивлялась женщина.
В Лондоне нет радиации, отметил тот, Моря и реки давно всё очистили.
Ну, это здесь, а кто знает, что было у них там, где я её взяла, пожала плечами дама.
Фу, такая тёплая, поморщился вампир, коснувшись руки девочки, молча взиравшей на него, Как непривычно ощутить живую плоть спустя пару столетий.
Будто ты зверей за это время не трогал. Заведи себе кошку, у тебя были когда-то, хмыкнула женщина.
Я устал их хоронить. Они прекрасны, но столь мало живут Меня хотя бы радует, что они сохранились, подметил тот.
Надеюсь, ты хотя бы рад и моему подарку. Тут на один укус, я понимаю, но скажи мне, что ты и вправду не мог такого даже ожидать! выглядела Клодет весьма довольной собой.
Ну, конечно! Необычная диковинка! Людей никто не видел двести лет. Двести лет, Клодет! Ни путешественники-торговцы, ни кто бы то ни было! Если они пережили этот кошмар, то, может не всё ещё потеряно для этой планеты? А, может, в том-то и смысл, как я писал! воскликнул он, Цивилизация уничтожает саму себя и возрождается вновь! Об этом говорит ещё древнеиндийский эпос! Там плавились люди, лошади, даже слоны! Горели города, лучи смерти уничтожали всё живое А человечество затем вновь процветало.
Я же сказала, что у меня есть для тебя материал к размышлению. Напишешь теперь новые книги, произнесла дама.
Кто б их ещё прочёл Слушай, а ведь её можно обучить читать и писать, дать ей основы счёта и вычислений, сделать себе мыслящего собеседника! восклицал он.
Так ты что, не собираешься её есть?! не понимала Клодет.
Ты видишь в ней последний деликатес умершей эпохи, а я вижу куда больше вариантов, дорогая, отвечал тот уже с неподдельной улыбкой.
Ты не называл так меня лет даже и не припомнить сколько. Мы разорвали отношения, когда там? В начале сороковых? хмыкнула вампирша.
В одну из самых жутких эпох в истории человечества, да. И пусть выжившие это узнают, чтобы никогда не повторять, медленно произнёс Валор.
Какого чёрта? Ты не собираешься разводить те поселения, как скот, для кормёжки? А собираешься стать их учителем? Кем ты себя возомнил? не понимала она, Хочешь поиграть в бога, найди где-нибудь муравейник.