С пустою авоськой а руке,
Вдруг в луже проступит игрушка.
Там стоны слышны вдалеке.
По стенам худым по карнизам
То вздохи, то мальчиков клич.
На веки блокадой пронизан
На Репина каждый кирпич.
7. О памяти
На кладбище старинном в Ярославле
Взлетает белый ангел тихо в небо.
Он не трубит и никого не славит.
Он просто не пускает деток в небыль,
Памятник детям Ленинграда. Омск.
Которых дистрофия уложила
В вместительную братскую могилу.
А в Тихвине совсем с вокзалом рядом,
Где шумно от движения и гама,
Среди огня и рвущихся снарядов
Рыдает в камне каменная мама.
Там два последних детских эшелона
Сгорели до последнего вагона.
В Лычкове после вражеской бомбежки
Над куклами, над грудой детских книжек
На проводах висели ручки, ножки
Несчастных ленинградских ребятишек.
Девчонку лижет бронзовое пламя,
А на граните мишки, катьки, вани.
Есть памятники детям ленинградским
И в Омске, в Красноярске, в Ереване
И, наконец, дельцом азербайджанским (больше некому)
Им в Петербурге памятник поставлен..
Там четверо детей по плитам гулким
Как будто вышли утром на прогулку.
7. О Родине-матери
Искала девочка в сирени
Частичку счастья своего,
Но взвыли адские сирены
И не осталось ничего.
Ни мира, ни цветов, ни счастья
Ни даже девочки самой
Набив кладбищенские пасти
Костями , тленом и золой.
Прошлись бульдозеры, трамбуя
Детей, дистрофиков, как грязь.
И полнотелая статУя,