У подножия начиналась полоса лесов. Здесь росли только хвойные деревья, удачно приспособившиеся к непрерывной осени. Поднявшись выше, Люр понял, что его альпинистские навыки пока не понадобятся: горы, изъеденные коррозией, предоставляли множество удобных обходных путей засыпанных обвалами ущелий и сквозных пещер. Правда, это же вызывало и беспокойство а сохранилась ли в неприкосновенности та гора, где командор Нильсен спрятал свой архив? «Дойдём узнаем», пробормотал себе под нос Люр, приближаясь постепенно к отмеченному звёздочкой тайнику.
Его опасения оправдались, но только наполовину. Отмеченный пик почти утонул в обвале. Однако его верхняя часть, именно та, где находился тайник, оставалась свободной Люр увидел нужное место по камням, вроде бы в беспорядке выступавшим из скалы: обозначенный ими узор повторял иероглиф, нарисованный в верхнем углу карты командора. Люр шагнул к тайнику и ухнул в глубокую яму. Вряд ли это была ловушка. Прикрытая каменным крошевом полость, скорее всего, образовалась естественным образом при обвале. Но от этого Люру не стало легче: края вскрывшейся пещеры были отвесными, да и забираться по ним на крючьях было рискованно из-за опасности нового обвала, который мог засыпать Люра уже навсегда.
Лови страховку! услышал Люр сверху. Мальчишка увязался-таки за ним.
Прогульщик отозвался Люр, поймав пояс с карабином. Теперь тебя арестуют.
Ерунда, ребята в школе прикроют. Аста им скажет.
А дома?
Так мы же вернёмся к ужину. Вылезай!
Погоди, есть ещё дело.
Люр, вбивая в скалистый склон крючья (пригодились всё-таки!), поднялся к узору из камней. Молоток легко входил в искусственную перемычку, и вскоре в скале открылось каменное углубление, а в нём небольшой ящик из непрозрачного пластика. Люр переложил ящик в рюкзак, спустил его на тросе, потом спустился сам.
Всё! крикнул он Верну, надевая рюкзак, Ты хорошо закрепил конец?
Обижаешь!
Ладно, я вылезаю. Подстрахуй.
****
Как Люр и ожидал, в ящике обнаружились книги бортовой журнал и три толстых тома дневников командора. Верн потребовал допустить его к находке, «в награду за спасение». Люр, усмехнувшись, допустил. После ужина они вдвоём уединились в комнате Люра. Часа три им никто не помешает: родители смотрели новости, потом ожидался сериал. Аста присоединилась к семейному просмотру. «Даст сигнал, если что», пояснил Верн.
Начали с бортового журнала. Это была обычная экспедиция. Два месяца полёта от Земли до точки входа в область прыжка, а потом ещё два месяца от точки выхода до намеченной планеты. За эти четыре месяца не случилось ничего особенного: будущие колонисты ближе знакомились друг с другом. Завязывались дружбы, намечались брачные союзы, выделялись лидеры им предстояло основать правящую группу. На время полёта основную и непререкаемую власть осуществляли командор и старшие офицеры, а на планете предстояло постепенно перейти к гражданскому правительству. Пока шла притирка людей друг к другу начиналась общая история. Свою будущую родину они полушутливо называли «Землёй Обетованной». Постепенно название сократилось до «Обетованной», а к концу полёта до «Бетты». Так они и назвали планету на последнем перед прибытием общем собрании.
Бортовой журнал официальный документ. Сухой язык, ничего лишнего. Информативно, но не слишком увлекательно. Мальчишка скоро стал клевать носом, и Люр отослал его спать, обещав рассказать всё, о чём прочитает, утром. Дверь за Верном закрылась, а Люр, помассировав веки, принялся за командорские дневники, описывающие жизнь колонии за тридцать лет. Дневники приятно удивили его отходом от сухого канцелярского стиля Ральф писал для себя и своих потомков. Тем не менее, Люк тоже начал задрёмывать: сказался тяжёлый день и обыденность описываемого вначале история Бетты напоминала десятки прочитанных им раньше.
Небольшое поселение постепенно превращалось в город с аграрными пригородами. Население росло появлялись другие города. Бешеный климат? И такое бывало. Люди ко всему приспосабливаются. Зато щитовые деревья с ценнейшей древесиной, зато уникальные лекарственные растения, пользующиеся огромным спросом на космическом рынке. И расположение планеты неплохое: сектор Бетты, хотя и фронтир, примыкал к давно обжитому району Галактики, и торговые корабли посещали планету не реже раза в год. В принципе, Бетта могла жить только за счёт торговли своим уникальным растительным сырьем, поддерживая заповедные территории. Однако партия у власти настаивала на самообеспечении под лозунгом: «А что будет, если разразится глобальная война и торговые связи прервутся?!»
Ральф не верил в войну, но не возражал и против развития сельского хозяйства и собственной промышленности. В разумных пределах, не нарушающих природную специфику планеты. Впрочем, его соображения не имели особого веса к тому времени (а прошло уже девять лет после высадки) он ушёл из правительства, женился, растил детей. Новому поколению климат не мешал: дети росли здоровыми и жизнерадостными. Старший осенью пойдёт в школу новенькое здание готово было принять первых коренных жителей Бетты. И тут случилось событие, изменившее всё: очередной свободный торговец привез на обмен Климатическую Машину.
Люр встрепенулся и выругался про себя: «Как же вы в это дерьмо вляпались?!» КМ-казус проходили ещё на первом курсе как классический пример неуправляемого эксперимента с катастрофическими последствиями. Это случилось много столетий назад, во времена колонизаторского бума. Длина прыжка тогда была сравнительно невелика, и пригодных для заселения планет не хватало. Поэтому пытались приспособить все доступные, даже с экстремальным климатом. Теория структурированного хаоса позволила рассчитать, а потом и реализовать так называемую климатическую машину, КМ. Её работа не требовала много энергии, а последствия носили планетарный характер за счёт слабых воздействий в расчетных точках пространства и времени. КМ состояла из компьютера-«мозга» и исполнителей-«пальцев», рассыпанных по всей планете и осуществлявших это самое воздействие путем запуска энергетических «бомбочек», которые меняли направление атмосферных потоков в точках бифуркаций.
Вначале изготовили три КМ и опробовали их на трех планетах, естественно, незаселённых. Как и ожидалось, климат менялся быстро в течение нескольких лет, а не тысячелетий, причём менялся в заданном направлении. Поначалу. Через пять лет, незадолго до планируемого окончания эксперимента и перехода к практической стадии, появились первые основания для тревоги. На третьей планете климат неожиданно «сорвался с цепи» вначале атмосфера вернулась в исходное состояние, а потом начала лавинообразно возбуждаться. Возбуждение перешло на твёрдые слои, и через два года планета разрушилась. Полностью. Две другие, заселённые после отключения КМ, благоденствуют до сих пор. На эксперименты с КМ был наложен запрет, а уже изготовленные машины запечатаны в бункере, как чумные вибрионы в специально оборудованных лабораториях-хранилищах.
Люр отправил срочное сообщение в Совет краткий отчёт и требование незамедлительно проверить бункер с КМ. Он криво усмехнулся: «А ведь я сделал крупный вклад в науку открыл второй тип катастрофы, вызываемой климатической машиной. Здесь атмосфера не взбесилась, как на третьей планете, а попросту умерла. Интересно, можно ли её оживить? Впрочем, это уже не моя забота, а климатологов. Если их сюда допустят». Люр продолжил чтение, уже понимая, что произошло с планетой и её жителями.
Всё решило большинство старшее поколение, выросшее в умеренном климате Земли. Они проголосовали за Машину. И снова, как в классическом случае, пять лет КМ вела себя как положено: климат постепенно превращался в умеренный. Правда, плантации щитовых деревьев почему-то начали хиреть, а лекарственные растения терять свои уникальные свойства. Космическая торговля постепенно заглохла нечего стало вывозить. Но голода не было: сельское хозяйство теперь вполне обеспечивало потребности населения. Колонисты радовались: ни жгучих морозов зимой, ни иссушающей жары летом. Циклоны и смерчи постепенно слабели, даже сильный ветер становился большой редкостью.
Потом пришли затяжные дожди. «Нормальная осень» говорили люди, вспоминая свою Землю. Выпал снег, но сразу растаял. Весна вообще не пришла Запись в дневнике командора:
«Вчера вечером заходил Джордж. Он очень обеспокоен. И все его коллеги-экологи тоже. Никогда не видел его в таком состоянии. Вот наш разговор (по памяти):
Это точка невозврата!
Ты не преувеличиваешь? В конце концов, можно остановить Климатическую Машину и вернуться к началу.
Уже нельзя. Даже если выключение машины не приведёт к катастрофическим последствиям Они её спрятали. Перенесли «мозг» в другое место и засекретили. Якобы от террористов. Сейчас вообще всё секретят. Ты разве не знал? Архивы уничтожают
Не знал. Хреново. Мы что-нибудь можем сделать?