Желание самостийно путешествовать появилось с первых горных походов по Кавказу с их разношерстным составом, жестким графиком, нередко грубыми инструкторами, хотя среди них и попадались очень приятные исключения. Все неприятное перекрывалось красотой мест, по которым они, какими бы ни были, нас водили. Но уже в третий отпуск (1966 год) мы с приятелем Романом из Питера отправились на Кавказ сами с купленной мною «по блату» польской палаткой. Мы совершили замечательный поход из Теберды в Сухуми, присоединяясь по пути к разным группам, приобретая в пути новых знакомых и друзей и впервые наслушавшись у костров бардовских песен, которыми я затем «заболел» на всю жизнь. Привычка отдыхать и путешествовать «по-своему» становилась тогда среди образованной публики массовой. Во-первых, это был способ уйти от контроля властей разного уровня в повседневной жизни и на работе, да и от семейной рутины. А во-вторых, это был также способ испытать себя на природе, усвоив непростые приемы выживания в пути тяжелые рюкзаки, костровая и палаточная жизнь и прочие «радости» походного быта.
Привычка к такой жизни еще более укрепилась в годы «слиянской эпопеи». Вот уже скоро 40 лет в лесу на слиянии рек Северский Донец и Оскол, что на границе Донецкой и Харьковской областей Украины (поблизости от г. Святогорска), каждое лето с мая по сентябрь стоят десятки палаточных лагерей (на группу, семью, одного). И сюда каждые выходные и в отпуска приезжают вот уже три поколения «туриков» Донецка и близлежащих городов, чтобы испытать удовольствия лесной и речной жизни. Стоит сказать, что этот удивительный феномен осколок советского андерграунда и образец лесного коллективизма сохранился во многих других «слияниях» б. Союза, и заслуживает особого исследования. На донбасском Слиянии много лет стояла и моя палатка, здесь рос и закалялся сын, и мы приобретали, в дополнение к походному, также опыт оседлого лесного быта.
(В разделе III «этой книги можно зайти на большой фотоочерк о Слиянии дома и в диаспоре, размещенный в Google Photo).
А потом начались наши с Димой, а однажды даже его с Леночкой, замечательные байдарочные походы в составе группы донецких математиков и речных профессионалов по рекам и озерам средней полосы России.
Ну и как не сказать о многочисленных командировках по огромному Союзу с непременным присоединением к ним туристских вылазок? Разумеется, не уведомляя начальство и никогда не оставляя дома спасительный кипятильник и кружку. Если, к примеру, в Ленинград, то в Карелию и на Соловки; если в Тбилиси, то в Боржоми и Бакуриани; если в Вильнюс, Ригу или Таллинн, то в их окрестности, к примеру, из Вильнюса в Тракай или Каунас. Ну, а будучи во Львове, как не увидеть, переночевав в поезде, Закарпатье, да и родственников, проживавших в Хусте и Ужгороде? В подобных моих хитростях не было ничего исключительного так полулегально путешествовало (разумеется, управляясь параллельно с работой) большинство людей с командировкой в кармане. Такая интенсивная туристская жизнь в общем-то компенсировала у многих тягу за кордон, и я часто удивлялся людям, которые яростно пытались пробиться, скажем, в Болгарию или Польшу, а особенно в полузападную Югославию, нередко расталкивая локтями сослуживцев, преодолевая такие барьеры, как профсоюз, райком партии, местный ОВИР, да и КГБ. Зачем, если в этой стране «есть все» и даже больше?
Но, что лукавить, в Европу, как и в остальной мир, конечно же, хотелось. Поэтому среди собираемых мною книг особое место занимали десятки изданий о знаменитых странах, городах и путешествиях как прошлого, так и настоящего, большинство из которых были весьма экзотичны. Например, по островам Микронезии, на оба полюса или в одиночку через океан, по Ближнему Востоку, обеим Америкам и прочим заманчивым дальним странам. Они читались с увлечением, но без видимой надежды на посещение хотя бы доступных мест. Приходилось довольствоваться тем, что сами книги об этом были доступны. Их, как правило, не надо было «добывать» приходила почтовая открытка твоего заказа по темплану издательства, ты приходил в магазин и выкупал ее.
Мог ли я подумать, что, например, купленная еще в 1970 году книжка двух журналистов-счастливчиков «Швейцария знакомая и незнакомая» или монографии об архитектуре Нью-Йорка (издание «Союза архитекторов», 1980 год) и о культуре Западной Европы ХI-ХIII вв. («Искусство», 1978 г.) напрямую пригодятся мне 2030 лет спустя? Но я их сохранил, а уезжая, переправил в Америку. И забегая вперед, скажу, что они оказались весьма полезным дополнением к потрясающе обильной и практичной англоязычной туристской литературе, поскольку профессионально, хотя и с солидной порцией советской и антизападной риторики, описывали объект и его достопримечательности. Но если отфильтровать
Мог ли я подумать, что, например, купленная еще в 1970 году книжка двух журналистов-счастливчиков «Швейцария знакомая и незнакомая» или монографии об архитектуре Нью-Йорка (издание «Союза архитекторов», 1980 год) и о культуре Западной Европы ХI-ХIII вв. («Искусство», 1978 г.) напрямую пригодятся мне 2030 лет спустя? Но я их сохранил, а уезжая, переправил в Америку. И забегая вперед, скажу, что они оказались весьма полезным дополнением к потрясающе обильной и практичной англоязычной туристской литературе, поскольку профессионально, хотя и с солидной порцией советской и антизападной риторики, описывали объект и его достопримечательности. Но если отфильтровать
Американский бэкграунд
Так вот после этой советской предыстории задаю риторический вопрос: мог ли я, оказавшись в Америке, не искать здешние неорганизованные формы туризма? Многие наши люди, утверждавшие, что «знают Америку», советовали забыть о массовом и неформальном туризме советского типа и копить деньги на покупку туров русских агентств, которые действительно соблазняют тебя бесчисленными и замечательными предложениями. Я, однако, не поверил этому расхожему мнению: в стране самой развитой в мире сферы услуг и самой мощной рыночной конкуренции по определению должны существовать похожие формы туризма.
Во-первых, при известном индивидуализме и прагматизме американцев и их весьма распространенном стремлении к активному отдыху, а также при их «пионерском» прошлом неизбежно и давно должен был возникнуть спрос на отдых с палаткой и костром, пешеходные, включая лесные и горные, а также речные походы. Подтверждением тому может служить, например, впервые изданная еще в 1923 году книга «New York Walk Book» (у меня есть 4-е издание 1971 г.) с описанием многих десятков пешеходных маршрутов в окрестностях Большого Нью-Йорка или книга-справочник «The New Complete Walker» 1968 года издания, считающейся «библией пешеходного туриста». Конечно же, имеются их современные аналоги.
Во-вторых, русская эмиграция последней волны привела сюда многие тысячи тех самых людей, для которых такие формы отдыха стали чем-то вроде религиозного культа. Не найти или не организовать здесь способы выполнения его «обрядов» они просто не могли.
И точно: уже в первые месяцы жизни в Нью-Йорке (лето 1998 года) по газетному объявлению отыскался русский клуб туризма самодеятельная организация, призывающая наших людей на природу со своей палаткой. Это сначала показалось мне, как и многим знакомым, включая давно живущих здесь, чудом. Как это, в стране, где вся земля давно распродана в частную собственность, участки которой огорожены чуть ли не колючей проволокой с грозными предупреждениями «No trespassing», можно найти место для палатки?!
Потом выяснилось, что энтузиасты русского туризма, надо отдать должное их пытливости и упорству, изучили и активно использовали давно существующую в Америке высокоразвитую инфраструктуру туристского бизнеса. Ведь только в штате Нью-Йорк существуют сотни кемпграундов (турбаз, говоря по-нашему) в национальных парках и в частном владении, предлагающих полный спектр туристских услуг. Конечно, за определенную плату и с жесткими правилами поведения, включая запрет на спиртные напитки в национальных парках. Конечно, добраться туда можно, как правило, на машине. С этими и другими ограничениями цивилизованного индивидуального туризма западного типа надо просто свыкнуться. Если же обобщить, то я уже давно не верю заявлениям, что в Америке чего-то нет: это не «в Греции», если по Чехову, а в Америке «все есть»!
В том же 1998 году обнаружилось другое удивительное поначалу на американской земле явление. В сентябре я оказался со старым приятелем по упомянутому выше «Слиянию» Славой Хастом на слете русских любителей бардовской песни Восточного побережья США (звучит-то как!), организованном титаническими усилиями таких же, но более молодых энтузиастов. Чего только стоило найти частный кемп на 600 машин и более 1000 человек, хозяин которого разрешил бы всю ночь жечь костры, петь песни и пить водку! Правда, организаторы создали группу охраны порядка, и уж она его поддерживала С тех пор эти слеты, совершенствуясь по содержанию и организации, проходят каждую весну и осень, собирая до 3000 чел. Конечно, это не рок-фестиваль в Вудстоке, собиравший в окрестностях десятки тысяч палаточников, но само по себе это явление, не столько по масштабу, сколько по приверженности нашему старому туризму и умению использовать для его возрождения здесь «благодатную почву», уникально и заслуживает всяческого уважения.