Ромас. Морские рассказы - Алексей Макаров

Ромас

Морские рассказы

Алексей Макаров

© Алексей Макаров, 2021

Предисловие

Прошло более сорока лет, как мы, молодые мальчишки выпустились из стен нашего Высшего Инженерного Морского Училища.

Каждый год в последнее воскресенье июля, мы встречаемся и, как будто окунаемся в те беззаботные курсантские годы и начальные годы своей трудовой деятельности.

Нас осталось не так уж и много. Большинство уже покинули этот мир. Непросто даются годы, проведенные в море. Оно всегда забирает свою дань.

Но те из нас, кто в очередной раз приходят на встречу, счастливы и радостны, что они увидели своих прежних друзей-товарищей в полном здравии.

Надолго затеваются разговоры, рассказы о временах, проведенных в море.

Теперь, нам старым морским «волкам» не надо стыдиться своих неудач, которые то тут, то там преследовали нас.

Сейчас мы эти неудачи воспринимаем со смехом, юмором и с легкостью рассказываем их за столом единомышленников.

Некоторые истории, которые мне особенно понравились, я собрал в рассказах, изложенных в этой книге.

Может быть, кое-где я их немного приукрасил или где-нибудь что-то не так описал.

Но пусть меня извинят мои друзья, которые эти рассказы поведали мне в период откровенности.

Некоторые из этих историй я передал от первого лица и объединил их в единое повествование. Но не надо считать, что эти события происходили именно со мной. Это только морская жизнь, которая коснулась каждого из нас.

Все события в этих рассказах являются плодом авторского вымысла. Все совпадения имён, дат, названий и сюжета являются случайными. Местоимение «Я» в данном тексте обозначает не Автора, а вымышленного персонажа, созданного моим воображением.

Мой первый рейс

Часть 1

(жизнь судового механика)

Глава первая

На табло появилась надпись о пристегивании ремней, запрете курения в салоне самолёта и прозвучало объявление, что самолет пошёл на снижение.

Несмотря на увещевания стюардесс, пассажиры оживились. Чувствовалось, что они устали от четырехдневного ожидания вылета в аэропорту Владивостока и хотят побыстрее отправиться по домам.

Как только самолет коснулся колесами взлетной полосы пассажиры повскакивали со своих мест и лихорадочно начали вынимать с полок вещи и одеваться.

Рулежка самолета ещё не прекратилась, а в проходах уже столпились люди, готовые на выход.

Я был очень удивлен такому поведению людей. Чего торопиться? Всё равно уже прилетели. Конечно, было понятно желание людей быстрее добраться до дома, но багаж-то всё равно раньше не выдадут, пока его не привезут в аэровокзал.

Самолет четверо суток ждал во Владивостоке вылета в Петропавловск Камчатский из-за циклона, бушевавшего над Камчаткой.

Понятно, что все устали и хотят домой, но, чтобы вот так не сдерживать эмоции, было удивительно мне молодому двадцати двухлетнему четвертому механику, едущему на работу в Камчатское морское пароходство.

Мой тесть сказал мне во Владивостоке, что у него в Питере есть троюродная сестра  Мария Филипповна, и что живет она на улице Первомайской. Где эта Первомайская, тесть не знал. Но, только посоветовал, пожав плечами, как бы извиняясь:

 Выйдешь из самолета, спроси. Там всё и узнаешь.

Он работал таксистом и его друзья по его просьбе каждый день во время этой вынужденной задержки, возили меня в аэропорт.

Он мог себя не ограничивать в расходах по оплате этих поездок. Сам он на смене зарабатывал левых больше двадцати пяти рублей, а этих смен выходило у него в месяц то ли семь, то ли восемь, плюс зарплата и премии за перевыполнение плана.

Тесть не бедствовал. Был он участником Отечественной войны, прошедший штрафбат. Хотя о войне и о том, что он там испытал, восемнадцатилетним пацаном, он редко рассказывал, но в степени легкого алкогольного опьянения, он рассказывал такие ужасные истории, которые с трудом укладывались в голове из-за их правдивости, реалистичности и жестокости.

Его слово, как фронтовика, для меня было, как кремень, поэтому я особо не переживал, что потеряюсь или заблужусь.

Название улицы  знал, номер дома  знал. Значит, доберусь. А если я чего-то хочу, я всегда добьюсь этого обязательно.

Поэтому я сидел спокойно в своём кресле, дожидаясь, когда народ освободит проход и можно будет спокойно, без толкотни, выйти из самолета.

Подали трап и стюардесса громко предупредила выходящих пассажиров, чтобы все раскрыли паспорта на странице с пропиской и предъявили их встречающим милиционерам.

У меня с собой было только направление на работу. Петропавловской прописки в паспорте не было. Когда я выходил из самолета, то милиционер, подозрительно посмотрев на меня, спросил:

 Прописки нет?

 У меня только направление на работу есть,  как бы извиняясь, предъявил я паспорт милиционеру.

 Молодой специалист, что ли? Ну, давай, давай. Проходи,  и миролюбиво добавил:  Специалисты здесь всегда нужны.

Выйдя на трап, я непроизвольно зажмурился от ярких лучей солнца.

Яркость их была утроена лежащими вокруг взлётного поля сугробами снега. Они ослепляли своей белизной. Непроизвольно пришлось даже прикрыть рукой глаза, глядя на эту сверкающую красоту земли и голубизну неба.

Морозный воздух придал силы и энергии.

Сойдя с трапа, я пристроился к веренице пассажиров, шедших к зданию аэровокзала, а оглянувшись, остолбенел от красоты, открывшейся передо мной картины.

На фоне голубого неба за взлётным полем, вдали, виднелись два вулкана. Один из них был ровной конической формы, а у другого вершина была немного скошена, и из неё валил «небольшой» дымок.

Как-то стало не по себе. А вдруг  рванет. Но спокойствие прибывших пассажиров успокаивало и, отвернувшись от красоты вулканов, я поспешил в здание аэровокзала.

Здесь уже ажиотажа, как в самолёте, не было и, получив багаж, я вышел на площадь перед зданием аэровокзалом.

Куда ехать, чего ехать  не знаю. Тем более, на улице было очень холодно. Особенно в моём балоньевом пальто на «рыбьем» меху.

Пришлось вернуться в здание аэровокзала и найти справочное бюро, где бы я смог узнать, как добраться до улицы Первомайской.

Дождавшись своей очереди к окошку информации, я пригнулся, заглянул в лицо царственной тетеньке и заискивающим голосом обратился к ней:

 Скажите, пожалуйста, а как бы мне добраться до улицы Первомайской в городе?

Тётенька окинула меня безразличным взглядом и тут же, скороговоркой выпалила в мои наивные очи:

 Садитесь на номер автобуса,  она посмотрела в какой-то свой список,  вот такой-то и езжайте до Сероглазки. Там пересядете на другой автобус и потом доберетесь до КП. На КП Вы пересядете на другой автобус, и на нём Вы уже доберетесь до своей улицы Первомайской.

Все это было произнесено скороговоркой, да так, что я практически ничего не запомнил. У меня в голове была полнейшая каша от объяснений тётеньки из справочного бюро, а переспросить её я постеснялся.

Что такое Сероглазка? Что такое КП? Где автобусные остановки? Где надо выходить? Всё это перемешалось в голове, и я в нерешительности отошёл от справочного бюро.

В полной прострации выйдя на площадь вокзала, я в недоумении огляделся.

Где я? Что делать? Куда идти? Людей вокруг почти не было. Все прилетевшие пассажиры давно уже разъехались.

Но, правда, минут через десять-пятнадцать подошёл автобус, который ехал в город.

Со своим чемоданищем я взгромоздился в него, устроил чемодан в проходе, хотя некоторые пассажиры пихали и толкали его ногами, таким образов выказывая недовольство, что он тут стоит и мешает им пройти.

Не обращая внимания на их недовольные действия, я устроился на заднем сидении автобуса. Внутри автобуса было тепло и, несмотря на морозец на площади, я почти сразу же согрелся.

Вскоре автобус тронулся, и я смотрел по сторонам на пейзажи зимней Камчатки.

Всё было интересно. Снег вдоль дороги стоял огромными сугробами, высотой метра по два-три.

Наверное, недавно прошли грейдеры, которые его сгребали с дорог.

Потом, когда я пожил некоторое время в Петропавловске, я видел эти грейдеры.

Хотя в понимании материкового жителя, это были вовсе не грейдеры, а турбоагрегаты, которые чистили дороги даже во время самого сильного снегопада. Они шнеком забирали в накопитель снег и струей выкидывали его на обочину.

Поэтому вдоль обочины стояли такие громадные трехметровые сугробы. Дороги были чистые, а все обочины завалены снегом.

Автобус не спеша доехал до Елизова, немного постоял на автовокзале и двинулся дальше.

От Елизова он ехал по извилистой дороге вплоть до самого города.