Автобус не спеша доехал до Елизова, немного постоял на автовокзале и двинулся дальше.
От Елизова он ехал по извилистой дороге вплоть до самого города.
Начало города можно было определить по пятиэтажным домам, выглядывающих из-за сугробов.
На одном из них я прочитал, что это улица Тушканова.
Так, значит, мне скоро надо будет выходить.
Подойдя к водителю автобуса, я спросил у него:
Скажите, пожалуйста, а как мне добраться Сероглазки?
Водитель, не отрываясь от дороги, буднично ответил:
Вот сейчас я поеду по Тушканова до Сероглазки, там ты выйдешь и найдешь то, что тебе надо.
Я так и сделал. Когда с Тушканова автобус завернул на Сероглазку, и проехал некоторое время, водитель махнул мне рукой вот здесь мне выходить.
Выйдя из автобуса, я огляделся. На остановке снега не было, она была утоптана и очищена. А вокруг была только девственная белизна. Ни дома, ни деревца.
Куда идти? Чего идти? Я понятия не имел. Но, зная, что где-то там, в стороне, куда махнул мне рукой водитель, были какие-то дома, то я пошел туда.
Сначала снег достигал мне щиколоток, потом я брел в нём чуть ли не по колено, волоча за собой свой громадный чемодан. Ох, и тяжеленный же он оказался. И не мудрено! Одна треть его была забита технической литературой по специальности.
Постепенно я стал вязнуть в снегу. Несколько раз провалился чуть ли не по пояс. Чемодан спасал меня от того чтобы я проваливался ещё глубже, оставаясь плотом на снежной целине, на который я мог опереться, чтобы выкарабкаться.
Дальше идти было невозможно, потому что вниз шёл отвесный косогор, и передо мной раскинулась только широкая гладь Авачинской губы, на которой кое-где плавал лед.
Внизу был какой-то небольшой полуостров и какие-то небольшие домики.
Нет, наверное, я туда не пойду, невольно подумалось мне, но какая-то мысль подсказывала, что я выбрал неправильное направление и что я заблудился.
Выбравшись из снега, я вышел на ровную дорогу и вернулся на остановку автобуса. Перешел на другую сторону дороги, дождался очередного автобуса и забрался в него.
По-другому это никак нельзя было назвать.
Я был, как снеговик. Только что шапка была не в снегу. Ноги промокли, брюки были мокрые, шерстяные перчатки представляли собой жалкое зрелище половой мокрой тряпки.
В автобусе людей было немного. Они все с удивлением разглядывали меня.
Тут я уже сразу подошёл к водителю и спросил у него:
Мне нужно добраться до КП.
Водитель доброжелательно с сочувствием посмотрел на меня:
Где же это тебя угораздило так изваляться?
По-моему я заблудился, попытался я объяснить водителю, выстукивая дробь дрожащими зубами. На КП мне надо.
А На КП! понял меня водитель. Я как раз туда и еду. Давай, садись, погрейся, оттай. Доедем мы до твоей КП.
Что такое КП, я понятия не имел. Но все-таки пересилив свою застенчивость, спросил у соседа, который сидел рядом со мной:
Что же это за такое КП?
Сосед понимающе посмотрел на меня:
Первый раз в Питере?
Да, я утвердительно кивнул головой. Только что с самолета.
Понятно, протянул сосед. Площадь это так называется. Да ты сразу увидишь её. Там танк на постаменте стоит, на этой КП.
Мне всё равно было неясно значение аббревиатуры КП.
Понятно Танк. Нет, ну что это вообще такое КП?
Сосед еще раз усмехнулся:
КП это Комсомольская площадь. Но все её называют КП и как-то к этому уже привыкли.
Теперь всё понятно, понял я объяснения соседа. Комсомольская, так Комсомольская.
Автобус не спеша ехал по улицам города. На одном из домов я прочитал: Владивостокская улица. Вскоре и водитель прокричал:
Кто там собрался выходить на КП? Следующая остановка КП. Выходим на КП!
Я вышел на КП со своим чемоданищем. Куда ехать? Опять ничего не знаю.
Пытаясь прояснить обстановку, обратился к какой-то женщине, которая стояла на остановке.
Вы бы не подсказали мне, как добраться до улицы Первомайской, вежливо поинтересовался я у неё. Мне сказали, что сначала нужно до КП доехать, а там уже пересесть на другой автобус. Но я не знаю, на какой
Женщина непонимающе посмотрела не меня:
Первомайская? Да не знаю я такой улицы, раздраженно ответила она и отвернулась.
Но, видимо что-то вспомнив, она махнула рукой на противоположную сторону улицы:
Где-то, наверное, в той стороне.
Рядом стоящий мужчина, услышав название Первомайская улица, вмешался в разговор:
А, это, наверное, вон туда, в сторону Восточного шоссе. Ты перейди на другую сторону улицы, и сядь на автобус, он назвал номер, и поедешь дальше. Там водитель тебе подскажет, где твоя Первомайская улица.
Теперь мне было известно уже и направление, и номер автобуса. Дело шло на лад. Я забыл о промокших ногах и брюках. Настроение улучшилось.
Вскоре подошёл и долгожданный автобуса, в который я влез без труда.
Во всех автобусах, на которых я ехал, было очень тепло. Так что я особо и не промёрз, несмотря на то, что сильно промок.
Уже смеркалось, потому что уже была середина ноября, и день был очень короткий. Было около пяти часов вечера, а мне до сих пор было непонятно куда же мне надо всё-таки ехать.
Автобус ехал по очищенным улицам и, проехав все жилые дома, выехал в какое-то заснеженное широкое поле. Проехав его и повернув направо, он оказался у высоких стен какой-то крепости с колючей проволокой.
Так это же, наверное, тюрьма, пронзила меня мысль.
Скорее всего, так оно и было.
После тюрьмы автобус ещё немного попетлял между домов и вновь выехал в поле.
Я уже не на шутку обеспокоился. Не хватало мне ещё одного путешествия по снегам Сероглазки. Там то, хоть светло было, а тут темень только редкие фонари на столбах освещали наезженную дорогу.
Не выдержал обуревавших меня сомнений, я подошёл к водителю автобуса:
Вы мне не подскажете, когда мне надо будет выходить на Первомайской улице?
Водитель был занят преодолением неровностей на дороге, но доброжелательно ответил:
Да, да, да, да. Вот сейчас немного проедем, и будет тебе твоя Первомайская улица.
Я даже обрадовался, что моё путешествие заканчивается:
Хорошо, спасибо, только и вырвалось у меня.
Автобус подошёл к плохо освещенной остановке, на которой выглядывал только засыпанный снегом покошенный навес.
Вот твоя остановка, водитель указал мне на него и переспросил: А какой дом тебе там нужен?
Да мне дом два нужен, я пытался вглядеться в темноту.
Водитель усмехнулся:
А тут их всего два. Вон тот, который большой, по-моему, и есть второй дом.
Он показал назад от остановки на крышу дома, которая едва виднелся из-за сугробов, наваленных вдоль дороги.
Я поблагодарил водителя, вышел из автобуса и, волоча чемоданище побрел по узкой тропинке, проложенной кем-то вдоль сугробов к указанному дому.
Точно, это был дом номер два двухэтажный, желтый, с мощными стенами. Он утопал со всех сторон в снегу, только к двум подъездам были проложены узенькие тропинки.
По одной из них я вошёл в подъезд, с трудом приоткрыв тяжелую дверь и, найдя номер нужной квартиры, которая оказалась на первом этаже, надавил на кнопку звонка. Звонок, конечно же, не работал и пришлось стучать.
Как только я постучал, то через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появилась упитанная женщина пожилого возраста, примерно лет далеко за пятьдесят, как и описывал мне её мой тесть.
Я представился:
Я Алексей Макаров. А вы Мария Филипповна?
Она, всплеснув руками и чуть ли не заголосила:
Да, да, я Филипповна. Ждём мы тебя, ждём, а тебя всё нет и нет. Куда ты мог подеваться? Уже сердце всё изболелось. Тут уже три часа всё на столе стоит. Остыло, поди уже всё. Давай, быстро проходи, раздевайся и будем садиться за стол. Все тебя уже заждались. Где же тебя носило? Самолет-то вон, когда уже прилетел, суетилась она вокруг меня, помогая перетащить чемодан и раздеться.
Увидев мои занесенные снегом ноги, она достала веник:
На тебе веник и снег с себя стряхни, указав на коридор.
Выйдя на улицу, я смёл с себя снег и вернулся в квартиру.
Филипповна оказалась упитанной женщиной, одетой в торжественное платье и кутающейся в душегрейку из чёрно-бурой лисы.
На лице у неё было столько добродушия, а в голосе теплоты, что я сразу же забыл о перенесенных тяготах сегодняшнего дня.
Филипповна, увидев мои промокшие ноги, сразу же засуетилась и куда-то скрылась. Через минуту она вышла в коридор с ворохом одежды.
Вот тебе брюки, носки, свитер и тапки. Иди в эту комнату, она указала на дверь рядом, там ты будешь жить, добавив при этом, и переодевайся там. Мокрые вещи развесь по батареям.
Я прошёл в указанную комнату, занёс туда чемодан и начал переодеваться. Моя одежда, и в самом деле, была вся мокрая, так что одежда, выданная мне Филипповной, как раз и пригодились.