Я прошёл в указанную комнату, занёс туда чемодан и начал переодеваться. Моя одежда, и в самом деле, была вся мокрая, так что одежда, выданная мне Филипповной, как раз и пригодились.
Переодевшись, я вышел в коридор.
Квартира оказалась из трех комнат, коммунальная. Справа в коридоре были две комнаты. Из одной из них выглянула женская голова и приветливо поздоровалась:
Здрасьте, молодая, полная женщина вышла оттуда и протянула мне для приветствия руку. Я Лена.
За ней вышел невысокий, начинающий полнеть мужичок примерно её роста.
А я Пётр, он крепко пожал мне ладонь.
А Филипповна где? я стоял посередине коридора, не зная, что мне делать дальше.
Так у себя же, сделала удивленный вид Лена. Тебя же ждет.
Она указала на комнату, из которой я вышел:
А там у нас никто не живет, потому что майор, который там жил, куда-то уехал в командировку и сейчас она закрыта. Вот Филипповна тебе там и постелила. Ты теперь там будешь жить.
Пока меня всё устраивало, и я согласился с Леной:
Хорошо.
Слева в коридоре была кухня и какой-то чуланчик. Я подумал, что там находиться туалет, но как потом оказалось, это я очень сильно ошибался, потому что там был небольшой чуланчик с ведром, куда можно было пописать ночью.
Туалет для всех остальных нужд был на улице. Так что надо было по всякой нужде бежать именно туда. А он был спрятан между сугробов и продувался со всех сторон, чтобы вонь от испражнений не тревожила посетителя и не мешала ему думать о смысле жизни советской действительности.
Последней комнатой справа по коридору была комната Филипповны большая, с высокими потолками.
На двух стенах висели ковры, на третьей красовался какой-то гобелен. Пол был выстлан большущим толстым ковром, а посередине комнаты стоял накрытый стол.
В левом углу комнаты располагалась огромная широкая кровать, на спинках которой красовались блестящие, никелированные набалдашники, а у противоположной стены стоял большой старинный диван, покрытый гобеленом.
Точно такой же диван был и у нас дома, когда мы были ещё мальчишками, и мама на нём читала нам сказки.
Столько лет прошло, а диван как был, так и остался! Даже казалось, что это был тот же самый диван, перекочевавший из моего детства сюда, в комнату Филипповны.
Посреди комнаты красовался стол, на котором чего только не было.
Невозможно было остановить взгляд на чём-нибудь, что там стояло, потому что там была и рыба, и картошка, икра, красная рыба, какие-то салаты И всё это было аккуратно накрыто красивыми полотенцами. Наверное, они были ручной работы и на Украине они бы назывались рушниками.
Видно, что хозяева, всё-таки не выдержав, что гостя долго нет, сели за стол и по паре стопочек всё-таки пропустили.
Мне тут же освободили место за столом и поставили передо мной огромную тарелку.
Не успев даже вымыть руки, я уже оказался за столом со стопкой в руках.
Филипповна наполнила мою тарелку картошкой с мясом.
Тут же стояли нарезанный сервелат, красная рыба, красная икра, какие-то консервированные овощи, соленые помидоры, огурцы. Всё это было разложено на столе, а что не помещалось, стояло на широком подоконнике.
Филипповна широким жестом показала мне, Лене и Петру, чтобы мы сели за стол, и мы чинно расселись. На одном краю Филипповна, на другом Лена с Петей и, спиной к окну, сел я.
Филипповна кивнула головой Петру:
Петя. Ну, что, давай достань вон ту, холодненькую, которая там, за окошком стоит.
От такого предложения Пётр был не вправе отказаться и, приоткрыв окно, достал бутылку, которая стояла между рамами. Она и в самом деле оказалась холодненькой.
Пётр тут же разлил её содержимое по внушительным стопкам и, без всяких сантиментов, мы выпили.
Филипповна постоянно беспокоилась обо мне. Она накладывала в мою тарелку, то картошки, то маринованной рыбы, то сервелат, то красную икру со словами:
Кушай, кушай, кушай, ты же устал, тебе надо отдохнуть. И не дай Бог, заболеть. Ты же весь промок в наших снегах.
А потом пошёл разговор и о жизни.
Выпили и вторую бутылочку, которую Петя достал из-за окна. За этими разговорами съели большую часть того, что было накрыто. Потом с подоконника достали оставшуюся закуску и принялись за третью бутылочку.
Когда и этого не хватило, то Петруха сбегал к себе в комнату, принёс оттуда ещё одну, такую же холодненькую бутылочку.
Закончилось всё тем, что как я пробирался в свою комнату, где мне была застелена кровать, я уже не помнил. События оставшегося вечера остались в памяти только кадрами, как в немом кино.
Глава вторая
Утром я проснулся от того, что Филипповна теребила меня за плечо:
Тебе что, на работу надо будет сегодня идти? Что-то ты вчера, как я помню, мне об этом говорил.
Наверное, надо, я же сюда на работу приехал, еле ворочая языком, пытался я сопротивляться Филипповне.
Но Филипповна не отставала:
Давай. Тогда вставай и иди, умывайся.
Умываться пришлось в кладовке.
Для меня, городского жителя, привыкшего к коммунальным удобствам, тут было всё неожиданно.
На переборке висел алюминиевый умывальник с соском. В него надо было из ведра налить воды, и поднять сосок, чтобы из того потекла вода. А чтобы она не забрызгала башмаки, то ноги надо было расставлять очень широко. А мне с бодуна, это было очень проблематично.
Только я приспособился к предметам туалета, как зашла Филипповна и дала мне полотенце. Хорошо, что зубная щетка и мыло были у меня свои.
Я умылся, одел свитер, куртку и сбегал в туалет.
На улице было не холодно. Примерно минус четыре, пять градусов. Вокруг блестел снежок, отблескивая желтыми искрами от фонарей, установленными вокруг дома на высоких столбах. Хоть дом и стоял на отшибе, но освещение вокруг него было сделано сносное. В темноте дорогой в туалет не ошибешься, особенно если приспичит.
Бодренький, после такой пробежки на улицу я вернулся в дом. Даже жить стало веселей, несмотря на вчерашние возлияния.
Во время моего отсутствия, Филипповна приготовила завтрак и ждала меня за роскошным столом.
На завтрак, опять же, была та же самая картошка с мясом, где было, наверное, больше мяса, чем картошки, кусок аппетитного, разогретого белого хлеба. Как потом оказалось, что этот хлеб был из консервных банок.
Несколько кусков такого хлеба она положила передо мной с кружкой крепкого чая.
Чай был почти чёрного цвета и сладкий до приторности. От него все прилипало во рту.
Филипповна села напротив меня и приговаривала:
Ешь, ешь. У тебя сегодня будет очень трудный день.
Потом она потрепала меня своей мягкой рукой по голове, поднялась и поцеловала в маковку.
Не думала, что у Бори есть такой замечательный зять, она немного прижалась ко мне и отошла в сторону.
Я, краем глаза видел, как она смахнула слезинку из глаз.
Конечно, пришлось всё, что было положено на столе, съесть.
Когда Филипповна увидела, что я почти всё одолел, то вновь потрепала меня по затылку:
Ну, всё. Иди, одевайся. Я тебе покажу дорогу к автобусу, она вздохнула, показывая тем, что и ей надо идти одеваться.
Мне же тоже надо на работу ехать. Я в центре работаю в скорняжной мастерской. А потом я тебе покажу, как тебе надо дальше ехать до твоего пароходства.
Мы вместе с ней вышли из дома, прошли к автобусу, сели на тот же самый автобус, который привез меня сюда, и поехали до КП.
Автобус был почти пуст и потихоньку ехал, немного покачиваясь на ухабах.
На КП автобус на некоторое время остановился. Я посмотрел на танк. Как его сюда занесло?
Справа, на косогоре, высилось квадратное серое здание. На нем я прочел ресторан «Вулкан».
Ничего себе, какое название. Как раз подходит под стать городу, промелькнула мысль.
Потом автобус поехал дальше в город.
Город пропал на какое-то время. Но справа, вскоре, показались дома, а слева было замёрзшее озеро.
Автобус пошёл по косе, отделяющее озеро от бухты, и выехал к центральной площади.
Филипповне надо было выходить.
Перед выходом она посоветовала мне:
А тебе надо будет проехать ещё четыре остановки. Там будет Дом офицеров. У Дома офицеров сойдешь, и после этого поверни направо. Вот там и находится твоё пароходство.
Она вышла, а я поехал дальше.
Выйдя около Дома офицеров, справа я увидел два здания и, спустившись к ним, принялся изучать таблички на фронтонах.
В то здание, где было написано, что здесь располагается отдел кадров, я вошёл и поднялся на второй этаж.
Дверей было много. И я, сомневаясь, в какую мне из них зайти, спросил у пробегающего мимо парня:
Куда обращаться? К кому идти? Я только что приехал.
Парень, не глядя на меня, махнул рукой:
Иди туда, к инспектору кадров, он показал на последнюю дверь, там есть один, который занимается новенькими. Он тебе всё и расскажет.