Петруха вытащил из глубины шкафа полбутылки со словами:
Давай, пригубим, а то ещё помру я тут.
Я достал стаканы, и мы с ним опустошили тару.
Я доел всё, что мне положила Филипповна, а Петруха чего-то опять скис и потихоньку пошкрябался к себе в комнату.
Я же прошёл к Филипповне:
Спасибо Марья Филипповна за ужин. Тарелки я помыл. Я в комнате. Мне надо ещё почитать кое-что для аттестации
Филипповна кивнула головой. Она была занята пошивом какой-то шапки:
Да, да, да, пробормотала она, не отрываясь от работы. Ты иди к себе в комнатку. Ложись там, читай. Свет там и тепло есть. Что хочешь, то и делай. Туалет ты знаешь где. Всё, иди. Утром я тебя разбужу.
Глава третья
Так и начиналось моя жизнь у Филипповны.
Утром мы с Филипповной выходили на улицу, садились в автобус и ехали. Она до Центральной площади, а я до Морвокзала.
Там я поднимался на второй этаж и сидел целый день с перерывом на обед, читая науки по защите судна от оружия массового поражения.
После десяти дней я всё-таки с трудом, но сдал наставникам всё то, что подчерпнул из этих самых умных в мире книг о военно-морской подготовке. Наставники вытащили из меня клещами всё, что могли, и даже то, что я не знал, и с Богом отпустили в отдел кадров.
Увидев меня с подписанным обходным листом, инспектор даже удивился:
А чего это ты так рано вернулся. Механики там обычно по месяцу сидят.
Мне была приятно такое удивление инспектора. Это означало похвалу.
Ну, вот так получилось, я скромно пожал плечами.
Хорошо, соблаговолил инспектор, иди к механикам-наставникам и побеседуй там с ними.
Идти мне туда надо было обязательно. Но, ох, как мне этого не хотелось. Хотя, вечерами я зубрил Устав Морского флота, правила эксплуатации дизелей, котлов, вспомогательных механизмов и различные приказы по пароходству, которые мне выдали в библиотеке.
Знаний, подчерпнутых из этих книг, было очень много, и из них в голове образовалась такая каша Поэтому я немного побаивался идти к наставникам, опасаясь захлебнуться в ней.
Но, делать было нечего, и я пошёл в соседний корпус.
Осторожно постучав в дверь, я приоткрыл её и просочился в кабинет наставников.
Тот же самый полноватый мужичок, увидев меня, доброжелательно поманил пальцем:
Чего стесняешься? Проходи. Отныне это будет тебе, он окинул кабинет глазами, отчий дом.
От своего каламбура он усмехнулся и показал мне на стул перед своим столом.
Но, мне было не до шуток. От напряжения меня даже слегка знобило.
Я даже перед самыми серьезными соревнованиями так не мандражировал, как перед этим наставником.
Ведь ему надо было сейчас подтвердить все мои знания, которые я получил за пять лет в училище. Что он меня спросит? Как он меня будет спрашивать? И что я ему отвечу?
Эти мысли только и раздирали мою голову. Ведь если я сейчас пройду аттестацию, то я пойду работать четвертым механиком, а если нет то только мотористом на целый год. То есть до следующей аттестации. О таких случаях, я знал и поэтому от переживаний меня слегка потряхивало.
А наставник, не замечая моего состояния, принялся «допрашивать», то есть аттестовать меня.
Он вынул список вопросов на нескольких листах и по пунктам, переходя с одного пункта на другой, начал «беседу».
Это мало, конечно, походило на задушевную беседу. Скорее всего, это была викторина по принципу: я тебе вопрос, а ты мне ответ.
Я принял эту игру. Волнение как-то само собой улеглось, я сосредоточился на задаваемых вопросах и из каши в моей голове в сторону наставника полетели чёткие ответы.
Как потом оказалось, вопросов было ровно сто. На девяносто пять я ответил правильно, на два с сомнениями, а вот на три вообще не знал ответа.
Но наставник меня ободрил:
Не каждый механик знает на них правильный ответ, тем более такой, как ты. Без практики.
Допрос длился около двух часов. Пот с меня катился градом. Я исписал множество листов бумаги, где рисовал различные схемы, графики и таблицы.
Как всё это хранилось в моей голове? Я так и не мог себе объяснить, но наставник был доволен ответами, которые получил от меня.
Давненько я не беседовал с таким механиком, довольно приговаривал он, потирая руки. Давай сюда свой обходной. Я подпишу его с удовольствием.
Он расписался в нём и, поставив печать, вручил его мне со словами:
Он расписался в нём и, поставив печать, вручил его мне со словами:
Желаю успехов тебе в твоей работе. А главное успешного возвращения домой.
Он пожал мне руку и я, с облегчением, направился в сторону отдела кадров.
Несмотря на все сегодняшние испытания, я чувствовал себя легко и свободно. Как будто, после длительного перехода, скинул с плеч тяжеленный рюкзак.
***Такое со мной уже было, когда нас пятнадцатилетних мальчишек геофизики отправляли за продуктами из таежного лагеря в посёлок за продуктами. Посёлок находился за двадцать километров от лагеря. Переход от посёлка до лагеря надо было совершить за один световой день. Весу в нас было килограммов по сорок пять, а в рюкзаках мы несли по двадцать килограмм. Поэтому, придя назад в лагерь, и скидывая рюкзак с плеч, ощущалась невероятное облегчение и свобода.
***Увидев меня, инспектор отдела кадров действительно удивился:
Что? Уже всё? Сдал?
Да сдал, как будто ничего особенного не произошло, ответил я инспектору.
А книжка где? не унимался инспектор.
Вот и книжка, протянул я корочку инспектору.
Тот внимательно её изучил и покачал головой:
Ну, ты у нас и рекордсмен Никто ещё так быстро аттестацию не проходил. Обычно, молодые специалисты сидят тут месяцами, но вернув книжку, по-деловому продолжил:
Сейчас я дам тебе направление. Пойдешь на «Читу». Ты же с автоматикой знаком?
Знаком. На одной из практик пришлось работать на таком судне.
Ну, вот и хорошо. «Чита» это новое автоматизированное судно. Туда мы просто кого не посылаем, он со значением посмотрел на меня, подняв указательный палец руки вверх.
Хорошо, я был не против такого приговора.
Но только спросил у инспектора:
А когда надо будет туда идти?
Инспектор посмотрел в какие-то свои списки, поднял на меня глаза и неопределенно сказал:
Приходи завтра утром. Тогда я конкретно определюсь, когда судно подойдет в порт, и уже тогда выпишу тебе направление и все необходимые документы.
Не особо-то и расстраиваясь, что инспектор сегодня меня никуда не направил, я вышел на улицу.
Смотрю, опять знакомое лицо это Валерка Тиманов.
Ничего себе! Это же мы с ним в Мурманске учились два курса, а теперь он здесь.
Валерка учился в первой группе, а я в третьей. Но как он тут оказался?
От неожиданности он меня не узнал, прошёл пару шагов мимо меня, но вспомнив, обернулся и остановился:
Подожди, ты же Макаров, нерешительно проговорил он.
Да! Именно он! я обрадовался столь неожиданной встрече.
Мы, крепко пожали друг другу руки, обнялись и, отстранились друг от друга, стараясь разглядеть, кто кого и где встретил, вновь обнялись.
Тут я заметил, что рядом с Валеркой стоит миловидная женщина.
Женщина такого же возраста, как и все мы. Очень симпатичная, в кокетливой меховой шапочке.
Валерка представил её мне:
Это моя жена. Вот только недавно поженились и по направлению приехали сюда, он обнял её за талию и влюбленно посмотрел ей в глаза.
Мой мозг немного покоробила чёрная мысль:
И у Стаса, после женитьбы, жена последовала за ним. И у Валерки. Они ничего не побоялись. А вот моя Испугалась трудностей и осталась во Владике.
Но, тут же отбросив секундную чернуху, я обратился к Валерке:
Ты тоже в пароходство направлен?
Нет. Ты что? Мы идем, сейчас через проходную на второй причал, а там скоро на Северо-Курильск должен отойти пассажирский пароход. Вот на него мы сейчас и идём. Я получил направление в рыбный порт, и буду работать там, он, как всегда, блеснул своей белозубой улыбкой. Пока не знаю кем, но работать буду там.
Как хорошо, что в свое время папа за меня подумал и способствовал моему переводу из МВИМУ в ДВВИМУ.
Поэтому мне не надо будет ехать в Северо-Курильск, и не надо будет таскать за хвост селедку. Только сейчас я начал понимать, что хорошо, что папа меня в своё время отговорил закончить обучение в МВИМУ и перевестись в Дальневосточное Высшее Инженерное Морское Училище, которое я успешно и закончил. Это, конечно, ему стоило каких-то моральных затрат. Но только сегодня я почувствовал их плоды.
Поговорив с Валеркой минут пять, мы простились, и я вернулся обратно к Филипповне.
Я, наивно, посвятил её во все свои новости.