Я, наивно, посвятил её во все свои новости.
Но, наверное, Филипповна была довольна, что я её покидаю, потому что, как я стал замечать последнее время, она уже устала от моего присутствия.
Ей приходилось готовить каждый день еду и это отвлекало её от основного занятия, которым она занималась вечерами.
К ней постоянно приходили очень состоятельные клиентки, которые приносили ей шкурки песцов, соболей, лис и она из них делала шапки, воротники и прочее, то, что нужно было для красоты женщин.
Она сидела вечерами, и всё время что-то шила. И поэтому у неё холодильник ломился от икры, красной рыбы, балыка, различных колбас и копченого мяса. Кладовка в её комнате была забита всякими бутылками с различными спиртными напитками, винами и шампанским.
Филипповна без меня жила очень даже неплохо, но она от меня устала, потому что я ей мешал работать.
В один из вечеров она меня как-то попыталась научить скорняжному ремеслу. Она хотела, чтобы я оказывал ей помощь, но у меня ничего не получилось, я чуть ли не испортил ей одну из шкурок и она, поняв, что с меня не будет никакого толка, с радостью восприняла моё назначение.
По этому поводу она приготовила несметное количество блюд для поглощения и достала из заветной кладовки несколько бутылок коньяка и шампанского.
Опять позвала Лену с Петрушей, и мы допоздна сидели, отмечая моё назначение на судно. Хотя для меня было ничего не ясно, с этим назначением, но они уже прощались со мной.
Глава четвёртая
Утром, как обычно, Филипповна меня разбудила, накормила завтраком и, перекрестив на прощание, пожелала:
Бог тебе в помощь.
Прихватив свой собранный чемодан, я вновь двинулся к знакомому автобусу в сторону отдела кадров.
Взобравшись на второй этаж отдела кадров со своим неподъемным чемоданищем, и оставив его в холле, я зашёл к инспектору отдела кадров.
Первоначально, он с удивлением глянул на меня, но потом, как будто что-то вспомнив, выдавил из себя:
Да, да, да Я сейчас выписываю тебе направление на «Читу». Она, как раз, уже сейчас в порту.
Через пару минут направление было у меня на руках и я, вновь подхватив чемоданище, двинулся к проходной порта.
К тому времени мне уже выдали удостоверение с фотографией, и я показывал его с важным видом на проходной каждый раз, когда мне приходилось входить в порт.
Вот и сейчас, я прошел через проходную и двинулся к тому причалу, где стояла «Чита».
Подойдя к причалу, где она стояла, я был поражен, насколько черты и вид этого современного судна отличался от рядом стоявших с ней пароходов.
Она выглядела, как картинка. Чистые серые борта, белоснежная надстройка, изумительно белый алюминиевый трап. Всё подчеркивало в ней изящность и грациозность.
Сейчас с борта велась выгрузка пустых контейнеров береговыми кранами, и грузовые стрелы были задраны к мачтам.
Поднявшись на главную палубу по новому, ещё не потрепанному временем, трапу, я спросил у вахтенного матроса, как пройти к старшему механику и тот провёл меня к нему.
Сергей Николаевич, матрос несколько раз стукнул костяшками пальцев об открытую дверь и заглянул вовнутрь каюты, к вам тут новый четвёртый механик пожаловал. Говорит, что направление получил на наше судно.
Из-за стола поднялся высокий, поджарый мужчина. На его правильном, продолговатом лице не было выражено ни единой эмоции. Он правой рукой пригладил ежик с небольшой проседью волос и грозно посмотрел на меня:
Четвёртый, что ли?
Да, четвёртый механик, не ожидав увидеть такого сурового старшего механика, пролепетал я. Вот моё направление.
Я приблизился к столу и передал бумажку, только что выписанную мне инспектором отдела кадров, суровому стармеху.
Тот небрежно взял у меня направление, и неспеша просмотрел его. Движения его были плавные, в каждом из них сквозила многозначительность и важность.
Я перед ним стоял, как крепостной крестьянин перед барином. У меня чуть ли не созрела привычка крестьян, снять шапку и заломить её перед хозяином.
А он и излучал из себя столько барственности и важности, которые я и впредь не видел ни у кого больше.
В отличие от тех людей, которые мне до сих пор встречались, он излучал из себя столько важности, столько значимости, что мне поначалу даже стало страшно, что это старший механик, а не мой барин.
Он был одет в выглаженные серые брюки, с идеальными стрелочками и в белоснежную рубашку. Взяв моё направление и прочитав его, он представился глубоким сочным басом:
Сергей Николаевич.
Когда я пожал ему руку, то я не почувствовал на ней ни мозолей, ничего, что бы было характерно для руки механика. Она была гладкая, но мощная. Хотя моя рука тоже была не лопатка, но я почувствовал в его руке значительную силу, которую не просто так было свалить.
После рукопожатия стармех посмотрел на меня:
Так. Ладно. Иди вон туда, по коридору, он показал мне жестом, куда мне надо идти, положи свои вещи в каюте четвёртого механика, а затем подходи ко мне. Пойдем к капитану. Будем решать, что с тобой делать.
Когда я вернулся в каюту деда, он вновь грозно посмотрел на меня:
Так Ты автоматику в училище изучал?
Изучал, робко и неуверенно ответил я ему. Кто его знает, что этому суровому дядьке ещё придет на ум.
Двигатель, MAN KZ 57/80, знаешь, что это такое? так же сурово спросил, а вернее, вопросил он.
Это уже было полегче:
Знаю, на пассажирских судах проходил практику на нём. Там их два стояло. Приходилось и в моточистках участвовать.
Хорошо, в голосе деда уже послышались одобрительные нотки. Но тут его голос стал по-прежнему суровый. А динамки NVD в курсе, как работают?
Конечно в курсе, на «Орджоникидзе» даже приходилось моточистку делать одной из них.
Так. Ясно, было не понятно, что же ещё хочет узнать у меня дед, но я стоял перед ним навытяжку, как перед своим командиром роты Сысоевым Геннадием Гавриловичем, который приготовился дать мне несколько нарядов вне очереди за мою очередную провинность.
Я был готов ответить на все его вопросы.
А котлы. Как ты к ним относишься? продолжал грозный допрос дед.
Пришлось тут же переключиться на другую тему и так же бодро отвечать:
Четвёртые механики меня, в своё время, экзаменовали и инструктировали по эксплуатации котлов.
Ладно, в голосе деда почувствовалось какое-то небольшое смягчение, Значит подготовлен. Это хорошо, он прошёлся по каюте, повернулся ко мне и изрек. Тогда пошли к капитану.
Я отодвинулся из проёма двери, пропустил туда деда, и он важно стал подниматься по трапу.
Поднявшись на капитанскую палубу, дед важно вошёл в каюту капитана, стукнув костяшками пальцев, для приличия, об открытую дверь.
Вальяжно войдя внутрь, он без разрешения сел в кресло напротив стола:
Анатолий Михайлович, вот это к нам новый четвёртый механик пожаловал. Будем брать его? после этих слов дед внимательно посмотрел на капитана.
Капитан посмотрел на меня, и перевёл взгляд на стармеха:
Ну, а что делать? Если направление есть и отдел кадров согласен, то придется брать. У нашего-то, жена беременная вот-вот рожать начнёт. И, тем более, ему надо на третьего сдавать. Он уже тут всем мозги пропудрил, что он задержался в четвёртых механиках, капитан ещё раз оглядел меня с головы до ног и решил: Пусть принимает дела. Посмотрим, что ты за четвёртый механик такой, это уже касалось лично меня и пристально посмотрев мне в глаза.
Дед поразмыслил, усваивая приказание капитана, и поднялся с кресла:
Хорошо. Я это обеспечу.
Он также неспеша вышел из каюты, а я проследовал за ним.
Войдя к себе в каюту, дед на пороге развернулся, не дав мне пройти за ним, и важно изрек:
Иди, принимай дела.
Под воздействием такого сурового приказа, я развернулся и бросился в каюту, где оставил свои вещи.
Когда я туда ворвался, то там уже сидел здоровенный мужик. Ему было лет тридцать. Он был выше меня ростом, здоровенный и пузатый. Увидев его, сидящим на диване, я протянул ему руку:
Алексей.
Николай. Ты что? Мне на замену пришёл? в его голосе было столько надежды
Да. А, как будто ты этого не хочешь? усмехнулся я.
Сегодня меня все эти человеческие волнения уже переполнили, и я с трудом сдерживал себя, чтобы не разораться или не бить переборки кулаками. Нужна была какая-то разрядка.
Но Коля был не пробиваем, как мамонт в мезозойскую эру. Он только слегка улыбнулся и позвал меня за собой:
Пошли, буду тебе всё показывать.
Хоть переодеться-то можно? застопорил я его.
Да переодевайся, кто тебя держит. Это время только на меня работает, спокойно проговорил Николай и уселся на диване.
Роба у меня была. Я тут же переоделся, и мы с Коляном спустились в машинное отделение.
Машинное отделение блистало чистотой, там только что пылинка нигде не лежала.