Иди. Колька нестрашный, ему чужая нужда своей ближе!
Иду. Родник мне и впрямь был до зарезу нужен. На картах, что взял я в управлении, его нет, а местная артель остро нуждалась в лесе, вот управление, устав с арендаторами скандалить, и постановило пройти этот лес, да разведать, что к чему. Потому как если родник, то особо охраняемая земля, и рубить на ней ни-ни. А начальство местное то ли не указало место, то ли вообще не в теме. В общем, надо было.
С лесником здесь тоже выходила бюрократическая путаница по документам им числилась жена председателя, которая по факту уже 6 год жила в райцентре, причем и председатель и все вокруг указали в качестве ответственного за угодье какого-то «Кольку», и звучало это как-то совершенно безумно:
Родник в лесу? Да есть! Большой? Большой! За лесника кто? Да есть! Кто за лесника-то? Да Колька дурачок!
Вот природа здесь мне, безусловно, нравилась. И люди нравились спокойные, неторопливые, как и всё вокруг. Такие места! Меловые холмы, поросшие рощами и сосняком, под ними речушки ли, ручьи, текущие неизвестно куда; в расходящихся стрелках слева и справа поля, давно нетронутые, заросшие молодой порослью.
Само село раскинулось за спиной позади вкруг небольшого пруда и яркого пятна зелени, оставшегося от старинного барского сада. Впереди пресловутый лес, льющийся от середины огромного холма, даже не холма, а горы, в вышину, куда ни дорог, ни просек. Видно, что гора изломанная, будто разбитая двумя оврагами на три чести, из которых правая, дальняя самая большая, даже отсюда отдавала холодом и каким-то ожиданием, стояла в мрачной неприступности.
И лес впереди другой ни тебе веселого шелеста, ни ярких вспышек яркой листвы. Старый лес. Сосны не сосны, а какие-то кедры я даже усмехнутся эдакой своей неосведомлённости, вспомнив недавнее язвительное «гео-ограф»
Понятно, почему именно на него точат свои пилы частники-артельщики: таких деревьев по всей области еще поискать. Вырубил, продал тебе не заброшенные поля поднимать. Нет, господа, это мы еще посмотрим!
Только теперь я разглядел домишко, к которому направлялся. Виновато было зрение я-то оперировал привычными категориями, не сразу оценив размер и холма, и деревьев на нём. Гора!
Домик казался чуть заметным мышонком, прижавшимся к краю одного из оврагов с крутым меловым оползнем. Позади него довольно широкая поляна, а за ней сразу ствол. Нет, не весь лес, а именно ствол высоченный, морщинистый, зеленоватый, как из меди литой. Поодаль еще один, а над всем этим крона. «Ого!»
«Недалеко, Михалыч?» непечатно чертыхнулся я и полез вверх. Не совсем чтобы полез, пошел, но с усилием, сберегая дыхание. И шагать было, действительно, тяжко. Но раз надо!
«Коль-ка ду-ра-чок, Коль-ка ду-ра-чок» хоть помогал я себе, пока шёл, а к середине пути всё равно выдохся. Остановился, оглянулся. Красота!
Холмики и село остались далеко внизу, Михалыч выглядел мухой, присевшей на веточку дороги. Он дружески помахал мне лапкой и что-то не больно торопился к своей козе Машке с её забором
Я отдыхал. Действительно, дураком надо быть, чтобы периодически мотаться отсюда туда-сюда. Если только этот Колька не домосед. Вряд ли, судя по услышанным мной рассказам.
Обычный деревенский парень, которого чем-то Бог обидел, даже не пойми, чем. С детства он тут: родителей схоронил, дом родительский сестра забрала потом продала и с семьёй в город уехала, а он остался. Как с армии пришел, так и остался. Жена? Нету жены. Было, заглядывались девки да бабы, но дурачок же
А дурачок-то почему? плечами пожимают. Не знают, привыкли.
Потому, что помогает всем и иногда пугает рассказывали, что у одной бабки корова обезножила, резать хотели. Пришёл, всех разогнал, помял ногой ей живот встала корова.
Соседям картошку копает они зашиваются, торопят, а у самого она стоит, на корню гниёт Умно ли? Из города ему угля привезли в школу отдал, «На что, говорит, мне, пропадёт»
А Михалыч говорит в школе если что надо сделать хочь глобус, хочь микроскоп надо Кольку попросить. Ничего себе, «дурачок» Еще рассказывал, что когда в школу он, Михалыч, работать пришел, то бывало, сильно на зелёного змея налегал и раз в лесу потерялся, и его Колька чуть живого домой притащил. С тех пор лет двадцать уже ни-ни боится, «Колька сказал «помру!»
Стоп! А почему тогда «парень»? Вот ведь, стереотипы! Слышу все время «Колька Колька» а по всему, и не парень должно быть, а старше меня, а я уж давно парнем не считаюсь, мужик молодой.
Хотя Как там, рассказывали однажды с ребятами вокруг курятника веточек навтыкали лису, говорят, ловим К ночи ребят-то мамки по домам разобрали, а этот остался взрослый ведь, кто его загонит? И поймал лису-то. Потом по деревне ходил, рыбу просил отучал лису от птицы, рыбой кормил. Дурачок!
Медленно в раздумьях поднимался я в гору. Ох и тяжело! Ноги наливались чем-то мягким и ватным, коленки дрожали, когда приподнимал ступню. Медленно тащился, полз. Родник этот! И что один пошёл?
Ближе к дому тропинка стала поприветливей, полегче.
А домик и в самом деле небольшой. Конечно, и не игрушечный, обычная изба, раза в полтора два поменьше нижних деревенских. За ним сразу банька, ничем не огороженное подворье ну, правильно, чего ж тут бояться? Медведей только!
Пара сараюшек, клубника перед крыльцом и сиреневый куст, скрывающий обрыв. Ради интереса я обошел сирень и приблизился к меловому склону. Осыпался он, вероятно, давно, так как сейчас уже край его зарос крыжовником, а в верхней части был выдолблен терраской, на которой я не поверил своим глазам разбит огромный, метров в семь шириной и в сорок длиной, цветник.
«Почудилось» пробормотал я и вернулся к дому.
«Как много нам открытий чудных» как молитву прошептал про себя, поднялся и постучал в дверь.
Так не заперто, заходи уж, да?! сразу же отозвалось из-за неё, словно в сказке, заставив непроизвольно отшатнуться на миг показалось, что говорит сама изба.
Опасливо потянул ручку на себя, перешагнул порог проём был высоким, даже нагибаться не пришлось, вошел, щурясь и готовясь к полумраку.
Да разлепи, не темно у меня, да?! голос как будто отдалился, что-то в нём сразу было непривычным, нерусским или наоборот до такой степени что непроизвольно шагалось вперёд и разлеплялось. Мягкое это «Да!» в конце звучало одновременно и вопросом и утверждением, как будто напрашивался кто-то или уговаривал «согласись!» или «можно?».
Есть кто дома? с опозданием спросил я, после чего добавил, Здравствуйте!
И тебе здоровья, добрый человек! ответил голос.
Вокруг был дом. Светлый, спокойный и чистый, с ковриками под ногами, травяными запахами чая и солнца. На коврике прямо у ног было нарисовано английское «Hello» со смайликом на конце.
Сестрёнка привезла, похвалился хозяин, появляясь из-за шторки справа, Ноги, говорит, чтобы не мёрзли, ну, и грязь не тащить, да?! Чай готов, пошли!
Да. непроизвольно повторил я, глядя на стоящего передо мной. Потом протянул руку, Александр, Саша по-нашему.
Николай, так же просто протянул он руку в ответ, по-вашему Коля.
Рукопожатие вышло крепким и удачным мужики поймут оно было уверенным и правдивым.
Не Колька, чуть подумав, улыбнулся хозяин, Не люблю. Сюда, он гостеприимно распахнул шторку и шагнул вперёд.
А я так и не успел запомнить его лица, выделить в нём какие-нибудь выдающиеся или наоборот, отталкивающие, но запоминающиеся черты.
На небольшой, но вполне себе на двоих, кухоньке, мы сели за стол и я выделил одну черту, пропущенную секунду назад хозяин был очень высок, крупен и удивительно ладно сложен не странно, что он смог отсюда, на своих плечах вытащить целого Михайловича по габаритам он раза в два превосходил меня, голова его касалась макушкой притолоки. А он будто продолжал отвечать на чуть было не заданные мной вслух вопросы:
Вижу я, что вы с Михалычем идёте. Понял, что по мою берлогу куда тут еще идти-то? Воду пока поставил сюда ж подниматься еще. С сахаром? и не спрашивая ответа, чуть внутренне прислушавшись к самому себе, Николай кладёт мне ровно три ложки, моё число, Смотрю, Михалыч остался, а ты идешь, медленный такой, раздумывая опять же зайти, не зайти Э-э-э, думаю, в лес странник собрался. По что в лес? Ягодам не сезон, да и с другого угла сподручнее, грибы здесь отродясь не водились, значит, по иному поводу. И по какому же? он пытливо взглянул мне в глаза.
Да на родник мне надо. опешиваю я, не привыкший к столь скоро заданному вопросу о настоящей цели. На картах нету его, а нанести надо, чтобы лес не трогали.