Верка, ты знаешь, что мне сейчас пришло в голову? спросила Лия, когда они вылезли из равелина и подставили лицо мартовскому ветру.
Откуда я могу это знать, она рассмеялась.
Что ни один профессор на нашем самом заумном факультете никогда не научит нас тому, что мы сейчас постигаем. Никогда! И это и есть самая настоящая жизнь. И никто из них этого не знает.
Пойдем обратно, уже холодно, философ. хохотнула снова Вера.
А потом было немое удивление от того, что Нурлан молча смотрел в закрытое окно и наблюдал, как гуляющая четверка безбашенных студентов махали ему руками, чтобы он его открыл. Как он скажет позже он думал, что они просто радуются хорошей прогулке, а про свое обещание совсем забыл. И ночевка на ступеньках соседнего подъезда до утра в ожидании того момента, когда откроется профилакторий. Сидеть на ступенях было холодно, да и девочкам было не положено, поэтому сидели на коленках у мальчиков. Разморенные вином и их галантностью. И вот так и получилось то самое несексуальное пиво.
Вера подошла к столу, включила лампу. Перелистнула несколько последних страниц диссертации. К чему вспоминать о том, где уже нет ни её, ни её подруги. Ничего уже этого нет. Даже если вернуться туда и посмотреть на эти окна. Если снова увидеть этих людей. Снова говорить с ними. Уже не то. Нет этого там.
И, тем не менее, Лия вдруг позвонила. Только зачем?
Вера подчеркнула последние цитаты Платона. Он был мистик побольше, чем тогда это осознавали греки. Заявить, что у всех предметов есть некие образы идеи, которые потом воплощаются в материю, и что образы эти первичны; говорить об иллюзорности мира и о том, что то, что мы видим своими глазами это лишь отблеск истины; что душа приходит сюда уже все зная и ей лишь надо это припомнить не с этими ли идеями сейчас носятся последние поколения эзотериков, особенно после выхода на экраны «Матрицы».
Но сейчас её внимание больше привлекал учитель Платона Пифагор и его теория связи музыки и математики. Вернее, то, что тогда было теорией давно превратилось в аксиомы физики, потому что звук это волна. А волна имеет свои параметры колебания и измеряется математически. Пифагор, правда, подходил к этому немного с иной точки зрения рассматривая соотношения длины волны и гармоничность издаваемых ею звуков. Но его идея о звучащем мире, а по сути о том, что живые объекты излучают определенные волны разной частоты была гениальной догадкой.
Вера потянулась к полке и достала «Сильмариллион». Нужен был красивый эпиграф, и он был тут. Ночь обещала быть длинной и плодотворной
Глава 4
«В начале был Эру, Единый. На Арде зовется Он Илуватар. Первыми создал Он Айнуров, Священных. Они стали плодом Его дум и были с Ним раньше всех творений. Эру говорил с ними. Он предлагал им музыкальные темы, они воплощали их, и это было хорошо. Айнуры пели поочередно, лишь изредка дуэтом или трио, остальные слушали поющих, но в музыке каждый понимал лишь ту часть замысла Илуватара, которой он был рожден, а музыка собратьев мало что говорила другим Айнурам. Но постепенно понимание росло, а вместе с ним росли единство и гармония.
И пришло время, когда Илуватар созвал Айнуров и задал им тему, величием превосходившую прежние. Красота вступления и великолепие финала восхитили Айнуров, и в восторженном благоговении склонились они перед Илуватаром. И тогда Он сказал:
Я создал вас от Вечного Пламени. Я дал вам тему и хочу, чтобы в гармонии и единстве претворили вы ее в Великую Музыку. Нет предела совершенству, и Я с радостью буду внимать вашим песням.
И тогда по слову Его, голоса Айнуров: голоса арфы и голоса лютни, голоса свирели и голоса-трубы, виолы, органы и многоголосные хоры начали обращать тему Илуватара в Великую Музыку. Звук непрестанно чередующихся, дивно гармоничных мелодий взлетал и падал; чертоги Илуватара наполнились им и Музыка выплеснулась наружу, в Ничто обратив его в Нечто. Подобной музыки не создавали доселе Айнуры и только после конца Дней предначертано создание лучшей. Исполнить ее перед Илуватаром предстоит двум хорам: хору Айнуров и хору детей Илуватара. Только тогда станет возможным полное воплощение замысла Единого, только тогда Музыка обретет Бытие, только тогда каждый наконец постигнет цель своей жизни и поймет ближнего своего и дальнего, и только тогда вдохнет Илуватар тайный огонь в их помыслы, ибо только тогда он будет удовлетворен.
А сейчас сидел Илуватар и слушал, и Ему нравилась эта Музыка без единой ноты фальши. Тема ширилась, развивалась, но тут Мелькор захотел ввести в мелодию звуки собственных дум, противных теме Илуватара, потому что возжелал он возвысить силу и славу назначенной ему партии надо всеми».
Лия закрыла «Сильмариллион» и задумалась.
Собирая утром дочь в школу, она выслушала поток школьных новостей, на который в очередной раз не знала, что ответить.
Мам, представляешь, наш учитель физики вчера говорил, что звук распространяется с очень высокой скоростью, свет тоже, что это волны, и что слова это тоже звуки, а Бог творил Мир словом, поэтому слово божественно и в каждом слове есть Бог, выпалила она на одном дыхании вольное изложение того, что Лия знала слишком хорошо.
Лия кивнула и пожала плечами.
Тебе все понятно в формулах? спросила она.
Пока, вроде, да, ответила Маша, дожевывая утренний бутерброд.
С тех пор, как Лия в последний раз задала вопрос наверх прошло уже почти больше трех лет. Тогда она наткнулась на статью от 2009 года о том, что физикам, похоже, некуда деваться, как признать, что смешанное существование фотонов, в котором их качества не предопределены, не проявляется в реальном мире потому, что Тут физики предлагали два варианта: или эти качества определяются сознанием наблюдателя (а значит реальность управляется нашими мыслями) и приводили для этого экспериментальные доказательства или непроявленные качества реализуются в других мирах и далее шло изложение теории многомерности мира. Эйнштейну такое направление мыслей не нравилось уже в 30-тые годы. Именно тогда он изрек: «Бог не играет в кости». Лия испытала приступ энтузиазма снова, как тогда, когда вся эта история с другими мирами только начиналась. Час она ломала голову, чтобы самой логически попытаться прийти к тому, а как на самом деле может быть, потом поняла, что вряд ли она это осилит и, помолившись, задала, как и раньше всего один вопрос: «Господи, а как на самом деле?»
Вечером в своем ноутбуке она увидела запрос в друзья от человека, чей девиз на странице гласил: «Бог не играет в кости». Ей было достаточно. Это и был ответ на заданный ею днем вопрос. Но она была совершенно не готова говорить с дочерью о том, как современная физика прекрасно ложится на все древние писания человечества, доказывая, что это не просто сказки.
Лия уже вчера, засыпая, решила, что пригласит Веру в гости на пару недель или даже на месяц. Так будет удобнее говорить. Да, она осознавала свою корысть ей отчаянно нужен был собеседник. Собеседник логичный и готовый к отсутствию логики одновременно, человек, который поставит финальную точку. Тот, кто, наконец сможет ей объяснить, как это работает. Хотя Разве возможно это было объяснить? Даже последний случай самый последний, с цитатой Эйнштейна и вечными ответами на задаваемые ею вопросы.
Дом, где они жили с семьей, находился в очень уютном месте. Вера, наверное, будет рада отдохнуть. Но можно и продумать ей экскурсионную программу. Лия покопалась в воспоминаниях, но на ум в первую очередь приходили базилики с мощами святых и древние храмы. Море, к которому она уже немного привыкла, много Солнца, буйство цветов чем еще она могла заинтересовать подругу?
Она вышла на террасу и вдохнула свежего бриза. Море было не так далеко и его запах порой украдкой просачивался в спальню, а иногда казалось, что все простыни уже бесстыдно пропитаны им. Она зажмурила глаза и подумала: «Как же я счастлива. Как бесконечно и бессовестно счастлива». Осталось только успокоить ум, который требовал ответов.
Сейчас она пойдет по мелким лавочкам, чтобы купить овощей к обеду. Натуральный сыр, домашние колбасы, немного приправ и специй. Потом будет колдовать на кухне. Чтобы порадовать детей и мужа. А затем пойдет купаться с детской радостью ныряя в соленые волны.
До прихода Марка с работы оставался час. Дети играли во дворе. Лия налила себе кофе и набрала номер Веры.
Алло! та ответила мгновенно, словно сидела и ждала её звонка.
Вера, солнце мое, привет! Как ты? Как твои дела? Лия тараторила радостно и возбужденно.
Отлично. Ну Вера подбирала слова.
Её «отлично» на самом деле далеко отстояло от того, что она сама хотела от своей жизни. Но говорить об этом было больно. И, наверное, не нужно. По крайней мере сейчас. Ведь сразу будут вопросы «А почему?» «А разве нельзя было иначе?»