Слушай ты еще не поступила, а уже прогнозируешь на сто лет вперед, резонно ответила мама.
Я просто знаю, что буду сидеть там и много много писать, спокойно сказала Лия.
С детства эти линованные строчки, бумаги, бланки, тетради завораживали ее. Ей хотелось срочно заполнить эту пустоту аккуратными буквами. Занести информацию по графам, превратить чистую страницу в искусную вязь письма.
Были ли стихи, которые стучались к ней непрестанно с восьми лет, предвестниками чего-то большего? Вряд ли тогда кто-то мог это сказать. Но стихов со временем стало так много, и они совершенно игнорировали ее бытовые потребности во сне, еде и отдыхе, что приходилось записывать их там, где они приходили, например, на стене туалета.
«Мысль это энергия», диктовала она однокласснице Вике то, что спонтанно приходило ей в голову. «И эта энергия может перемещаться в пространстве, и таким образом её могут улавливать другие люди». Вика старательно записывала под диктовку, совершенно по-детски высынув язык. Кажется, тогда им было по двенадцать.
Сейчас ей было интересно вспоминать это особенно ранние детские рассказы, которые как грибы стали расти вслед за стихами, и в одном из которых описывалось далекое будущее с маленькими коробочками, на которые были записаны огромные тома книг. Откуда она ловила эти строки, мысли, идеи? Может и правда они витали в воздухе, как какое-то общее поле, поле информации, о котором уже в те времена написал Вернадский, и о котором она, конечно, еще тогда по малости своих лет совсем не слышала? И выуживали из них свои идеи и прозрения писатели фантасты, маги и гадалки всех мастей, вещатели и предсказатели?
Но гораздо более интересным было не просто вытянуть за ниточку мысль, которая крутилась в голове и просилась на бумагу, а заглянуть именно в свое будущее, которое, как ей уже тогда казалось, было непонятным образом предопределено. Все как -то таинственно и непостижимо стыковалось, срасталось и случалось. И жила она не мыслями и решениями, а неким смутным чувством, надеждами, снами и жаждой.
Это сейчас она оценивала эту часть своей жизни, как слепой поиск своего пути, с улыбкой говоря, что тогда она еще не умела думать. И даже два высших образования за плечами не помогали ей подвергнуть анализу свою собственную жизнь или свои поступки, мысли и решения. Эта жажда, иногда как томительная нехватка, иногда как дикая невозможность находиться именно в этой ситуации в данное время и в данном месте, толкала ее к действиям опрометчивым, необдуманным, стихийным. Но иногда единственно верным.
Она просматривала своим внутренним взором свою жизнь снова и снова в попытке понять могло ли все быть иначе, и где же та магическая линия, на которой пересеклись однажды ее судьба и ее личная воля. Ведь если мысль материальна, то есть ли вообще в нашей жизни место судьбе? А если все предопределено то где вообще в нашей жизни хотя бы малейший смысл?
Одевайся! Пойдем! Так все начиналось когда-то.
Куда пойдем?
Не спрашивай! Просто одевайся и идем! он влетел словно вихрь в их палату в профилактории, с горящими глазами, веселый, радостный.
А Лия сидела, остолбенев и не могла сказать не слова. Потому что именно так она все и представляла у себя в уме. Представляла или мечтала. Что придет однажды в ее жизнь мужчина, протянет ей руку и скажет: «Пойдем!» Она спросит: «Куда? «А он ответит: «Не спрашивай! Просто пойдем» И они пойдут гулять по интересным и совсем неизвестным ей местам. Ведь это такое захватывающее приключение, когда маршрут тебе совсем не известен.
Так значит мечты исполняются? И надо просто мечтать? И все дела?
Хотя, пожалуй, и не было у нее раньше такой всеобъемлющей мечты, к которой хотелось бы идти и ради которой жизнь была бы интересна; но были желания. Сиюминутные или в некотором роде долгосрочные. И в этих своих желаниях она походила на влекомый ветром поток, неудержимый ручей стремлений, стихийных и недолговечных. В своем неумении заглянуть немного вперед хотя бы на пару шагов она напоминала беспомощного ребенка, который стремится схватить и овладеть, но совершенно не знает, что делать дальше.
Среди этой стихийности она все время искала точку опоры и пыталась обрести почву, хотя способы эти были также зыбки, как и все, что она делала. Она верила гаданиям, шаманам и снам, потому что управлению здравым смыслом эта жизнь никак не хотела поддаваться. Сны платили ей взаимностью снились часто и были красочными и интересными. И она цеплялась за них тогда, когда совершенно не знала, какое решение ей принять. С принятием решений вообще было сложно, потому что или жизнь заставляла идти на компромисс с самой собой, или решения эти были спонтанными, и потом она сама долго расхлебывала их результат
Ты выйдешь за меня замуж? спросил он.
Слушай, прошло ведь так мало времени, Лия задумчиво опустила голову. Она очень хорошо помнила афоризм своего друга: «Мужчина, целуясь на лестнице, имеет права не думать ни о чем. Женщина на это права не имеет. Она, одновременно, должна думать о том, сможет ли он прокормить её детей, будет ли он хорошим отцом, и не застукает ли их сейчас мама или сосед по подъезду».
Ты думаешь, если мы будем встречаться раз в неделю то лучше узнаем друг друга? По- моему это совсем глупо.
Я подумаю, ответила она.
Вечером они сели с Веркой гадать. По какому-то совершенно невероятному способу, проколов бумагу посередине иголкой, начертив по кругу буквы алфавита и написав слова «Да» и «Нет». Вызвать решили бабушку Лии, которая к тому времени уже несколько лет как преставилась. Иголка на полуспущенной нитке все время показывала на слово «Да», и на вопрос выходить ли Лие замуж «ответила» также положительно. Пожалуй, это был самый первый раз, когда Лия начала задавать миру, Богу и самой себе вопросы. Потому что посоветоваться больше было не с кем.
Этой же ночью Лия увидела сон. В нем бабушка сказала, что ей на том свете очень хорошо и что она очень счастлива. И посоветовала Лие выходить замуж, даже если того счастья ей суждено всего месяц. Бабушка и правда была какая-то радостная, и эта радость передалась Лие. Счастья в этом браке, однако, хватило лишь на год
Сон как основание для принятия решения? Ну что ж Пусть так. Может все- таки был Путь. Предначертанный и предназначенный Путь, который ей хотелось постичь, угадать, узнать а как правильно, а как нужно? И, возможно, сходить с этого пути большого смысла не было. Важно было его пройти. И, наверное, еще важнее как именно пройти. Поэтому решение о своем первом замужестве она приняла, собрав воедино свой сон, давний прогноз астролога о годе замужества и месте встречи с будущим мужем, еще парочку таких же эфемерных, но для нее и по ее внутреннему компасу единственно верных артефакта, которые «сошлись». А значит так должно было быть. Ибо было предсказано и показано.
Но вот в чем была беда, и что Лия никогда не могла ранее не предугадать, ни подсмотреть, ни узнать заранее, так это отдаленный результат такого своего решения. Ей казалось, что оно, основанное на таких запредельных гарантиях, обязательно приведет ее к счастью. И никак у нее в голове не рождалось понимание, что счастье это не статичная конструкция. Лето не может быть вечным
Мне сегодня приснился твой друг, сказала она мужу, когда он в очередной раз собирал чемоданы после бурной ссоры. У нее не было желания задеть его чаша уже давно была переполнена, скорее ей просто захотелось поделиться необычным сном.
И что?
Я провожала его на перроне, и он уезжал куда-то на заработки. И у меня было такое чувство она помолчала, подбирая слова, словно мне одновременно и очень радостно, что он есть в моей жизни, и очень грустно, что он уезжает. Она не стала говорить ему тогда, что во сне она была влюблена и счастлива. И именно с этими чувствами она и проснулась.
И вот так, выброшенная очередным сном в новый кусочек нового отрезка своей жизни, она уже не знала, что же за чем идет: сон за явью или явь вслед за сном. Потому что потом были долгие незабываемые разговоры именно с тем, кто ей приснился. Вкусный и терпкий чай, витиеватые слова и легкое дребезжание где-то там внутри. И то странное щемящее чувство радости и одновременной грусти
Когда она узнала, что он не так давно вернулся из поездки на заработки, которая была связана с ремонтом железнодорожных путей, ее это уже не удивило. Скорее хотелось позже понять почему, несмотря на этот сон, в итоге снова не сложилось? Последний вопрос был самым интересным: ошибка была в ней её поведении, ее поступках и решении или это был всего лишь кусочек жизненного пути, который нельзя было миновать. Просто нельзя.
Глава 7
Вера безбожно опаздывала. Эта совсем не королевская привычка раньше никогда не мешала ей жить, но опоздать на самолет в Италию это было уже как-то совсем необдуманно и бестолково.
Виною тому была длинная витиеватая пробка, в которой застряло её такси. Она нервно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть впереди хоть какое-то призрачное движение вперед.
Водитель приглушил музыку: