Кто знает может когда- нибудь мы будем выглядеть именно так, как ты и сказала, Марк притянул жену к себе и прикоснулся губами к её лбу. Температуры нет, значит всё в порядке.
Ни ручек, ни ножек? Когда -то мама сказала мне именно это: «Живи Лия, живи здесь и сейчас. Чем мы будем там? Комочек энергии без ручек и ножек». И она сказала это так, будто всегда знала, что иначе и не бывает.
Глава 5
Посмотри на твой палец. Он часть целого?
Она не понимала, что он от нее хочет, но стыдясь признаться в этом, бойко и бодро продолжала дискуссию.
Часть.
Кто управляет твоим пальцем? Рука? Или голова? Или вся ты?
Что значит: кто? Я управляю.
Что такое «Я»? Где оно есть? В каком оно месте?
Лия злилась, но продолжала общение. Ей хотелось доказать что-то. Может, что она хотя бы что-то понимает и знает во всех этих эзотерических теориях.
Я внутри меня.
Где внутри? Еще раз: кто управляет твоим пальцем? Знает ли твой палец о твоей воле? Собирается ли он ей подчиняться?
Палец это часть меня. Но он не существует отдельно от меня. Как он может обладать хотя бы каплей сознания?
Сознание это хорошее слово. Ключевое. Так как можно собрать себя в единый центр?
Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Лия словно билась головой об какую-то невидимую стену. Она понимала, интуитивно понимала, что есть за всеми этими словами есть некий важный для нее смысл, смысл, который не будет передан в готовом виде, как хорошо прожаренный стейк, а тот который должен быть добыт ею самой в этой охоте за словами. Но именно его она сейчас и не могла поймать.
Лия подняла голову от дневника, в котором схематически намечала основные вехи произошедших за последнее время событий. Очень многие вещи были поняты гораздо позднее. Намного позднее. Правильно ли это было? Она не знала. Могла ведь и вообще не понять.
Она вспомнила свою первую ромашку, которую чертила, сидя на скамейке, рядом с коляской, в которой дремала крохотная Мария. Именно тогда первый раз в жизни количество перешло в качество, и все, что она читала тогда, стало выстраиваться в некое единство и подобие системы. Словно все, что она знала говорило об одном и том же.
Вот и теперь она смотрела на эти кусочки прошлого и с невыразимым удивлением постигала, что только сейчас узор этих знаний становится явным. Словно у тебя в кладовке сто лет пролежала некая книга, и вот ты достаешь ее, сметаешь с нее пыль, вроде бы без особой надежды и особых ожиданий, но вдруг, что-то привлекает твое внимание, что-то, что оказывается настолько важным, что говорит тебе о тебе самой. И ты вдруг понимаешь что эта книга одна из самых важных книг в твоей жизни.
Теперь на этот первый разговор с человеком, который привел ее туда, где она сейчас оказалась, легко нанизывался и Гурджиев, с его собиранием в центр, и Цветков, с его практиками молчания и отслеживания каждого действия, как осознанно желаемого, а потому выполняемого, и Бог знает кто еще. А тогда она лишь злилась. Злилась, но продолжала идти.
Пожалуй, тот месяц, был первым опытом преодоления своей собственной злости. Всегда так просто было выйти из любого общения и хлопнуть дверью. Но в этот раз все было иначе. Она чувствовала свою злость, когда та закипала в ней, словно бурлящая кислота, поднимаясь к горлу, приливала к лицу и телу становилось жарко. Но она продолжала идти вперед.
Разложи мне ТАРО, сказала Катя. Это случилось через два дня после разговора про этот пресловутый палец.
Давай.
Лия не могла похвастаться своими навыками, но кое-что получалось. Как она сама не знала. Она просто говорила то, что приходило ей в голову, соотносясь со значением карт. И почему-то в большинстве случаев угадывала верно. На середине расклада она вдруг заерзала.
Что случилось? Катя заглянула ей через плечо. Рядом с Лией стоял ноутбук, призывно отзвякивая новыми сообщениями.
Этот новый кавалер очень удивлен, что я не поощряю полигамию, Лия стиснула зубы, поэтому наше свидание от-ме-ня-ет-ся. Она с силой пришлепнула последнюю карту расклада.
Ненавижу, процедила она сквозь зубы и потянулась к компьютеру, чтобы резким движением руки удалить собеседника из контактов.
Стой! Катя дернула её за рукав резко и неожиданно. Стой!
Что такое? Лия высвободила руку, не понимая, что это нашло на Катю.
Стой! Катя дернула её за рукав резко и неожиданно. Стой!
Что такое? Лия высвободила руку, не понимая, что это нашло на Катю.
Нужно срочно сделать еще один расклад. Я только сейчас вспомнила. На Димку. Она держала Лию за руку и не отрывала своих глаз от нее.
Прямо сейчас? Лия попыталась высвободить руку и закончить то, что хотела сделать.
Потом удалишь его. Потом. Сейчас надо срочно еще посмотреть Диму.
Лия не понимала, что происходит, но нехотя согласилась. Также нехотя она стала раскладывать карты и отвечать на Катины вопросы, которые вдруг посыпались на нее в неимоверном количестве. Она чувствовала себя уставшей причем усталость накатила как-то резко и неожиданно недовольной, не выспавшейся, но продолжала говорить.
Теперь надо посмотреть отчего у меня затяжной насморк.
Рука Лии зависла в воздухе и она чуть не произнесла: «Ты что дура?»
Аллергия, наверное. Кать, я уже устала, второй час раскладываем. Давай потом?
Нет, сейчас.
Лия сделала еще пару пассов, вытащила несколько карт, ляпая уже невпопад все подряд и отложила в сторону колоду.
Больше не буду.
А больше и не надо, сказала вдруг Катя бодрым голосом и с чувством удачно выполненной миссии. Вот теперь можешь его удалить. Что ты кстати сейчас чувствуешь?
Не знаю Опустошенность. Усталость.
Но не злость. Верно? И уж тем более не ту злость, с которой ты чуть не сломала свой ноутбук пару часов назад.
Верно. Лия подняла на нее удивленно глаза.
Понимаешь Катя словно подбирала слова Ну вот появился в твоей жизни человек. Как он появился, где ты его встретила и при каких обстоятельствах это сейчас не так важно, хотя и об этом стоит подумать. Но он категорически оказался для тебя неподходящим. Но ты искала, выбирала, общалась. И не то. Почему?
Не знаю. Лия уже свернулась калачиком и стала укладываться на Катином диване, готовясь ко сну.
Ну значит для чего-то он все же в твоей жизни был нужен. Можно было посмотреть по картам, можно было еще поговорить, а ты его бабах! И сила то у тебя не хилая. Прибить можешь образно говоря.
Разве словом можно убить?
Можно Просто представь. Вот ты строишь мир. Свой собственный мир. Тебе Мироздание приводит человека. Ну не нравится он тебе скажи «не то», прошу другого и смотри, что будет дальше. А ты в своем гневе говоришь что?
Я говорю: пошло оно все в одно место. С точным указанием этого места.
Правильно. И еще добавляешь: больше ничего не хочу и ничего мне не надо. И вообще жизнь дерьмо ну и далее по списку. То есть ты берешь и сносишь весь свой тщательно выстроенный замок. Вместо того, чтобы просто попробовать подобрать другой кирпичик.
Мужчина не кирпичик.
Слушай ну я не мастер аналогий, но тебе стоит прислушаться.
Думаешь, если я не буду так поступать
Да не поступать, а ощущать. Тебе надо понять, что этот мужчина он не досадное недоразумение, а индикатор. Того, кто ты есть и того, где ты есть. И если сесть и проанализировать
То вдруг случится чудо! Лия снова начала злиться.
Слушай ты сама много раз просила тебя «прокачать». Хотела, чтобы тебя «двинули» вперед. Так не сопротивляйся тогда! Если ты принимаешь и делаешь выводы, то рано или поздно ты поймешь, для чего это все было.
Лия снова оторвалась от тетради. Воспоминания всплывали разными цветными стеклышками, иногда с острыми краями, которые ранили, иногда звеня радостным смехом, но одно было несомненно: только сейчас она понимала, насколько другой стала за это время.
И это был первый кирпичик в строительство ее самой. Не мира вокруг, не чего-то призрачного в виде ожиданий, хотя тогда ей хотелось именно этого, но именно ее самой. Через преодоление, через умение собрать себя в единую точку, через постижение того, кто на самом деле управляет её жизнью. И самым неприятным откровением было то, что до этой поры её жизнью управляла не она сама.
Глава 6
Но самое интересное, что если спросить ее сейчас а кто руководил ее жизнью, если не она сама, то вряд ли Лия смогла бы дать однозначный ответ на этот вопрос.
Мама, а кто будет сидеть с моими детьми, когда я буду до ночи засиживаться в Университете, спросила Лия, когда они шли на философский факультет, чтобы пообщаться с преподавателями и задать им несколько вопросов.