Не-е-е, отказался Полунин. Ко мне скоро Таранова и Алякин пожалуют. Помнишь, я тебе рассказывал про пикник на огороде да с шашлычками? Ещё отдельное поручение для исполнения в милицию отправлял?
А-а-аУшла и не вернулась, насмешливо протянул оперуполномоченный. Да она где-нибудь в Сочах ошивается с хахальком, а ты рыщешь серым волком. Тут твой шеф отчудил, ей-бо, возбудив дело на пустом месте. Отчуди-илБолее чемЛадно, бывай, я сам про авто провентилирую.
Розанов удалился весьма кстати, так как Полунину почти сразу же позвонила Лена Поспелова. Наконец-то! После четырёх томительных суток молчания.
Гордик, привет! беспечной пташкой «прочирикала» она в трубку.
Здравствуйте, Лена! внешне более сдержанно реагировал Полунин.
Я тебе звонила в тот вечер, в пятницу, но ты не брал трубку.
Выезжал на убийство. Потом ночи напролёт раскрывали преступление.
А-а-аЯсненько. Гордик, у меня сейчас у самой заморочки в институте. Меня несколько дней не будет в Чусовом. А как я появлюсь, мы созвонимся и встретимся. Я тебе сама позвоню. О`кей?
О`кей, разочарованно выдохнул Полунин, не вполне понимая, какая может быть учёба летом.
Ну не сердись, мой Гордик, прощебетала Поспелова. Чем дольше разлука, тем радостней встреча. Я тебя нежно-нежно целую. Гуд ба-ай, мой бэби!
Гуд бай, тупо повторил вслед за Леной Полунин фразу прощания в уже издающую короткие отрывистые гудки телефонную трубку. Гуд бай.
2
Инна Таранова оказалась худосочной молодой особой с сердитыми колючими глазами и узким волевым личиком с выступающими скулами. «Полумужик-полубаба, заполняя в протоколе допроса строки с автобиографическими данными, подумал про неё Полунин, склонный придумывать лаконичные характеристики. Недаром у неё девичья фамилия была Железнова. Типичная вобла. Такая либо имеет мужа-подкаблучника, либо остаётся старой девой. Как их называли в старину? Девка-вековуха? Вот-вот, девка-вековуха».
Таранова держалось дерзко, и пояснения давала с неприкрытой неприязнью. «Ну чего привязался?! Чего пристал?!» непроизвольно излучала она отторжение в несдержанном передёргивании плечами, в бесконечном фырканье, в неровном покачивании левой ноги, закинутой на правое колено. В кабинете свидетельница, естественно, не курила, а Гордея, меж тем, не покидало ощущение, что Инна держит сигарету в зубах. Его то и дело обдавало воображаемым табачным чадом.
Информация Тарановой ничего не прибавили к тому сюжету, что вытекал из ранее собранных материалов. Она также подтвердила, что между Алякиными на вечеринке ссора имела место. Пустяковая. И причину семейного разлада девица явно укрывала, отделываясь общими фразами и ссылкой на то, что Надежда отличалась взбалмошностью и неуравновешенностью.
Да, Надежда нам во всеуслышание объявила, что уходит от Игоря, зло кривила тонкие губы Инна. Ну туда ей иСама сделала выбор. А куда, к кому это вы у неё спросите. Чего не знаю, того не знаю.
Но мотивы-то, мотивы? Ревность? Ненависть? Месть? с глуповатой миной на лице вопрошал следователь.
Мотивы? неприятно кривилась Алякина. Невоспитанная девчонка единственный мотив. Лично я ей не поверила: так и я могу закинуть, что уезжаю к Микки Рурку. Или вообще к Элвису Пресли.
Разочарованно отдуваясь, Полунин взглянул на часы, чтобы проставить в протоколе время окончания допроса. Женщина его поведение истолковала по-своему.
Алякина ждёте? дала она собственную интерпретацию жесту следователя. Зря. Игорь не придёт.
Это ещё почему? наконец-то озлился и Гордей.
Плохое самочувствие. Он взял краткосрочный отпуск по семейным обстоятельствам, уклончиво ответила Инна. Просил передать, чтоб его не беспокоили. Поправится позвонит.
Таранова подписала протокол и ушла, не прощаясь, но от её беспредметного многословия в кабинете ещё долго висело ощущение фальши. Правота Ивана Ивановича подспудно начала выкристаллизовываться в той части, что безмотивно, так запросто ни одна женщина не отважится кануть во мраке неизвестности.
3
Утром следующего дня, в порядке подготовки к заслушиванию вопроса о
нераскрытых тяжких деяниях, прокурор затребовал соответствующие материалы к себе. Шеф был чрезвычайно «заводным» мужиком. «Впрягшись в телегу», он тянул «воз» до конца не взирая на лица и звания. Пусть морда в крови, но вперёд и только вперёд. Соответственно и ход поисков Алякиной Иван Иванович держал под пристальным контролем. Должно быть, он испытывал известное неудобство от того, что возбудил дело с крайне туманными перспективами.
Прочитав увёртливые разглагольствования Тарановой, шеф досадливо закряхтел:
Юлит, пройдоха! Ладно, коли они крутят, то и мы их раскрутим. Ну-ка, Гордей Михайлович, доставьте ко мне третьего парня из их компании. Я сам его потягаю. Неженатого. Как его
Петра Поморцева? подсказал ему Полунин.
Во-во. Его самого.
Он, Иван Иванович, шофёр-дальнобойщик. Пока в рейсе.
Чёрт с ним, тогда давай срочно мужа этойИнны
Таранова?
Да. Одна нога здесь, другая там!
Так говорят, Иван Иванович, про бестолкового сапёра, сострил Гордей, выходя из кабинета.
Час спустя 26-летний слесарь-ремонтник Константин Таранов уже сидел в прокурорском кабинете перед Иваном Ивановичем и Гордеем. Свидетель напряжённо и часто моргал белесоватыми ресницами и периодически приглаживал пшеничного цвета чубчик. От острого душевного дискомфорта, распиравшего его изнутри, не каждый день тебя лицезреет прокурор, он беспрерывно шмыгал носом и покашливал: «Кгм-кгмКгм-кгм». Спохватываясь, свидетель дёргал себя за мочку уха. Тогда сопения и покашливания прекращались.
От психотерапевтов Гордей был наслышан о приёме переключения, к которому прибег Таранов. Таким образом избавляются от одной вредной и видимой привычки, но приобретают новую менее заметную для окружающих. Приблизительно так же, специально напугав из-за угла, несчастного избавляют от икоты, но «вознаграждают» заиканием. «Переживаешь, Костян? с несвойственным для себя злорадством, констатировал в уме Полунин. Ничего, попереживай, попереживай полезно».
Шеф, умышленно устроивший вызванному основательную временную выдержку, оторвался, наконец, от груды бумаг и представился ему. Он устно установил личность Таранова и дотошно изучил его паспорт, демонстративно оставив документ на столе перед собой. Произведя столь недвусмысленное конклюдентное внушение, Иван Иванович измерил Константина тяжёлым взором и объявил тому, что допрос производится с участием следователя прокуратуры Полунина и с записью показаний на магнитофонную ленту.
Таранов не возражал относительно аудиозаписи, однако оробел выраженно до мурашек на шее. Он опять засопел носом, забывая подёргивать ухо.
Шеф напористо и многозначительно предупредил визави об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний; дал тому расписаться в соответствующей строке протокола и предложил поведать в форме так называемого свободного рассказа о перипетиях знаковой майской ночи.
Запинаясь, Константин изложил старую канву событий, что значилась в его первоначальном объяснении ещё от 11 мая. Изложению прокурор внимал со скептической миной на физиономии. В узловых моментах повествования он усиливал эффект психологического прессинга, кривясь в ехидной безмолвной усмешке.
Всё? с сардонической ухмылкой осведомился прокурор, едва свидетель затих.
В-всё, неуверенно поддакнул тот.
Ну, ежели всё, лениво зевнул Иван Иванович, подавая жестом сигнал Гордею, заносившему объяснения на бумагу, то ознакомьтесь с текстом и, если мы не исказили ваше, с позволения сказать, свидетельство, распишитесь.
И без того взволнованный Константин, от последней тирады с подковыркой напрягся подобно штангисту перед непосильным весом и прочитал рукописный текст под участившееся пошмыгивание и покашливание.
Записано верно? с нахрапом поинтересовался шеф, увидев, что Таранов отодвинул протокол от себя.
В-верно, предательски дрогнувшим голосом произнёс парень.
Ну, коли верно, радушно и гостеприимно развёл руки в стороны большой начальник подобно тому, как крокодил разводит нижнюю и верхнюю челюсти, разверзая пасть, то напишите: «С моих слов записано правильно. Прочитано мной лично. Замечаний и дополнений нет». И распишитесь вот здесь, здесьи здесь.
Таранов исправно выполнил предписанное. Иван Иванович забрал у него документ и резюмировал:
Ну, так вот, многоуважаемый, пока! Константин Борисович, про то, что вы нам наплели, начхать и забыть, как говаривал легендарный комдив Василий Иванович Чапаев! Поняли?
Ка-как нач-начхать? ошеломлённо пролепетал Таранов. И его и без того далеко не розовые щёки курильщика приобрели цвет зерна восковой спелости.
Да так, начхать! с нажимом пригвоздил шеф его к стулу. На лгунов чихают с пожарной каланчи. И разговор у нас с ними короткий!