Да ведь надо же хоть одну птицу убить, коли на охоту приехали. А ты, мужик, пошел вон!
Егерь взял за плечи мужика и выпихал его за дверь.
3Уже было около одиннадцати часов утра, а Петр Михайлыч все еще не мог выбраться из охотничьей сборной избы в лес на охоту. Впрочем, он уже надел брюки и высокие сапоги, перетянутые ремнями выше колен, и наполнил водкой охотничью фляжку. На столе стояла уже новая, наполовину выпитая бутылка водки, и сам Петр Михайлыч, хватив на старые дрожжи несколько стаканчиков, был уже изрядно пьян. Егерь перестал и звать его в лес на выводков куропаток, а бродил из угла в угол и бормотал:
Так я и знал, так я и предрекал, что эти выводки доктору Богдану Карлычу достанутся. Какой вы теперь охотник! Вам теперь не дойти до выводков-то!
Врешь. В лучшем виде дойду, дай только мне в аппетит войти и позавтракать хорошенько, отвечал Петр Михайлыч. Вот Анисья грибы изжарит, я в аппетит войду и после завтрака отправимся. Куда нам торопиться? Над нами не каплет.
Егерь махнул рукой.
А к двенадцати часам, того и гляди, доктор Богдан Карлыч приедет. Он обещался сегодня приехать. Приедет и потребует, чтобы я с ним на охоту шел и дичь ему указал.
А ты не ходи.
Как я могу не ходить, ежели я свободен? Доктор такой же член охотничьего общества, такие же деньги платит, как и вы.
Врешь, опять врешь. Ты не свободен, ты занят, ты со мной, и как только доктор подъедет с избе, так мы с тобой и отправимся.
Да ведь у вас уж и теперь ножной инструмент плохо действует, так как же отправляться-то?
А Стакан-то на что? Стакан довезет до выводков. Стакан! Ты тут?
Здесь, ваша милость, послышалось из-за перегородки, и показался мужик Степан. Могу ли я отойти от вашей милости, коли вы тут! Мы все дела бросим, а около вашей чести будем присутствовать.
Так закладывай лошадь в тележку. На выводков со мной поедешь! отдал приказ Петр Михайлыч.
В один монумент, ваше степенство! засуетился мужик.
Стой, стой! остановил его егерь. Твое руководство будет ни при чем. Не доедем мы, Петр Михайлыч, до выводков на лошади. Ведь это в Кувалдинском лесу, а там и проезжей дороги нет, обратился он к охотнику.
Есть. Я до Акима Михайлова сторожки на прошлой неделе ездил, сказал мужик.
А от Акима Михайлова сторожки еще около трех верст до выводков, а Петр Михайлыч сегодня нешто ходок!
Я на три версты не ходок? Нет, это ты врешь, Анфилоша. Точно, что я теперь поослабел малость, но вот как подзакушу грибками, так три-то версты в лучшем виде Запрягай, запрягай, Стакан! Полдороги ты меня подвезешь, а полдороги я с Амфилошей и в лучшем виде выводков подстрелим.
Да вам теперь, Петр Михайлыч, не только что в куропатку, а в сидячего гуся не попасть, отвечал егерь.
Мне не попасть? Мне? Нет, это ты оставь. Я, хвативши-то горького до слез, еще лучше стреляю. Помнишь, на уток-то ходили? Как я был пьян! А три утки подстрелил. Живо, Стакан! Одна нога здесь, а другая чтоб там!
Мужик побежал запрягать лошадь.
Петр Михайлыч! кричала из кухни Анисья. Грибы-то вам не подать ли на огород? Все-таки бы вас там воздушком пообдуло.
На огород? Правильно. Давай на огород, откликнулся охотник. Тащи туда, Амфилотей, водку. Где моя шапка? Нет, уж доктору выводков не заполучить. Мы ему утрем нос.
Началось переселение на огород, находящийся на задах избы. Егерь ворчал, но все-таки перенес туда водку. Через четверть часа Петр Михайлыч и егерь сидели на огороде под старой вишней, усеянной ягодами. Перед ними на врытом в землю столике шипели грибы на сковородке, стояла бутылка и стаканчики.
Наливай мне и себе, Амфилотей, говорил егерю Петр Михайлыч. Вот я сейчас выпью, подзакушу и не только что на куропаток, а хоть на медведя готов.
Да уж теперь пейте, теперь все равно, отвечал недовольным тоном егерь.
На огороде из-за кустов смородины показался деревенский мальчишка без шапки и босиком. Он тащил что-то в тряпке.
Есть восемь штук! Поймал Пожалуйте, Петр Михайлыч Сейчас Степан нам сказал, что вам раки требуются. Три рака самые матерые говорил он, развертывая тряпицу и высыпая на траву раков.
Ах, шут гороховый! Так и есть, раки улыбнулся Петр Михайлыч. Ну, спасибо Степке. Раков теперь любопытно поесть. Вот что, Амфилоша, мне аппетит дает, когда я с похмелья Раки. Съем я хоть штук пять и хоть быка мне тогда на еду подавай. Стащи-ка Анисье да вели сварить. Чего ты усами-то шевелишь, как таракан? Тащи.
Да уж теперь сколько хотите чудите! Все равно не видать вам выводков, махнул рукой егерь и понес варить раков.
Петр Михайлыч дал мальчишке пятиалтынный. Тот почесал затылок и заговорил:
Нельзя, дяденька, за пятиалтынный. Мало. Из этих денег я должен Степану на бутылку пива отдать за то, что он мне вас на раков подсватал, а отдам я ему восемь копеек на пиво, так что же мне-то останется?
Вон, постреленок! закричал на него Петр Михайлыч.
Прибавьте, дяденька, хоть немного, пятился мальчишка. Вы добрый. Вы вчера Агашке за двадцать раков полтину дали.
Так ведь то Агашка, девка разлюли-малина, а ты паршивец. Присылай сюда опять Агашку еще гривенник получишь.
Агашка сегодня у лавочника дрова складывает. Ей недосужно.
На еще пятачок и провались отсюда! швырнул мальчишке Петр Михайлыч медный пятак.
Мальчик поднял медный пятак, улыбнулся и, пятясь, спросил:
А Агашку приведу, так еще гривенник дадите?
Агашку и еще какую-нибудь девку показистее приведи, тогда и пятиалтынный дам. Только чтобы и вторая была из голосистых и умела песни петь.
Хорошо, хорошо Я вам, дяденька, даже трех предоставлю и все первые песенницы по нашей деревне, проговорил мальчишка и побежал с огорода.
На улице раздались бубенчики. Показался егерь.
Как я сказал, что доктор Богдан Карлыч на охоту приедет, так и вышло, говорил он Петру Михайлычу. Приехал ведь. Ну, теперь проститесь с выводками. Мои выводки, мои. Никому их не уступлю, Наливай, Амфилоша, и выпьем, отвечал охотник и, взяв на вилку со сковородки гриб, приготовился им закусывать.
4На огород входил охотник доктор Богдан Карлыч, худой и высокий старик из обрусевших немцев. Одет он был в новый охотничий костюм из рыжего верблюжьего сукна, с громадными металлическими пуговицами, на которых были изображены выпуклые кабаньи головы, а на голове имел черную тирольскую шляпу с пером. Костюм был опоясан широким шитым гарусом поясом, и на нем аккуратно висели: небольшая фляжка, оплетенная камышом, кинжал в ножнах с серебряной оправой, кожаный баульчик с сигарами и папиросами и кобура с револьвером. В баульчике и в кобуре также были вставлены вышивки в баульчике бисерная, а в кобуре гарусная. Ноги его были обуты в полусапожки с необычайной толщины подошвами, а от полусапожек доходили до колен штиблеты из какой-то непромокаемой материи, застегнутые сбоку на металлические пуговицы. Он курил окурок сигары, вправленный опять-таки в бисерный мундштук и, как журавль, шагал большими шагами по огороду на своих длинных ногах.
Амфилотей! кричал он еще издалека. Ты где?
Амфилотей, Богдан Карлыч, со мной. Амфилотея я уже заарендовал. Теперь я его арендатель, и мы сейчас едем с ним на охоту, откликнулся Петр Михайлыч от стола. Вот только позавтракаем и поедем на куропаток.
Доктор подошел к столу.
Ах, это вы? сказал он, обзирая сковородку грибов на столе, водку, ползающих по траве раков, опухшую и перекосившуюся физиономию Петра Михайлыча, и поморщился. Здравствуйте.
Милости прошу к нашему шалашу. Закусить не прикажете ли перед охотой-то? Грибы на удивление. Отдай все, да и то мало. Вот раки есть, что твои крокодилы. Сейчас велим их сварить хозяйке, и закуска к водке будет в лучшем виде.
Петр Михайлыч подал доктору свою мясистую грязную руку. Тот опять скорчил гримасу и, не выпуская из зубов мундштука с сигарой, пожал эту руку.
Но ведь я приехал на охоту, сказал он, не отказываясь и не соглашаясь на предложение, и покосился на раков.
Перед охотой-то только и подкрепить себя. Вы доктор, вы сами знаете. Как это называется по-вашему, по-докторскому-то? Санитарная гиена, что ли?
Гигиена, а не гиена, отвечал доктор. Гиена зверь, а гигиена то, что нужно для здоровья.
Да, да Так Действительно Гиена зверь, а гигиена И знал я, да вот перепутал, которая гигиена, которая гиена. Ну, да все равно. Мы не доктора. Так вот для гигиены не хотите ли?
Разве уж только из-за раков. Раки очень хороши, опять покосился доктор на раков.
Восторг! Самые немецкие. Сейчас только немецкую песню пели.
Ну, я какой немец! Я совсем русский.
Садитесь, Карл Богданыч, рядышком со мной на скамеечку.
Богдан Карлыч я.
Ах да Ну да, говорят, у немцев это все равно: что Карл Богданыч, что Богдан Карлыч. Амфилотей! Тащи варить раков! Водочки, Богдан Карлыч?