Да ты, брат, Мегрэ!
Тебя Бушнев сожрет, проинформировал меня лучший друг. С потрохами. А потом еще полгода доедать будет. Останки. Твои грустные, дурно пахнущие останки.
Как будто я этого не понимаю!
Бушнев это руководитель хора певичек-народниц на хлебокомбинате. Он года три назад вытащил нас из «каморки актового зала» и превратил нашу самодеятельную шайку в увесистый ансамбль, способный профессионально зарабатывать денежку. Музыкой, кто не понял. Без отрыва от учебы в технаре. То бишь в музыке он наш крестный папа. Сейчас, конечно, мы уже из «бушневского гнезда» упорхнули на вольные хлеба. Но по старой доброй памяти коннект поддерживаем бренькаем иногда «на разогреве» хора и пару раз за сезон радуем «живой музыкой» великовозрастных невест хлебобулочного синдиката на безумных ночных дискотеках в общаге. Как вспомнишь, так вздрогнешь!
Аппаратурой их пользуемся опять же. Время от времени
Ох, не напоминай!
Ключи только у тебя и у завхоза, заявил будто бы между прочим Вовчик, вновь демонстрируя недюжинное хладнокровие. Тебе почему-то я доверяю. Значит, спрашивать нужно у Адамыча.
У Сонечки домашний ключ к нашему замку подходит, сообразил я рассеянно. Помнишь, когда я связку потерял, мы у всех ключи стреляли? Ее, кажется, и подошел!
Угу. Через полчаса совместного надругательства над замком.
Больше даже.
Можно подумать, что ты серьезно подозреваешь Сонечку. Ну да, как раз она здесь весь этот бардак и устроила!
Не вариант. Разве что умом тронулась от твоих ухаживаний. Я просто просчитываю все версии, даже маловероятные.
Не до такой же степени! Вовку явно зацепили мои бесхитростные намеки и возмутительная шуточка в отношении его любимой женщины. Сонечка уже с неделю сюда носа не кажет. Как решили, что до сессии не лабаем больше, ее и след простыл! Чего ей тут делать? Ты что, видел ее в технаре?
Все-все, успокойся, Ромео. Не видел. И никто ее не подозревает. Это было бы очень странно. Даже для твоей странной подружки!
Надо сказать, что Вовкина полуобморочная пассия вообще не из нашего техникума. Сонечка молодой технолог на городском хлебокомбинате, где мы ее и завербовали в наш ансамбль. Точнее, она подгон нашего крестного отца, Бушнева. Это он мастер в поиске молодых дарований. По себе знаем.
«Алло, мы ищем таланты».
Ты еще Адамыча заподозри! не унимался Вовчик. Он же ненавидит нашего брата-музыканта.
«Стиляги американские, вспомнил я деда-завхоза. Шляетесь тут с балалайками своими. Сталина на вас нету». Адамыч неповторим.
Ну!
Несерьезно.
Сам знаю. Вовка поднял с пола электрочайник и подозрительно заглянул под крышку. Накипи здесь! Чешуей отваливается. Я и не видел раньше
Сообщать будем? поинтересовался я. Директору.
Дурак, что ли? О чем сообщать? О погроме? Или о том, что у тебя левая примочка из-под замка пропала? Чужая примочка из-под технарского замка! Сам подумай, что Кефир тебе на это ответит.
Ну да. Много чего ответит. И ключи отберет. Кто же это накрысятничал?
Да кто угодно! заявил Вовка. Все знают, что в актовом зале вторая дверь не запирается. Там и сейчас на подоконниках зубрилы маньячные сидят, от людей прячутся. А на большом перерыве и жрут здесь, и спят на задних рядах, и в карты режутся. Проходной двор!
Знаю.
А фигню эту открыть и гвоздем можно.
А чего ж мы тогда с родными ключами тут возимся? По полчаса!
Потому что родные это наш крест! по-армянски рассудительно заявил Микоян. Они уважения требуют!
Вот сейчас вообще не смешно было!
Понимаю.
Я сокрушенно вздохнул. Безнадега.
Наше стихийно проведенное предварительное дознание ожидаемо уперлось в тупик. И чего теперь делать? Кроме того, что неплохо бы навести порядок в каморке и убрать уже наконец эти долбаные чайные озера на полу? С педалью до сессии можно потянуть Бушнев знает про наше вето на концерты, спрашивать не будет.
А потом?
И пусть я внутри ну, очень взрослый человек, тем не менее выхода пока не вижу. И даже не представляю, за что ухватиться в первую очередь в предстоящих поисках.
Еще, блин, курсовая, будь она неладна!
Беда не приходит одна. Все в кучу.
Ноябрь!
Глава 3
Демпинг по-русски
К воровству у меня особое отношение исключительно болезненное.
Как учил нас Фрейд, великий и ужасный, ищите аномалию психики взрослого человека в детстве. Так оно и есть. В первый раз именно в детстве меня и обокрали. В третьем классе. Мощно так обнесли. Капитально.
Как учил нас Фрейд, великий и ужасный, ищите аномалию психики взрослого человека в детстве. Так оно и есть. В первый раз именно в детстве меня и обокрали. В третьем классе. Мощно так обнесли. Капитально.
Я тогда, на свою беду, притащил в школу коллекцию бумажных денег царских времен. Дореволюционные купюры! Выменял их на каникулах в бабушкиной деревне на глянцевые открытки советской хоккейной сборной у одного «глубинного патриота» преклонных лет. Слов нет, открытки были хороши с цветными портретами хоккеистов и фрагментами матчей «Красной машины», большей частью с канадцами. Но и то, что я получил взамен, было уникально! «Государственные кредитные билеты» с пугающе непривычными двуглавыми орлами номиналом от пятидесяти копеек до десяти рублей. Да-да, полтинник тоже был бумажным, хоть и не таким цветастым, как другие деньги, жизнь оказалась полна сюрпризов. И счастья. Обмен показался мне настолько успешным, что захотелось поделиться радостью с одноклассниками.
Поделился.
Вместе со всей коллекцией и поделился. Просто пришел с перемены, а в портфеле заветной коробки из-под конфет, где я держал свое сокровище, просто не оказалось.
Знаете, что я испытал в первую же секунду? Не поверите.
Стыд!
Острый нестерпимый стыд. И не за свою вопиющую легкомысленность, хотя стоило бы, а стыд за того человека, кто эту гадость совершил. За так и не ставшего для меня известным злодея-одноклассника. Ведь что вышло? Только что этот «нонейм», этот хренов «анонимус» вместе со всем классом ахал и охал, восхищенно рассматривая загадочные бумажки, ходящие по рукам без каких-либо ограничений с моей стороны, а потом бах! и тупо все это своровал. У меня до этого даже мысли не было как-то прятать от друзей свое богатство, сторожить, охранять, подозревать кого-то в грядущем непотребстве. Показал всем коллекцию, похвастался, а потом просто сунул ее в ранец, стоящий сбоку под партой, и умчался вместе с братанами-одноклассниками безобразия творить по школьным коридорам. По девять лет всем! Визуально даже помню, как торчала искомая коробка среди учебников на всеобщее обозрение. Сам, получается, спровоцировал одного из «братанов».
Вернулся с перемены нет коробки. И меня как пришибло!
Ступор нахлынул «стремительным домкратом». Формально вроде и знал, что такое бывает, но чтоб со мной!.. Я даже скандалить не стал. Не смог, так сказать, возопить к власть имущим от школьной администрации о попранной справедливости. Стыдно было до колик. Так и просидел оцепеневшим истуканом до конца уроков. Молча. Тупо перебирая в памяти потерянные реликвии. Прощался, стало быть.
Шок! На всю оставшуюся жизнь.
Ведь для меня тогда произошло падение прежнего мира. Революция в системе ценностных категорий. А также суровая потеря розовых очков с наивно вздернутого от переизбытка детской самоуверенности носа, как первый безвозвратный шаг в реалии взрослой жизни. Очень похоже на лишение девственности один раз и навсегда.
Во всяком случае, то, что случилось, запомнилось. Надолго.
Обида и боль тоже запомнились. И безысходность.
И стыд, говорю же.
Понятное дело сам дурак. Понятно, что и «бог шельму метит», и «глупость не порок», и все такое прочее про «загубленного фраера». Только вот как-то от афоризмов и умных слов (про глупость) легче не становится.
До сих пор.
И потом, в более поздние времена, меня тоже обворовывали не без того. Что я, лучше других, что ли? Даже квартиру один раз обнесли с банальным взломом. Только вот остроту первых ощущений уже было ничем не перебить.
И на этот раз подумаешь! Всего-навсего какая-то педалька.
Тьфу! Плюнуть и растереть
Гады. Все равно обидно. Почти так же, как и в третьем классе.
Говорю же болезненное отношение.
Я шел домой из техникума, а из головы все не выходили детские переживания о потерянных по собственной дури царских червонцах. Нет чтобы поразмыслить, как, к примеру, отыскать более актуальную потерю музыкальную приставку для гитары. Чужую, между прочим. Как же! Не до того нам
Мазохистам нет покоя!
Я миновал городскую танцплощадку и нырнул в скверик перед Центральным рынком. Там традиционно кучковались коллекционеры. Значки, марки, спичечные этикетки. И старинные деньги
Они что, блин, специально издеваются?
Интересуетесь, молодой человек?
Дедушка, вызывающе похожий на всесоюзного старосту товарища Калинина, прицелился мне в грудь козлиной бородкой.