Приплёлся домой уже за полночь. Знобило. Горячий душ не отогрел. Закрылся в келье, рухнул на диван.
В затухавшем сознании мельтешили обрывки сегодняшнего невозможного вечера: дождь, грязь, Аня, её горячая попка, мои бесстыдные пальцы и поцелуй у скамейки. Видимо бредил.
Глава вторая
21 октября 1989, Городок
Наутро проснулся совершенно разбитый: тридцать восемь и пять, горло заложило. Хорошо, что выходной, в школу идти не нужно.
Мама хлопотала возле меня, поила настойками, ставила горчичники, причитала о бестолковом сыне, умудрившемся промокнуть до нитки и вываляться в грязи. А я, восторженно-обречённый, лежал в скомканной постели, изучал узоры настенного ковра, перебирал вчерашний вечер.
В горячей голове рождались эфемерные живые картины, средоточием которых была девочка во мраке заброшенного сарая.
Я приближал, разглядывал грешную руку, своевольную, которая не побоялась дотронуться этими самыми пальцами. Сжимал смелые пальцы, даже касался их губами, чувствуя незримые Анины флюиды, хранящиеся меж папиллярных узоров.
Мне представлялось, что я влюбился, но это чувство, преломленное призмой выведенной Формулы, представало в ином свете, от чего щемило меж лопатками.
Дотянулся к полке, выбрал третий том «Большой медицинской энциклопедии», нашёл и вычитал, что у меня по всем симптомам ПАРАФИЛИЯ, психическое расстройство, а ещё: задержка в развитии, комплекс неполноценности и недостаток серого вещества в мозгу. Одним словом урод! Как теперь жить? Утешало лишь отсутствие компонента насилия при желании удовлетворить патологическую страсть. Тем более ничего удовлетворять я не собирался.
Отшвырнул энциклопедию, достал дневник. Поставил дату, описал допущенный грех, подбирая слова, лишённые эмоций (чтобы лишний раз не мучить сердце). Затем добавил диагноз из медицинской энциклопедии. Внизу, красным карандашом, заглавными сантиметровыми буквами вывел: «НИКОГДА!».
Теперь главное: прекратить ЛЮБЫЕ отношения с Аней. Кроме школьных. Изображать доброжелательное равнодушие. Между нами ничего не произошло. Ведь допущенное однажды может быть случайностью: рука случайно скользнула, случайно дотронулась. К тому же, она, вероятно, забыла, или не заметила. Это я тут размечтался
Изморенный, провалился в липкий сон.
Под вечер разбудила мама.
Как здоровье? Температура не упала? присела на краешек дивана, приложила холодную руку.
Вроде лучше. Горло болит, вынырнул из липкого сна. Дай попить.
Откинул одеяло вспотел весь. Мама протянула кружку с компотом.
Сразу не глотай, грей во рту.
Что случилось? Я взял кружку. Чувствовал намеренно разбудила.
Девочка к тебе пришла. Говорит ученица, зовут Аня. Я сказала, мол, заболел и спишь, но ей передать что-то нужно, рассказывала мама, наблюдая, как я мелкими глотками цежу компот.
Влажный ком застрял в горле! Поперхнулся, закашлялся, протянул маме кружку, чтобы окончательно не расплескать. Та подхватила полотенце, вымакала залитую грудь, потом одеяло.
Видно, не очень хочешь с нею встречаться. Ладно, скажу, что спишь в другой раз придёт, мама насмешливо покачала головой.
Нет! Пусть заходит!
Не прибрано у тебя. Хоть поднимись неудобно девушку лёжа встречать.
Она не девушка. Ученица.
Тем более неудобно.
Не на свидание же принялся оправдываться я, но мама понимающе улыбнулась, молча вышла.
Я поднялся (аж в голове закружилось!), пристелил диван, надел спортивки, футболку. Сел, откинулся на спинку. Непринуждённее вот так, хорошо. Сердце покалывало сладкими иголочками: ПРИШЛА!
Не нужно нам встречаться. Узнаю, зачем пришла пусть уходит!..
Хорошо, что пришла.
Эх, пропаду!
Оглядел келью вправду бардак: на столе книги навалены, тетрадки, рулоны хронологических таблиц. Рюкзак среди комнаты
Вскочил, зафутболил под стол, опять присел.
Дверь приоткрылась, заглянула мама, потом зашла Аня. Маленькая, смущённая. Прижимает пакет, в котором, как догадался, мой свитер.
Принимай гостей, улыбнулась мама, пропустила Аню в комнату. Прикрыла за ней двери.
Здравствуйте, робко сказала девочка.
Осталась у дверей, переступала с ноги на ногу. Вся в голубом: свитер, юбка, колготки , голубые ленточки в косах под цвет глаз.
Привет
Голос выдался сиплым, испуганным будто у мальчишки на первом свидании.
Привет
Голос выдался сиплым, испуганным будто у мальчишки на первом свидании.
Собраться!
Как там у Карнеги?
Все теории напрочь заклинило!..
Заходи, дрожащей рукой-предательницей указал на стул.
Девочка несмело прошла в комнату, села, положила пакет на колени. Затем, будто вспомнив, переложила на стол.
Я свитер принесла. Тот всё так же смущённо сказала. Спасибо! Я в нём нисколечко не замёрзла.
Не стоило заботиться, потом бы отдала.
Нет! Словно чувствовала, что вы заболели. У вас температура. Бедненький. Вы из-за меня заболели! Теперь должна вас лечить, защебетала Аня.
Ничего ты не должна! возразил я, понимая, что пропадаю.
Должна! И
С чего ты взяла. Просто
и вы можете попросить у меня, всё что хотите!
Аня подняла глаза, уставилась на меня немигающей синевой. Чувствовал (о, как я чувствовал!), что нелегко ей дается этот взгляд, в котором детская привязанность уступала место нарождавшейся девичьей жертвенности. Не отводила, прожигала.
Вот и влип! подумал я, стараясь выдержать её глаза.
НЕЛЬЗЯ! Пусть уходит!
Я с вашим свитером спала, потому, что он вами пахнет, прервала гляделки Аня, залилась румянцем.
Ещё один шаг к невозможной пропасти!
Ошалелый Гном судорожно пытался найти выход из ловушки, зато Демон торжествовал, даже Пьеро обрадовался, растворял млеющее сердце в сладкой истоме.
Однако Гном победил:
Пойми, Аня хрипло и беспристрастно начал подбирать нужные (лживые! лицемерные!) слова. Я проводил тебя домой, потому что это ну, мой долг. Потому, что я организатор дискотеки и отвечаю за посетителей. За всех. Как учитель. Вернее пионервожатый. Я отвечаю за ВСЕХ пионеров. Ты пионерка?
Аня расстроено кивнула.
Вот! Скоро станешь комсомолкой. Я провёл бы ЛЮБОГО школьника, который задержался допоздна, если бы у неё, у него не было с кем идти домой. Любого, будь то ученик или ученица. Для меня все одинаковы. Все дороги. Всех люблю.
Девочка опустила плечи, насупилась.
Бедный Пьеро уже рыдал от моей несусветной лжи.
Спасибо, что принесла, сказал теплее. Ты мне ничего не должна. Это мой долг. Дружеские отношения между учителем и учеником. Ты очень хорошая девочка. Мне вчера было очень приятно
Мне тоже.
Ну, вот
Мы будем дружить? Аня уставилась на меня.
Мы уже дружим.
Я не о том. О настоящей дружбе.
Как?
Будем встречаться, делится новостями Как в пионеркой песенке, помните: нужным быть кому-то в трудную минуту
Конечно! Я всегда готов прийти тебе на помощь. Любому ученику.
Аня опустила глаза: не может взять в толк, как могу быть таким олухом, после сказанного ею, сокровенного.
Я хочу с вами дружить ПО-НАСТОЯЩЕМУ, обречённо выдохнула.
Нет силы дальше её мучить!
Не могу ответил безысходно, с нежностью вбирая взглядом маленькую фигурку. Пойми, Анечка, НЕ-МО-ГУ!
Почему?!!
Потому, что НЕЛЬЗЯ.
Почему нельзя?
Если парень в двадцать лет, да ещё учитель, дружит с восьмиклассницей так нельзя. Это плохо.
Кому плохо?
Тебе Я могу причинить психическую травму.
Чего?! Аня недоумённо уставилась на меня.
Ну я порой могу вести себя по-взрослому.
Ведите!
Нельзя! Вчера, когда тебя нёс
Я ещё хочу, чтобы вы меня несли.
Но это нельзя. Это запрещено.
Кем?
Школой, сказал первое, что пришло на ум. Сам ответа не знал. Родителями. Законами. Обществом, наконец. Нельзя потому, что нельзя! Табу называется. На уроках истории учили.
Знаю. Это, когда обутым нельзя в священную пещеру заходить. Но причём тут пещера, и какое дело им всем до меня, до моей личной жизни? зло сказала Аня.
Табу это НЕЛЬЗЯ. Без объяснения причин. Потому, что так нужно. Кому-то Ты должна стать частью системы, быть гражданином, патриотом, хорошо учиться. В общем, так заведено ИМ до всего есть дело. А личной жизни у тебя быть не может, потому, что ты ещё маленькая.
Я что не человек?!
Человек, но маленький. Ты ещё не понимаешь
Я всё понимаю! Не надо меня считать дурочкой! Пионеры-герои в мои годы подвиги совершали, жизнь для родины не жалели вы сами рассказывали.
Подвиги совершать можно, и жизнью жертвовать, а дружить ПО-НАСТОЯЩЕМУ нельзя. Такие законы.
Глупые законы, сказала девочка, глянула на меня с вызовом. И вы глупый, если им верите.