По эту сторону психоза. О шизофрении устами больной - Мирослава Клепацких 2 стр.

 Ну, кто тебе сказал, что месяц? Не месяц, меньше,  ответил он, и это была ложь.

Меня выписали лишь через два месяца.

В туалете

Когда в прокуренном туалете я справляла свою нужду однажды, дверь открыл маленький мальчишка и, стоя в дверях, принялся нагло пялиться на меня. Эта ситуация была настолько диковинной для меня, и я была так растеряна перед такой-то мелюзгой, что я просто завизжала в расчёте на помощь со стороны кого-нибудь из взрослых. Сначала никто не обращал внимания, и тот мерзкий мальчишка, казалось, ликовал, а потом, наконец, пришла одна из санитарок. Ей было невдомёк, отчего я раскричалась в такой чепуховой ситуации, но мальчугана за дверь она выставила.

Дознание

То, что я испытываю чувство, «словно мои мысли кто-то читает», первым выпытал у меня И.В.

Мне и в самом деле когда-то казалось, что есть какая-то связь между моими мыслями на чей-то счёт и объективным отношением ко мне со стороны этого человека. Что если я допущу какую-то вольность в мыслях, размечтаюсь ненароком о том, о чём не следовало бы, то это обязательно станет явным, да и самой себя после этого я бы жутко стыдилась. Поэтому я стремилась проконтролировать не только своё поведение, но и свою мыслительную активность.

Как бы я не подчёркивала слово «кажется», никто из психиатров не придавал ему особого значения.

«Дознание» произошло во время одного из тех диалогов, которые так утомляли меня.

 Бывает ли у тебя ощущение иногда, что кто-то читает твои мысли?

 Да.

 Это мальчик?

 Как Вы догадались?

За это «Как Вы догадались?» мне тут же стало очень стыдно. Потом я ещё долгое время стыдилась даже вспоминать о том случае.

Уроки общения

Одна общительная девочка подошла ко мне, устроилась рядом и стала задавать один за другим вопросы.

 Какого числа у тебя День рождения?

 Такого-то октября.

 А у меня такого-то мая. Какой у тебя любимый цвет глаз?

 Такой-то.

 А мой: зелёные и голубые.

И так далее. За счёт её непринуждённых вопросов, диалог строился легко, и я решила позже применить то же самое на практике с другой девочкой.

 Какого числа у тебя День рождения?  спрашиваю.

 Такого-то мая.

 А у меня  такого-то октября. Какой у тебя любимый цвет глаз?

 Серые.

 А у меня карие. Какой у тебя любимый фрукт?

Она ответила. Отвечала она с вежливой улыбкой, но такого непринуждённого диалога, как с той, с другой девочкой, с ней у меня не получилось, и я прекратила её «донимать».

<>

Имущество

Одна из сильных «авторитетных» девочек стала однажды выпрашивать у меня тетрадку. Сначала просто просила, потом стала предлагать взамен то тушь, то ещё что-то. Она просила упорно и настойчиво, так что я поняла: пока не получит своё  не отстанет. Дала я в итоге ей ту тетрадь, причём, «за просто так».

Потом похожая ситуация повторилась с моими трусами. Она предлагала обменять их на свои. Я знала, что мои родители были бы в шоке, и никак не могла допустить этого.

Кто-то из девочек втесался в наш разговор, приняв её сторону. Не помню, каким образом мне всё-таки удалось вывернуться из той неловкой ситуации.

Оставила на память та девочка мне свой рисунок: сердечки фломастерами около моего имени. Она нарисовала его до того, как начать выпрашивать у меня тетрадку.

Уточнение диагноза

Мы поехали в Санкт-Петербург уточнять диагноз. Я изо всех сил надеялась на то, что здесь какая-то ошибка, что диагноз «шизофрения» поставили мне по недоразумению.

Незадолго до этого был выпускной у нашего класса. Подумав, я отказалась в нём участвовать в общем праздновании: не хотелось быть запечатлённой на видеоплёнку толстой и с короткой стрижкой, которая мне совершенно не шла.

В Санкт-Петербурге у меня были были он-лайн друзья, но, опять же, не хотелось попадать в их поле поле зрения, будучи страшненькой, поэтому в тот раз я не воспользовалась случаем встретиться с ними.

Там мама много фотографировала меня. Я надеялась втайне, что хоть какой-то из снимков отобразит меня вполне симпатичной, но тщетно.

Мама, кажется, считала, что было бы просто дурачеством побывать в Санкт-Петербурге. не запечатлевшись при этом на фотоплёнку в разных местах этого города. Я не стала спорить с ней по этому поводу и просто то и дело позировала в разных местах.

Тогда ещё в Питер приезжали «Linkin Park». До этого мне не доводилось бывать на концертах всемирно известных рок-групп, поэтому я загорелась желанием посетить выступление. Внезапно и неожиданно для меня, мама согласилась купить для меня билеты.

Концерт был за день до той даты, которая позже ознаменовалась в моей жизни, как день уточнения диагноза.

Перед самым выходом из дома со мной приключился приступ «нейролепсии», и я уже было напугалась, что теперь придётся остаться дома, но к счастью, это прошло.

Помню, что мы долго ждали выхода группы на сцену. Ещё помню, что я активно использовала фото- и видеосъёмку, чтобы замаскировать видимость того, что на самом деле концерт оставил меня равнодушной. Это не потому, что выступление не было цепляющим  его даже моя мама оценила высоко, а потому что я не смогла проникнуться им в полной мере. Мама ни в коем случае не должна была об этом знать, потому что она потратила немалые деньги на билет в расчёте не то, что мне это доставит удовольствие.

На следующий день мы поехали в клинику. Я помню, как мама стояла в очереди с документами, и как потом мы вошли в помещение, изнутри похожее на храм. Пациентов вызывали по очереди. Я волновалась, я трепетала, держала кулачки и молилась высшим силам, чтобы пронесло.

Очередь дошла до нас. В кабинете сначала меня, потом маму (или наоборот) принимал мужчина лет сорока. Я отвечала на его вопросы, имитируя социальную адаптированность, но это было больше похоже на допрос. На анонимных имиджбордах до этого я читала, что многие слышат какие-то «голоса» перед сном и решила свалять дурака и сообщить о себе что-то в том же духе, чтобы дядя сделал вывод, что в данной ситуации он имеет дело с шумихой, поднятой из-за ерунды, однако он прицепился к этим «голосам» и не давал мне покоя, задавая одни и те же вопросы разными словами в расчёте на то, что таким образом я рано или поздно «расколюсь» и сообщу больше информации об этих голосах, перед сном, которые на самом деле никогда не слышала.

Потом мы с мамой вместе выслушивали его врачебное суждение у него в кабинете. Он сказал мне: «молодец, отвечала хорошо», что звучало странно, будто я сдавала экзамен, а среди его речей, высказанных маме, я расслышала: «на данном этапе я пока не могу что-либо другое» и разревелась. Он стал со мной разговаривать, я обосновывала свои слёзы тем, что шизофрения неизлечима  об этом я читала в интернете. Он стал говорить: «Ну, почему неизлечима? А интернет  знаешь что? Интернет  это большая помойка». Я знала, что это ложь, и мне от этого стало ещё более мерзко.

Потом мама сетовала на то, что не сходила в какой-то из петербургских храмов с утра  она считала, что это «Бог наказал» её. Это было уже за пределами моего терпения, я не помню, что со мной сталось в тот момент.

Моя история

Нуль

В двенадцать лет я жила почти что обычной жизнью обычного подростка и уж точно никак не думала, что через год окажусь в детском отделении психиатрической клиники. Любила подростковую прессу и книги для девочек. Была влюблена в одного парня по Сети. Точнее будет сказать, «текла» по тому парню  почти не вылезала из постели, мечтая о нём. Было и то, чем я отличалась от других. Во-первых, это мучавший меня тогда S-образный сколиоз третьей степени  из-за чего мне приходилось ездить за жёстким корсетом в Беларусь. Из-за этого я терпеть не могла школьные занятия физкультурой. Во-вторых, частенько во время поездки на лето в лагерь я становилась аутсайдером в коллективе и не могла точно определить причину. Возможно, из-за глупого юмора. Ещё я не слушала попсу и рэп, была «рокершей» и противопоставляла себя другим подросткам.

На следующий год начало случаться нечто необычное для меня, девочки, которая училась хорошо, а в начальных классах и вовсе была отличницей. Я начала прогуливать уроки, а затем и вовсе перестала на них ходить.

Причин было несколько. Самая поверхностная  то, что учителя ежедневно проверяли домашнее задание и ставили за него оценку, а я уже много раз «забывала» делать домашнее задание. Другая причина  не беспричинный страх оказаться аутсайдером в очередной раз, только уже в классе. И третья  мальчик, в которого была влюблена, только уже другой, одноклассник. Мне отчаянно не хотелось со своим сколиозом и в своих «колхозных» шмотках попадаться ему на глаза, но здесь было ещё кое-что, однако об этом далее.