В бухте стояли фрегат «Аврора» с 44 пушками и транспорт «Двина» с 12 пушками.
1 сентября вражеские суда вошли в бухту и обрушили огонь своих пушек на две русские батареи, которые в течение полутора часов выдерживали шквал неприятельского огня. Но когда к одной из батарей устремился десант числом 600 человек, то 30-ти её защитникам пришлось отступить.
Французы с радостными криками ворвались на батарею и подняли свой флаг. Но тут бомба с английского парохода ударила прямо в их скученные ряды. «Прежде чем бедные французы успели опомниться Двина и Аврора открыли по ним меткий батальный огонь. Одновременно с громогласным УРА!!! в атаку бросился отряд в 150 человек. И несмотря на то, что французы были вчетверо сильнее численностью наших они бросились спасаться бегством и с такой скоростью, что когда русские ворвались на батарею, те уже были в шлюпках и отгребли на расстояние превышающее дальность ружейного выстрела».
В Закавказье
На Кавказе русские войска 31 июля 1854 г. заняли Баязет, а 5 августа дали успешное сражение у Кюрюк-Дара в 18 км от Карса, в районе которого была сосредоточена 60-тысячная турецкая армия.
«Несокрушимый» Карс будет взят в 1855 г. Осада крепости под руководством генерала Н. Н. Муравьева началась 18 июня и продолжалась до 28 ноября 1855 г. Командовавший гарнизоном Вассиф-паша сдал ключи от города, 12 турецких знамён и 18,5 тыс. пленных. За взятие крепости Муравьёв будет награждён орденом св. Георгия 2-й степени и удостоен приставки к фамилии «Карсский».
На Чёрном море
В Крыму войска союзников планировали захватить Севастополь и уничтожить Черноморский флот. Именно здесь состоялось главное и самое кровопролитное сражение, ставшее решающим для всей Восточной войны.
Битва за Севастополь
Для переброски войск в Крым союзниками было подготовлено 34 линейных корабля, 55 фрегатов и других военных судов и 300 транспортов.
Высадка неприятельских войск (Франция 28 223 чел., Англия 27 000 чел., Турция 7 000 чел. Итого 62 223 чел.) произошла 2 сентября, когда в Петербурге царила полная убеждённость, что по позднему времени нападение уже не состоится.
Но неприятель считал иначе. Вселяя в своих солдат уверенность в скорой победе, он твердил о «великом военном пикнике», что поход к Севастополю будет лёгкой прогулкою и что уже через месяц все будут пировать дома у родного очага. Никто тогда и предположить не мог, что этим войскам придётся зимовать в Крыму, причём без дров и соломы.
Место высадки было равнинным и защищалось огнём корабельной артиллерии, поэтому русские войска встретили неприятеля у реки Альмы, заняв позиции на её холмистом берегу.
Русскую армию возглавлял генерал-адъютант князь А. С. Меншиков. Как о нем будут говорить потом, «худой адмирал в море, а ещё хуже, как полководец в поле».
«Светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков (морской министр Российской империи), в каждом из своих подчинённых видел либо недоброжелателя, подкапывающегося под его авторитет, либо интригана и лихоимца, изыскивающего случая к обогащению себя на счёт казны, прикрываясь предписанием или разрешением главнокомандующего».
Против более чем 60-тысячного неприятельского войска Россия смогла выставить всего 30-тысячную армию. Правда, позиция, где расположились русские войска, была чрезвычайно сильна. Эту крепкую от природы позицию можно было сделать совсем неприступной. Но
Распоряжение по подготовке к сражению Меншиков доверил своим любимцам начальнику штаба подполковнику Вуншу (перед войною полицеймейстер г. Симферополя) и другим, таким же профессионалам. Альминская позиция даже не укреплялась, не была обеспечена защита войск с флангов, кроме того, и в самом бою был совершён ряд грубых ошибок.
Сражение началось 8 сентября 1854 г.
В 12:00 в наступление пошла цепь из зуавов и алжирских стрелков, а за ними войска в двух колоннах. Зуавы перешли реку и беспрепятственно поднялись на высоты правого берега Альмы. Генерал Боске, удивлённый тем, что по его войскам не было сделано ни одного выстрела, сказал окружавшим его офицерам: «эти господа решительно не хотят драться» Но русские войска драться хотели и яростно сражались против основных сил противника.
«Неприятель все ближе и ближе подходил к нам, так что уж ядра наши стали понемногу долетать до них и вырывать из их рядов жертвы, но вот, лишь только подошли они на пушечный выстрел, наша артиллерия уже целыми рядами стала истреблять их, а они все-таки шли вперед, как бы не замечая и не заботясь о своих убитых собратьях!.. Наконец они подошли к нам почти уж на ружейный выстрел, как на сцену явились их убийственные штуцера, а с моря посыпались тучи ядер, которые в несколько минут уничтожили Минский полк, поставленный близ моря под неприятельские выстрелы бог знает для чего и для какой пользы»
Убийственный огонь артиллерии и штуцеров союзников просто выкашивал ряды русских войск. Попытки же одолеть врага штыковыми атаками не приносили результата.
«Используя это своё преимущество, неприятель уклонялся от рукопашной схватки, и отступив на расстояние вне зоны поражения от наших выстрелов, открывал убийственный ружейный огонь, что приводило к огромным потерям русских. И тем не менее лёгкой победы у противника не получилось».
Несмотря на полное отсутствие руководства, на совершеннейшее отсутствие даже просто толковой и понятной, имеющей хоть тень смысла команды, не говоря уже о плане сражения, офицеры и солдаты сражались с обычным мужеством и держались долго в самых невозможных условиях.
«Не более 10 000 наших удерживали за собою позицию часов семь. Артиллерия наша большое пространство уложила неприятельскими телами, и будь хоть какое-нибудь распоряжение светлейшего поумнее, вероятно наши не уступили бы своей позиции. А удержать за собою поле битвы выгод слишком много! Но бог ещё милостив был к нам: не потеряли ни одного знамени, только 3 подбитых орудия достались неприятелю».
Расстреливая с самого близкого расстояния жестоким огнём своих батарей один из русских полков, генерал Боске с любопытством наблюдал, как русский офицер скакал на лошади вдоль рядов, одушевляя своих погибающих солдат. «Храбрый офицер! Если бы я находился сейчас возле него, я бы его расцеловал!» вскричал Боске.
Участник сражения, состоявший в штабе Раглана, Кинглэк с уважением отметил большую стойкость и храбрость (a great fortitude) русских солдат при отходе с высот. Их громила французская артиллерия, «страшно избивая их», а они не могли отвечать ни единым выстрелом. И при этих отчаянных условиях «порядок был сохранен, и колонна, с минуты на минуту истребляемая все больше, шла величаво (the column marched grandly)».
Да, русская Армия отступила. Но отступила именно величаво!
«По одним показаниям, союзники потеряли в день Альмы 4300, по другим 4500 человек. По позднейшим подсчётам, наши войска потеряли в битве на Альме 145 офицеров и 5600 нижних чинов» (Е. В. Тарле).
Путь на Севастополь экспедиционному корпусу был открыт, но противник действовал осторожно, полагая, что имеет дело только с авангардом русской армии. «И в самом деле, кто бы мог поверить, что у русских для защиты Крыма, для сохранения Черноморского флота оставлена только горсть войска, когда привыкли считать нашу армию в миллион?»
10 сентября отступающие войска подходят к Севастополю. Но посчитав, что армия не в состоянии предотвратить его падение, а вот быть отрезанной от сообщения с Россией может, Меншиков принимает решение оставить город. Как потом пелось в солдатской песне: «Молвил: Счастия желаю, сам ушёл к Бахчисараю, ну вас всех в п».
Для защиты города против хорошо вооружённой 60-тысячной армии, которая находилась уже в 5 вёрстах (1 верста = 1066,8), был только гарнизон 1612 человек и моряки Черноморского флота, корабли которого стояли на Севастопольском рейде: 14 кораблей, 7 фрегатов, 11 пароходов и суда мелкого ранга (численность экипажей 18501 человек, орудий 1908).
Находящийся на юго-западном берегу Крымского полуострова Севастополь располагался по двум сторонам Севастопольской бухты южной и северной, и, в соответствии с этим, делился на Южную (собственно город) и Северную стороны. Южная сторона тоже разделялась бухтой, но уже меньшего размера, и тоже состояла из 2 частей: Городской по западному берегу бухты и Корабельной по её восточному берегу.
Для отражения неприятеля со стороны моря была создана грозная оборона, состоявшая из пяти линий батарей 610 орудий. А вот от нападения с суши город был защищён очень слабо.