Но дома на Кропоткинской площади стали готовить к разборке, выселяя жителей. Подогнали строительную технику, и тогда, отчаявшиеся архитекторы направили телеграмму на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, подписали её 14 архитекторов. И сразу чиновники ГлавАПУ потребовали вариант генерального плана с расположение древних строений. Генплан был спешно сделан знаменитым архитектором-реставратором Петром Барановским, который побывал на месте старинных палат и восхитился увиденным:
Какие вы молодцы, нашли «жемчуга» XVII века! Какая дивная старина, явно «Нарышкинское барокко»! В многочисленных надстройках вы обнаружили древнюю основу палат и их нужно отстоять!
Нужно было доказать начальникам, как будет выглядеть старинный квартал на Кропоткинской площади после его реконструкции. И тогда подключили художника Карла Карловича Лопяло мастера художественной реконструкции, который в сказочно добром ключе виртуозно создал серию рисунков, убедительно показывающих красоту застройки с боярскими палатами XVII века. С рисунками архитекторы пошли на приём ко второму секретарю горкома КПСС Игорю Пономарёву и тот поддержал их.
Архитекторы Моспректа-2 не давали строителям «войти в квартал», не зная, чем может это для них закончится.
Но вот на улицу Пречистенку подъехала чёрная «Волга» и из неё вышел главный архитектор Москвы Глеб Макаревич. Он видимо торопился, поэтому поздравив архитекторов с победой, коротко сообщил о палатах:
Сумели спасти только два дома! и уехал.
Архитекторы поспешили в мастерскую с радостной вестью.
Слава Богу! Хоть два дома, воскликнул начальник мастерской Либсон, узнав об этой победе, как, вдруг, зазвонил телефон на его столе.
Спрашивают тебя, Трубецкая, удивился начальник и передал трубку телефона Елене.
Трубецкая? послышалось в телефонной трубке. Вы посылали телеграмму Брежневу? Да? Тогда вам надлежит явиться завтра в 1000 часов в Московский комитет партии по адресу: Старая пощадь,10.
Зачем? спросила, побледнев, Трубецкая.
Придёте, узнаете.
А всё-таки?
Сообщить о том, что принято решение Моссовета о сохранении двух зданий XVII века на улице Пречистенке, но угловой дом, видимо, не сохранят.
Ура! прямо в трубку закричала Трубецкая, а своему начальнику Либсону, который испугался подписывать телеграмму Брежневу, объявила. Дома по улице Пречистенке оставили в покое, а значит, наша мастерская будет их реконструировать.
В 19701980 годах при реставрации «Красных палат» силами мастерской 13 Моспроекта-2 были восстановлены одностолпные палаты первого этажа и их своды. Выполнили высокую крышу, правда, без третьего этажа, поскольку облик его не сохранился. На месте снесённого дома, перед «Красными палатами» разбили сквер и установили памятник Ф. Энгельсу. А в 1995 году были реставрированы «Белые палаты».
«Белые палаты» находятся в собственности Департамента культурного наследия Москвы, и в них разместилось Управление департамента с выставочными залами. А реконструкция «Красных палат» «замерла» из-за недостатка денег. Ждём и будем надеяться, что эта реконструкция будет скоро закончена. И мы сможем воочию увидеть прекрасные палаты XVII века!
Палаты купца Сверчкова
Глава 1
1697 год. Июньское солнце уж встало и Москва стала просыпаться.
Купец Иван Матвеевич Сверчков, надысь, поздно вечером вернувшийся с Нижегородской ярмарки, как только проснулся, тотчас же послал слугу за зодчим. В своей усадьбе под кронами старых яблонь он радушно встретил зодчего Петра Потапова, нанятого им для строительства новых палат для себя и церкви Успения на Покровке.
Садись Пётр, садись за стол, будем утреничить!
Благодарствую, Иван Матвеевич!
Отведай квасу и сказывай как дела на стройке. Я надысь, мельком глянул на палаты понравились. Всё ли в достатке?
Камень есть, кирпича хватило. Палаты твои и храм Успения поставлены, внутри выделываем, выпив квасу, ответил Пётр. И деньги твои не все ещё извёл. Можа, что ещё надо доделать?
Хвалю, подливая квас, обрадовался купец, откушай пирогов с крольчатиной, али с капустой. Видал, какие пышные, да румяные?
Не откажусь, Ваше степенство!
Ну, сказывай, что и как?
По нашему уговору я втрое увеличил новые палаты, а на старинные подклети из белого камня воздвиг два этажа, стал докладывать зодчий Потапов. Подклети с подвалом крепко сложены, с умом. Подвал же сводчатый с погребами, а на нескольких сделаны люки для колодников что ли?
Хвалю, подливая квас, обрадовался купец, откушай пирогов с крольчатиной, али с капустой. Видал, какие пышные, да румяные?
Не откажусь, Ваше степенство!
Ну, сказывай, что и как?
По нашему уговору я втрое увеличил новые палаты, а на старинные подклети из белого камня воздвиг два этажа, стал докладывать зодчий Потапов. Подклети с подвалом крепко сложены, с умом. Подвал же сводчатый с погребами, а на нескольких сделаны люки для колодников что ли?
Мне погреба надобны, а колодников я ещё не нажил! заторопился Иван Матвеевич. Идем, осмотрим мои хоромы.
И они, пройдя огромный сад, увидели на высоченном белокаменном подклете роскошные хоромы.
Мои палаты! вскричал купец. Лепота! Какие пышные наличники на окнах. Чудо! Любезные взору полуколонны на палатах, а крутые крыльца красны и приятны для всякого русского. Идём в подвал. Хочу посмотреть на погреба.
Тёмный старинный подвал встретил их неприветливо.
Неуютно тут, поёжился Иван Матвеевич, почесав свою курчавую бороду. Зато неплохо иметь глубокий подвал. Смотри, в полу-то люки понаделали наши предки.
Да, а там погреба, или старинные камеры, подтвердил Пётр Потапов.
Видимо действительно, это камеры для колодников, вздохнул купец Иван Матвеевич, но я буду хранить в них снедь.
Глава 2
В тюремной камере темно и сыро, и вдруг, люк в потолке открылся, и яркий свет ударил в глаза узнику Ваньке Каину. Он сощурился и проговорил:
Не больно ты торопишься с похлёбкой!
Так велено, ответил кто-то густым басом, опуская на верёвке корзинку с похлёбкой.
Тебя как звать-то? спросил узник.
Не велено, откликнулся басом стражник.
Заладил, одно и то ж, не велено! Как тебя по батюшке?
Другое дело! хмыкнул стражник сверху. Фёдор Варлампиевич.
Варлампиевич? А не твой ли братец ходил в ватаге Васьки Кривого? А? Что молчишь?
Бог с тобой, я в стороне от брата.
Смотри, донесу на тебя, милый, а если поможешь бежать, то озолочу. Ты ведь знаешь, кто я?
Какая же ты мразь, зарычал Фёдор и с грохотом захлопнул люк камеры.
Через некоторое время люк открылся и Фёдор забасил:
Помогу тебе бежать, но только со мной.
Подкупи стражу, сказал узник. Деньги на первый случай в моём саду под беседкой закопаны. Жду!
Но не всё бывает так гладко!
Их разговор услышал дежурный офицер, заметив неурочное посещение преступника: «Задумали побег», решил он и поспешил доложить генерал-полицмейстеру Татищеву начальнику особой комиссии по расследованию грабежей в Москве.
В то время грабежи в Москве были такие, что вельможи жаловались императрице: «Лучше спать в поле, чем в своём московском доме». Особая комиссия, направленная императрицей в Москву, хватала всех подозрительных, но преступления не прекращались. В Москве тихо говорили, оглядываясь:
Ванька Каин орудует! Только бедных он не грабит, богатых чистит!
И только когда челобитная канцеляриста Николая Будаева попала в руки Алексея Даниловича Татищева, то дело, заведённое на Ивана Осипова, по давнишней кличке «Ванька Каин», стало быстро раскручиваться. В челобитной он обвинялся в похищении 15-ти летней невесты Будаева, которую изнасиловал в игорном доме, недавно им купленным. А так же, будучи доносителем Сыскного Приказа, был в сговоре с главарями преступников. Осипов брал с крупных воров отходные деньги, а ловил мелких преступников. Вырученные деньги распределял между своими сообщниками из Сыскного Приказа, и всё по закону. Ведь по императорскому указу от 23 мая 1726 года жалование получали только судьи, палачи и сторожа, а остальные сыщики, мелкие чиновники довольствовались с челобитчиков «кто даст по своей воле».
Вот и расцвела коррупция в следственных органах.
Безобразие! вскипел потрясенный Татищев, листая ещё раз толстенное дело Ваньки Каина, челобитную Бакаева, протоколы, Какой позор!
И он велел Ивана Осипова из тюрьмы перевести в тёмный подвал палат купца Свечкова, где работала в то время Особая следственная комиссия под его руководством. Когда Каина бросили в подвал и закрыли люк, то Татищев облегчённо вздохнул:
Уж отсюда никто не убежит!
Вечерело. Татищев сидел в своём кабинете и откровенно спал, как вдруг, очнувшись, он увидел выпяченную грудь дежурного офицера, браво доложившего о задуманном побеге Каина.
Вот пройдоха, этот Ванька Каин. Везде находит своих «соратников», встрепенулся Татищев и велел офицеру. Проследи за сторожами и доложи, кто из них купится на посулы Ваньки Каина.