Глава 4. В офисе
Апрель, 2000.
«Ой-й! Как больно! Я ударилась грудью. О-ой-йй! А Саша двигается все сильнее и резче, моё же положение, скорее, статично: руки раскинуты по полированной поверхности огромного стола, ноги чуть согнуты в коленях и готовы спружинить, голые ягодицы и бедра выпячены навскидку и встречают его поступательные движения: сначала громкий шлепок, а потом всхлюп, разделяющий слипшиеся на короткое мгновение потные тела. Я прижимаюсь к столу правой щекой, а мои груди сдавлены на краю. Мне больно.
Ой! Кажется, ударилась сильнее, чем показалось. Пробую отодвинуться, сползти немного вниз с этого проклятого стола. Напрягаю руки, пробую отжаться. Влажные ладони скользят. Уф-ф. Ах, как тяжело сопротивляться стокилограммовой движущейся махине, стремящейся сокрушить и смять, доказывая свое неоспоримое превосходство.
Удалось отодвинуться сантиметров на двадцать тридцать. Успех. Освободила груди. Теперь они болтаются в такт его ритмичным движениям. Болит меньше, но как тяжело Руки дрожат от напряжения, заломило в спине и, хотя у меня сильные бедра и икры, я чувствую, как и в этих мышцах накапливается усталость. Когда же это закончится? Когда кончит он? Когда я? Никогда. Когда же? Ох-х. Переключиться? И не думать о ней, о боли? Силюсь
Ага, он задвигался быстрее, еще быстрее. И каждый толчок сильнее. И без пауз. Значит, сейчас? Да, сейчас! Давай! Ой! Ой, Саша навалился на меня всей своей массой. Чувствую, как взмокли его живот и волосатая грудь, прильнувшие к моим ягодицам и спине, чувствую, как полился его горячий сок и переполнил мое влагалище и без того туго заполненное его набухшим членом.
Ой-й-й-а-у-а-уу, я кричу и ничуть не притворяюсь.
И, конечно, я его не удержала. Последним порывистым ударом он в который раз бросил мою многострадальную правую грудь на жесткий край. Как на лезвие. «Ой-й». Я ору от боли, он не понимает. Он рад. Он уверен сегодня его удачный день. Ведь не каждый день я кричу, стенаю, плачу. Не каждый! А он-то думает! Ах, буду объективной, у него сегодня и вправду хороший день! Жаль, что я не чувствую ничего, кроме этой надоедливой, так некстати возникшей во мне, боли.
Саша, ты сегодня бесподобен.
Обязательно надо произнести несколько восхищенных слов. Я встаю и с приятностью ощущаю, как исчезает напряжение в утомленных мышцах спины.
Что ты, Светочка, как всегда, скромно отвечает мне мой любовник. А вообще, да, отлично себя чувствую.
Не удержался, пижон!
Поужинаем? небрежно спрашивает он.
Нет, это, пожалуй, лишнее. Твой лимит на сегодня исчерпан, мой милый, думаю я про себя, а вслух говорю:
Хотелось бы, дорогой, но вечером должна быть дома. Семья. Ты меня простишь?
Простит, куда он денется. Наверное, вот сейчас подумал, ай, какая она умница отказалась. Ловлю себя на этой мысли, соображаю не произнесла ли я этих слов вслух, пугаюсь ляпнула что-то не то, и успокаиваюсь.
Жаль, очень жаль, моя дорогая.
Ладно, вижу, не огорчен, ну и прекрасно.
Пока мы беседовали, обсуждая его физическую форму, Сашин пенис трагически опал, и теперь ему неудобно. Он старается повернуться ко мне мощным задом, покрытым полянами густых черных волос.
Хорошо, не буду напрягать своего мужика. Пойду-ка лучше в душ.
Гордо покачивая ягодицами и грудью пусть полюбуется я шествую в душевую.
Душевая расположена рядом. Кабинет директора, (а Саша единственный хозяин фирмы «Олимп», торгующей всем, везде, всегда, и свою независимость он бережет, как да нет, почище, чем девственность, как зеницу ока), и туалет, и комната отдыха или, если не лукавить, спальня-будуар, и еще одна комната отдыха мужская, с карточным и бильярдным столами расположены полукругом: oни огибают конференц-зал, рассчитанный на шестьдесят персон, где как раз и стоит тот самый (ненавистный мне сегодня) стол. Таким образом, все эти помещения смежные. Они соединены между собою короткими коридорчиками-пропускниками и меблированы, скорее, в домашнем, чем в деловом стиле. (Остальные кабинеты небольшие стеклянные клетушки, предназначенные для пребывания в них ежедневно и по восемь часов клерков-работяг).
Прохладная вода приятно освежает. Тоненькие ручейки стекают по лбу, по векам, по щекам и по моему классическому носу, огибая кружева ноздрей, по губам, подбородку, по шее и, играя и переплетаясь в ложбинках, растекаясь по выпуклостям, по тяжелым грудям, заходясь водоворотом в пупке, бегут дальше: к половой фиссуре, обрамленной мягкими короткими волосками
«Ой!» провела рукой по груди и опять почувствовала боль. И что-то еще. Что? Что-то твердое. Шишка! Гематома? Нет, кожа обычного цвета, но ведь болит, зараза.
Прохладные струи смыли с меня пот, и мой, и мужской, а сфокусированный поток, направленный моею собственной рукой в мои же глубины, разведя плотную вязкую сперму до состояния жидкой эмульсии, позволил этой мутной опалесцирующей жидкости свободно излиться наружу.
Стрижка у меня простая. Волосы легко легли в привычный взлохмаченный шухер, будто я только что с постели.
Я готова. Я в порядке. Возвращаюсь.
Саша тоже одет. На нем белоснежная рубашка, голубой клубный пиджак и черные брюки. Выглядит он неплохо. Когда одет. Живота почти не видно. Просто крупный мужчина. Хорошо выглядит, но сам себе нравится слишком. А это существенный минус. Легкий поцелуй на прощание. От него все еще пахнет мною и сексом:
Привет, дорогой. Я побежала. До завтра. А ты пойди-ка, помойся».
«Некогда», подумал Александр.
Он посмотрел на себя в зеркало приподнятый подбородок, жесткие складки от уголков напряженных губ, выражение превосходства в серых глазах Но в помещении никого не было, и некому было принять его вызов.
Некогда, еще раз повторил он громко. Пора.
Глава 5. В салоне
Попрощавшись с Сашей и выйдя из офиса, Светлана посмотрела на часы.
«Половина пятого, а Нина ждет меня в пять, прикинула она. Всё вовремя. По расписанию! И коитус тоже. Что ж, точный расчет во всем делает мне честь».
Светлана улыбнулась своим мыслям. Она успела преодолеть большую часть пути и в конце улицы, над привлекательным фасадом двухэтажного здания, уже виднелась нескромная неоновая реклама, лаконично гласящая: «Клеопатра. Салон».
Загорелся зеленый. Машина тронулась.
Нина, привет, давно ждешь? едва выбравшись из машины, выпалила Светлана.
Пару минут, отбросив сигарету в сторону, ответила Нина.
Они расцеловались.
Ты как?
Я в порядке. Как всегда. Все отлично! А ты?
Нормально, Константин! Ладно, Светка, пошли, устроим оргию своим измученным зацелованным телам и отпразднуем
Что?
На секунду Нина задумалась:
Каждая свое, наверное. И то, что мы вместе, и здоровы, и молоды, и красивы. А, придумай сама.
У каждого в душе свой праздник и своя печаль ты права. Но вот сегодня только праздник, да?
Да.
В вестибюле, помпезно отделанном мрамором, женщины на несколько секунд замешкались.
Куда?
О, всадницы на распутье.
Окей. Для начала немного спорта.
Небрежно, по-завсегдатовски махнув своими дисконтными картами улыбчивому, мускулистому молодому человеку на самом деле, бдительно и придирчиво сортирующему вошедших, они направились в сторону зала фитнесса.
Через пять минут, успев переодеться, обе женщины вошли в зал. Весело болтая, посмеиваясь, они заняли соседние тренажеры. Положив предплечья на специальные подлокотники, расположенные перпендикулярно полу, и ухватившись ладонями за ручки, Светлана пытается свести свои руки. В первый раз ей это удается, и во второй, и в третий, и воздух, выдавливаемый её усилием из пневматической пружины, сердито шипит. Она качает грудь: грудные мышцы, большую и малую. Нина, установив стопы под резиновые валики, методично разгибает мускулистые ноги.
Уф-ф, каждое движение она заканчивает резким выдохом.
Хорошо?
Хорошо.
Не устала?
Нет пока.
А чего ты морщишься? спрашивает Нина, нахмурив тонкую, словно росчерк пера, линию своих бровей.
Я? Морщусь? Это ты хмуришься, искренне удивляется Светлана.
Ты! Глянь-ка на себя в зеркало, настороженно и очень серьезно возражает Нина.
Зеркала полосой в человеческий рост опоясывают стены зала. Стоит только повернуть голову.
Светлана, стараясь сохранить то же выражение, медленно оборачивается Её привлекательные черты искажены.
«Болью! Страданием! Что со мною происходит?» думает она, и отчетливо чувствует, как ноет и дергает Что? Где? Конечно, в правой груди! Словно кто-то невидимый стиснул её твердыми пальцами и теперь выкручивает, выворачивает и ждет, чтобы она закричала.
Что случилось? спрашивает Нина, и вопрос застает Светлану врасплох. В самом деле, что?
Грудь болит, отвечает Светлана, Саша ударил. Не специально, конечно. Просто неудачное положение. Понимаешь?