Мне пришлось уступить ее доводам. И, в самом деле, вечно я не могла стоять под окнами собственного дома.
Я на цыпочках проскользнула в холл и быстро устремилась наверх, в спальню, стараясь не издавать ни звука, ни шороха, боясь, чтобы мой муж не услышал меня. Вбежав в комнату, я навалилась на дверь спиной и перевела дух, потом начала ходить туда-сюда, сердце колотилось. Сейчас он войдет, сейчас, сейчас
Прошло десять минут, Роберт не появлялся, и я немного успокоилась. Меня стал одолевать сон, но я боялась уснуть. И из комнаты выйти тоже опасалась. Мокрое от дождя платье вызывало ещё более сильный озноб, чем на улице, но звать служанку я тоже не решилась. Было страшно выдать свое присутствие здесь.
В конце концов, я просто сняла платье, оставшись в нижних юбках и сорочке. Потом села в кресло. Надо успокоиться и расслабиться.
Видимо, я задремала. Проснулась я от того, что кто-то вошел в комнату и встал передо мной. Я открыла глаза, вздрогнула и снова закричала.
Хватит! крикнул муж. Перестань же! Прислуга решит, что я тебя избиваю!
Я резко замолчала, вдавилась в кресло и уставилась на Роберта Уилкокса.
Теперь этот человек хотя бы немного походил на оного в моем восприятии. Вымытый, выбритый, с тонкими усиками и без намека на отвратительную бороду, причесанный, в чистой одежде лишь шрам на лице напоминал мне о пережитом страхе пару часов назад. Вполне точно можно было определить возраст. Ему было никак не больше тридцати пяти.
Так как я молча сверлила его взглядом, он сделал пару шагов по комнате:
Я не хотел тебя пугать, Маргарет! В мои планы не входило, чтобы ты увидела меня таким, каким видела, он сделал паузу и прибавил. И ещё менее входило получить ТАКУЮ встречу!!
Я облизала губы. Надо было что-нибудь сказать, и я пискнула:
Извини
Роберт издал какой-то неопределенный звук и вдруг резко обернулся.
Как?! Ну как?! Почему?! воскликнул он в отчаянии. Я не видел тебя много месяцев, как я мечтал о встрече, и возвращаюсь в дом, где кухарка рада мне больше любимой жены!
Без сомнения, он был прав. Мне даже слегка стало его жаль, но что я могла поделать с этим? Я встала с кресла, и не нашла ничего лучшего, как выдать неуверенное:
Рада, что ты жив
Он вдруг сделал ко мне шаг и схватил за плечи. Я инстинктивно зажмурилась и сжалась, ощущая его сильные руки. Так прошло несколько секунд, потом он резко отпустил меня и отпрянул.
Ты боишься меня! Боишься! он схватился руками за голову. Невероятно! За что мне это? Лучше б ты вышла замуж ещё раз, чем это!
Я чуть не сказала, что здесь нет кандидатов в мужья, но вовремя удержалась. Это могло ударить его ещё больнее. Роберт снова сделал пару шагов по комнате, потом спросил.
Ты помнишь хоть что-нибудь?
Я мотнула головой.
Совсем ничего. И никого. Только с того момента, как очнулась после падения и удара головой Ты единственный человек, который что-то обо мне знает, так?
Ты единственный человек, ради которого я стремился выжить эти месяцы. А получилось, что я потерял твою любовь полностью! Маргарет, Боже мой!
В порыве он притянул меня к себе и поцеловал. Это было довольно крепко и неожиданно, я чуть не задохнулась, но поцелуй был коротким, хоть и жарким. Он отпустил меня также резко, как и схватил, и снова покачал головой.
Ты боишься меня!
Я я перевела дух. Я не помню
Слова у меня кончились, подступило отчаяние. Я не знала, что я ощущаю. Страх ли, отвращение, панику или просто волнение. Я так много была готова сказать Роберту Уилкоксу, но сейчас, когда он стоит передо мной, выдирая на себе волосы в замешательстве, хочу только, чтобы он ушел, а, между тем, у меня нет никаких прав требовать этого. Что делать? Как быть?
Он вдруг словно прочитал мои мысли.
Доброй ночи, Маргарет! Я буду в комнате напротив!
И быстро вышел, хлопнув дверью. Я в панике навалилась на неё, щелкнув задвижкой, потом бросилась к окну и проверила, насколько плотно оно закрыто. Хотела ещё забаррикадироваться, но больно ударилась коленом о кресло.
Это отрезвило меня, я охнула и неловко села, потом в отчаянии схватилась за голову.
Да что же это происходит?! Какой отвратительный вечер, перешедший в ночь! Голова шла кругом, хотелось злиться. И плакать. Наверное, второе даже больше, но я решила не позволять себе подобного, потому что не могла признаться себе в истинных причинах своего состояния. Что именно меня так пугает и вводит в панику? То, что мой муж оказался вдруг живым? А что в этом такого ужасного? Если верить той же Сьенне, такое известие должно был вызвать раньше во мне неимоверный восторг. Решив, что утром эти проблемы будут казаться менее громоздкими, я отправилась спать.
Проснулась я довольно поздно. В окно светило солнце, даже не напоминая о вчерашнем дожде.
Странно, что никто не пришел будить меня, подумала я, но тут же вспомнила о том, как заперлась накануне. Поднявшись с постели, я на цыпочках подошла к двери, прислушалась, потом открыла её и выглянула в коридор, почти сразу же столкнувшись с Матильдой.
Миледи начала было она, но я жестом попросила её войти и замолчать.
Одень меня. И скажи Где ОН?
Милорд? служанка пару раз моргнула. Он встал очень рано, уже завтракал, и сейчас на террасе.
Ах хорошо.
Мне не было смысла прятаться и паниковать. Жизнь продолжалась, об этом я хорошо подумала, пока ворочалась с боку на бок в постели, которая вдруг стала мне тесной. Два месяца назад я уже начала жить заново, привыкла, что у меня нет мужа, и я никогда не увижу его. Теперь мне нужно было полностью отвергнуть эту мысль и постараться освоиться с человеком, который имеет неоспоримое право жить в этом доме и не только. Я не могу вечно визжать при его появлении и запирать окна и двери.
С этой разумной мыслью я спустилась вниз и пошла на террасу, стараясь не сильно шуршать платьем.
Роберт сидел ко мне спиной, вытянув ноги, и крутил в пальцах необрезанную сигару. Я замерла.
Доброе утро, Маргарет, сказал он, не оборачиваясь. Как спалось?
Спасибо, хорошо А тебе?
Я тоже совру, и скажу, что мне идеально спалось под крышей собственного дома, где меня приняли, как чужого! констатировал он, откусывая кончик сигары.
Я почувствовала, что начинаю злиться. Ни разу ещё за время моей новой жизни мне не хотелось этого так, как сейчас. Я с усилием сдержала в себе порыв затопать ногами и, набрав в легкие воздуха, сказала:
Я ещё раз могу попросить прощения за то, в чем не виновата!
Это на тебя непохоже, дорогая.
Я продолжала стоять за его спиной, выламывая себе же пальцы. Ответ на эту фразу вертелся на языке, но я решила пойти другим путем и села рядом за круглый стол.
Лучше расскажи мне
Что? он повернулся в мою сторону.
Все. Без тебя я не знаю ничего о себе, своем прошлом. О тебе и о нас. Как тебе удалось спастись после шторма?
Он передернул плечами:
Ничего особенного. Мотало по волнам на куске бревна и выбросило к берегу. Не думаю, что тебя устроит описание всех злоключений, что я вынес, пытаясь попасть домой
Я снова сдержала в себе желание повысить голос и сказать, что если он будет так отвечать, мы никогда не сможем найти общего языка. Вместо этого я выдержала паузу, сглотнула слюну и сказала.
Тогда, может быть, милорд, вы сообщите мне хотя бы, как долго мы с вами женаты?
Почти два года, последовал короткий ответ.
Подробности выудить из него нереально! Я решила, что должна говорить сама, и произнесла продуманный вчера перед сном текст.
Я рада, что ты жив. Впрочем, ты можешь мне не верить, но я должна это сказать. И ещё я не виновата в том, что ничего не помню. Хотелось бы надеяться, что ты поможешь мне в этом в моей попытке восполнить дыры в своем сознании. В конце концов, мы супруги, а не враги!
Ответом мне было спокойное молчание. Он издевается? Ещё секунда и я стукну кулаком по столу, хоть это и не подобало леди Уилкокс! Я что, стене это все говорила?
Роберт вдруг повернулся в мою сторону, и наши глаза встретились. Так и не закурив, он положил сигару на стол и встал со словами:
Я делаю определённые успехи. Уже вместо ужаса я внушаю жене только лишь презрение и раздражение. Все возвращается к истокам! Приятного завтрака, Маргарет!
С этими словами он ушел с террасы в дом, оставив меня смотреть в одну точку в попытке понять смысл его слов. И да я злилась. Он был прав. Меня раздражало его поведение, которое в моих глазах не подобало любящему мужу. Но, с другой стороны, я понимала в глубине души, что, если он вдруг начнет изливать на меня свою любовь, мне это не понравится, и я буду вынуждена каким-то способом требовать уважения к своей персоне. Замкнутый круг. Но что значили его слова про истоки? Идти с расспросами? Ещё чего! Общаться с Робертом невозможно. Слуга, который лошадьми занимается, и то любезнее.
Лошадьми? А это идея! Я же каталась верхом ранее, если верить Сьенне, но за это время ни разу не пробовала это повторить. К пианино я пару раз подходила, а к лошадям нет. Закончив завтрак в одиночестве, я дала распоряжение Бастиену, чтобы он приказал приготовить мне коня.