Ха! У меня есть две недели, а то и больше, чтобы прочитать дневники, созрело решение.
Сама мысль о том, что карты фортуны легли так, чтобы освободить ей время, вдохновляла. И Ева решила не сопротивляться. Она позвонила в редакцию, где получила крайне неутешительную, но очень своевременную информацию, что головной офис помочь с «мамой» для Мака не может. Редактор был нейтрализован. Следующий звонок был адресован Марису:
Ты можешь в Хельсинки достать эту чёртову «маму»?
Она знала: Марис будет страдать, если не сможет помочь. Теперь же, получив задание, он перероет не только Хельсинки, но при необходимости и всю Европу, но достанет, спасёт, сделает.
Расчёт был прост: редактор не ругается, Марис при деле, а материнская плата для пострадавшего Макинтоша окажется на месте только вместе с Марисом, то есть через две недели с хвостиком. Всё по-честному, все при деле, никому не надо врать, но у Евы есть две недели свободного времени, чтобы наконец-то разгадать тайну тёти Густы.
И Ева, сварив очередную чашку кофе, принялась за толстые тетради из секретного сундучка.
Она читала, и жизнь Густы открывалась перед ней.
2. Густа. Недетское детство
1.
Детство выдалось хлопотным.
У папы и мамы их с сестрой было двое старшая Марта и она, на полтора года младше. Марта родилась, соответственно, в марте, а она Августа, как и следовало ожидать, в августе. Пастор, как видно, решил вопрос с наречением очень прямолинейно.
Бабушек-дедушек Густа не помнила. Помнила только, что сначала жили в каком-то сараюшке, где за небольшой стеночкой стояла корова. Одним из звуков детства был густой шорох, с которым корова тёрлась своим горячим боком о перегородку. И ещё очень много работы. Девочки, и Марта, и она, помогали, сколько хватало сил. Огород, скотина всё было на них с мамой. Папа, отличный плотник, далеко не всегда бывал дома, его приглашали строить дома. Обычно папу забирали другие мужчины. Они заходили во двор и кричали:
Янка! Бери топор, работа есть!
И мама сразу же бежала собирать папе с собой в дорогу еду. А папа радостно кричал в ответ:
Что, без Янки никуда? Сейчас покажу, как надо работать!
И уходил на неделю, а то и больше.
Густа не понимала, почему, если папа строит дома другим людям, сами они живут в крошечной, холодной избёнке. Однажды она даже спросила об этом маму, но ответила мама непонятно:
Папе надо заработать деньги на лес.
Почему надо зарабатывать деньги на лес, который со всех сторон чуть не вплотную подходил к их домику, было странно. Но Густа твердо решила вырасти и узнать ответ.
Но однажды к папе пришли не мужики. К их домику подъехал большой крытый Густа никогда таких не видела экипаж. Господин из экипажа, очень интересно одетый и в странной шляпе, о чем-то долго говорил с папой, нерешительно переминавшемся с ноги на ногу. Потом экипаж уехал, а папа как-то суетливо пошёл в дом. Густа помнила, как мама выгнала их с Мартой, замотав платками, на улицу и велела гулять и не мешаться. Было холодно, из ртов валил пар, но девочки честно выполняли приказ и в дом не лезли. Было ясно, что родители обсуждают что-то очень важное.
Уже почти стемнело, когда мама позвала их в тепло. Она непривычно суетилась, накрывая ужин, и даже напевала, а папа тихонько сидел и точил свой знаменитый топор.
Наутро папа собрался, взял инструменты и пошёл со двора, оставляя следы на первом, едва выпавшем снегу.
Почему папа один, без мужиков, спросила Густа.
Ах ты, маленькая любопыта, усмехнулась мама. Всё-то тебе интересно. Потому что папу в баронскую усадьбу пригласили.
Это было опять непонятно, но Густа снова пообещала себе вырасти и разобраться.
2.
Папы не было долго.
Уже стало очень холодно, и пастор в церкви говорил о Рождестве. Мама сделала из еловых веточек красивый венок, который они вместе украшали всякими цветными штучками. В венок мама приладила четыре больших белых свечи, которые зажигала по одной каждое воскресенье.
А папа никак не шел.
Он пришёл, вернее приехал, когда на венке сгорели уже все свечки. Его привезла та же лошадь, что привозила раньше крытый экипаж, вот только на сей раз это были большие сани, из которых папа, позвав жену и дочерей, начал доставать вещи.
Вороная лошадь терпеливо стояла, время от времени пофыркивая на морозе, а возница с любопытством смотрел, как папа вынимает и вынимает корзины.
Вороная лошадь терпеливо стояла, время от времени пофыркивая на морозе, а возница с любопытством смотрел, как папа вынимает и вынимает корзины.
Видать, угодил Янка барину, подмигнул возница, обращаясь к маме. Золотые руки у мужа твоего, ты им правильную работу-то давай. А то вдруг он отвык уже.
И громко захохотал. А мама покраснела.
А вы папу не обижайте, вылезла вперёд Густа. Знаете, какие дома он строит!
Возница вытаращил глаза на пигалицу, у которой из платков торчал только нос.
Ишь ты! Такая маленькая, а уже во взрослые разговоры лезет! А сама-то ты видела, какие твой папа дома строит?
Нет, не видела. Вот вырасту и пойду, посмотрю.
А что, Янка, снова расхохотался возница, барон, чай ругаться не будет, если ты девкам своим работу-то покажешь. Вон ты как ему угодил! Давай уж, прокатим девок твоих туда да обратно, пусть посмотрят, как их отец плотничать умеет.
Дело сладили быстро. Оттащив мешки да корзины в дом, папа подхватил подмышки сперва Марту, потом Густу, закидывая их в сани. Жене тоже попытался помочь, прихватив её за талию, но возница вновь захохотал, а мама снова покраснела.
Оказалось, баронская усадьба не так далеко, как думала Густа. Сильная лошадь шла уверенной рысью, везя сани по своей же колее между большущих заснеженных сосен, между сугробов, сверкающих на полуденном снегу.
Усадьба открылась сразу. Она никогда не видела таких больших и красивых домов. Это было красивее, чем церковь. «Наверное, нельзя так думать», одёрнула сама себя Густа.
Но это было очень красиво! В дом вела огромная широкая лестница с множеством ступенек. А сколько там было окон! Ей казалось, что из каждого окна смотрят, как она будет вылезать из саней. Было страшно.
Что, пигалицы, страшно? словно угадал её мысли возница.
И Густа решила, назло ему, не бояться. Пока они вылезали, к саням подошёл какой-то господин. Ни одеждой, ни повадками он не был похож ни на одного мужика, которых видела за свою недолгую жизнь Густа. «Наверное, это и есть барон», подумала она.
Что случилось, Янис? строго спросил господин.
Да вот, господин управляющий, хотел семье работу свою показать. Они ведь никогда в жизни такой красоты не видели. Можно? и папа с надеждой посмотрел на господина.
Можно? выдохнула Густа, вынырнув у папы из-под руки и глядя прямо в глаза господину.
Ишь ты, какая прыткая! усмехнулся управляющий. Ну, давай мне руку, пойдём, покажу, какие чудеса ваш папка делать мастер.
Ой. Они шли по этой широкой красивой лестнице прямо вверх. Она очень боялась споткнуться, но обошлось. Управляющий открыл дверь и пропустил маму с Мартой вперёд
Никогда прежде Густа не видела такой красоты! Очень быстро она устала и уже не понимала, где в этом большом и прекрасном здании они ходят. В памяти осталась только большая комната с огромными резными шкафами до потолка. Она вся была в этих шкафах. Их-то, да и не только их, и делал папа. Шкафы, лестницы, резной потолок, это было невозможно красиво. Густа отпустила руку управляющего и ухватилась за папу, который умел делать такую невероятную красоту.
А внутри что? Платья? вдруг поинтересовалась Марта.
Марта была тихоней и от неё вопросов никто не ждал.
Марта, перестань, строго сказала мама.
Но, как видно, сегодня был особенный день. Потому что управляющий не рассердился, а молча открыл один из шкафов. Там были не платья. Там стояли библии. Во всяком случае, Густа, на тот момент видевшая одну единственную книгу, подумала именно так. Словно зачарованная, она шагнула вперёд.
Зачем столько библий? робко спросила она.
Это не Библии, это книги. И управляющий, достав одну из больших книг, открыл её.
Там была даже картинка! Книга буквально заворожила Густу. Она пахла чем-то непонятным, но очень приятным и загадочным. Густа очень хотела узнать, о чем эта книга. «Вырасту, выучусь, обязательно узнаю», вновь про себя решила Густа.
3.
Рождество отмечали весело. Папа принёс ёлочку, а мама накрыла стол, достав из корзин привезённые папой припасы. Там было много всего хватило не только на праздник, но и надолго.
Кроме припасов папа привёз большой и очень тяжёлый ящик. Несколько раз он любовно вынимал из него и раскладывал на столе всякие железные вещи, большие и маленькие. Видно было, что инструменты папе очень нравятся. Густе они тоже нравились, такие разные и блестящие. Оказалось, для того, что делал папа в баронском доме, папиных вещей было совсем недостаточно, и барон купил весь этот инструмент. А по окончании работы разрешил папе забрать его себе. Так что папа с удовольствием раскладывал свои новые игрушки и любовался ими.