Напарник обладал потрясающим напором продажника и неисчислимым количеством знакомых, постоянно желающих удовлетворить свою жажду потребления. Чем только мы с Эдуардиком не торговали диапазон вьетнамской продукции неуклонно расширялся, и уже к 56 часам каждого дня от «четвертака» до «полтинника» наваривали без каких-либо затруднений.
Кураж у «Родственника» зашкаливал, я не отставал, и вечер мы, как правило, продолжали в центральном районном ресторане на Автозаводской. Туда же подтягивались Мишка с подружкой, и, воссоединившись, мы совмещали ужин с весельем допоздна в компании приятелей, завсегдатаев «Огонька». Оттуда я, обычно, ехал ночевать к Надежде на Каширку, а приятели отправлялись в мою квартиру продолжать праздник.
* * *Эпизодически, по дороге домой на улицу Трофимова, к весёлой компании в «Огоньке» присоединялась Людка, ещё одна знакомая из далёкой юности. Она трудилась в «Берёзке» на Ферсмана и заруливала в ресторан развеяться после вечерней смены. Пышная платиновая блондинка, Людмила не оставляла равнодушным ни одного восточного негоцианта, и на Автозаводских аборигенов смотрела свысока. Много лет назад я познакомил тогда ещё совсем молоденькую красотку с абхазскими родственниками жены, которые очень серьёзно подошли к выполнению плана инвалютного магазина. В процессе делового сотрудничества один из Сухумских джигитов осчастливил Людку мечтой всей жизни автомобилем, а затем и ребёнком. Приезжая в Москву на закупки, он проживал в своей московской квартире, расположенной в доме около Велозаводского рынка, известного всему району как «Слава Труду», согласно огромным светящимся буквам над фасадом. На период «командировки» Людка с сыном перебирались на жительство к Гиви, а остальное время выступала в роли «соломенной вдовы» в родительской квартире в обществе папы отставника.
В зависимости от настроения, Людмила, будучи вполне половозрелой и любвеобильной особой, не связанной узами брака, иногда ночевала у нас, предварительно предупредив строгого отца. Истосковавшееся без Гиви тело она доверяла тому из троицы, кто на предстоящую ночь оставался без дамы. Рано утром обстоятельная продавщица готовила на всех фундаментальный завтрак из двух блюд и отбывала на вахту за валютный прилавок.
* * *В один из дней дома меня ожидала неожиданная встреча. Вернувшись после утреннего визита на Коломенскую, я застал в квартире бывшего одноклассника Вову «Диверсанта», заядлого болельщика «Торпедо». Он приехал на стадион незадолго до начала матча, держа в уме заскочить по-быстрому к старому школьному другу. На удачу позвонив в дверь, он хотя и был несколько удивлён видом «неглиже» открывшей ему неизвестной симпатичной девушки, но на приглашение войти откликнулся с удовольствием.
К моменту моего появления Володя уже освоился в обществе незнакомки и, учитывая отличное знание закромов квартиры, тщательно изученной в школьный период, уже угощал на кухне новую приятельницу домашним отцовским вином из черноплодки с яблоками. Полезный «витаминный» напиток обнаружился в схроне на антресолях в тёмной комнате перед туалетом, непонятном «изыске» сталинской архитектуры. Решив повторить удачную попытку, Вова достал из того же загашника следующую трёхлитровую банку, но тут удача изменила, и увесистая ёмкость выскользнула из рук об кухонный пол, выложенный крупноразмерной метлахской плиткой. Все последующие потуги смыть со стен и, главное, с потолка, оказавшееся в банке варенье, оказались безуспешными.
Володя настолько «удачно зашёл», что, когда, наконец, поинтересовался, почему же никто не спешит на работу, наступил четвёртый день его участия в непрекращающемся празднике. Ответ удивил его больше, чем представителей правопорядка, задавшим нашей троице практически тот же вопрос за неделю до этого у входа в «Клешню».
В стране периодически проходила очередная Андроповская кампания, в ходе которой проводились рейды милиции с целью выявления местных нарушителей производственной дисциплины. В рабочее время вблизи кинотеатров, пивных и других заведений увеселительного характера выставлялись патрули, проводившие выяснение причин манкирования отловленными гражданами их трудовыми обязанностями. Мы чётко отрапортовали: в отгулах, отдых между сменами, отпуск между командировками, и с готовностью выдали номера служебных телефонов. Естественно, никто никуда не позвонил, и нам дружелюбно разрешили идти по своим делам, что мы и сделали, зарулив в двери бара.
Опешивший Вова, мучимый головной болью и другими сопутствующими похмельному состоянию недугами, попытался придумать хоть какую нибудь весомую причину трёхдневного отсутствия на работе, но «котелок совсем не варил». «Маленько» поправившись, устроили «мозговой штурм», и я внезапно вспомнил, что моя старинная подруга Татьяна У-ва трудится в некоем медицинском учреждении, расположенном на углу улицы Чернышевского и Потаповского переулка, где над добровольцами проводят медицинские исследования, на время которых выдаются официальные справки, правда, без оплаты, в отличие от больничного листа.
Немедленно организовалась экспедиция в центр: по дороге к Татьяне мы посетили шашлычную, располагавшуюся в зале нынешнего «Макдональдса» на Маросейке, и далее по пути следования через два дома чебуречную «Пьяная Лошадь», причём везде «применяли» бодрящие напитки. А уж на обратном пути, получив заветные справки, зашли в пивную «Фотография» у Чистых прудов, откуда виновник поездки неожиданно и загадочно исчез.
* * *Периодически, разнообразя будни, на домашний обед с обильным употреблением напитков заезжала Ленка «Мартышка» подружка по Гурзуфу, также продавщица «Берёзки», причем, самого дефицитного, обувного подразделения сети. Прожив в счастливом браке с общим приятелем Костей «Моськой» целых четыре месяца, разведёнка, не выдержавшая безумных грузинских приступов ревности супруга, находилась в активном поиске нового спутника жизни. Ленка всегда привозила богатые вино-водочные дары и с застолья на службу не спешила. Иногда, особо плотно отобедав, она отзванивалась на работу и просила коллег её подменить, сказавшись больной. С Ленкиным участием визиты в «Огонёк» проходили особенно бурно, с её куражом отбоя от желающих потанцевать с нашей дамой не было и, как следствие, каждый вечер заканчивался «товарищеским недоразумением». Даже Эдик, большой любитель поучаствовать, регулярно уговаривал неугомонную плясунью «посидеть с рабочими» во избежание очередного конфликта.
* * *Абсолютно непредсказуемо, как «Летучий Голландец», на пороге квартиры возникал Игорь «Бамбина», иногда сольно, иногда в компании нового приятеля Ивана, очередного продавца нашего винного. Не стоит объяснять, что происходило дальше. Описание Гиляровским одного из ярких персонажей почти идеально подходило Игорю: «Последний был одержим запоем, а во время запоя страдал страстным желанием хоть перед кем-нибудь, да говорить!». Но в отличие от литературного героя, «Бамбине» не надо было никого уговаривать мы часами могли слушать его бесконечные байки, заходясь от хохота. Да и вещать Игорь был горазд вне зависимости от наполненности алкоголем, просто после употребления оного речь становилась существенно красочней и проникновенней: прозвище «Секрет великого рассказчика» «Бамбина» носил недаром.
Исчезал Игорь всегда также спонтанно, как и появлялся, что однажды сыграло недобрую шутку. Оставленный утром дома «на хозяйстве», «Бамбина» неожиданно сгинул во время затянувшегося посещения Коломенской «приёмки», затем продолжившегося в нашей «Шашлычке», куда мы зашли к знакомой кассирше Кате заказать любимых восточных яств «на вынос». Напрасно протрезвонив в дверь, мы серьёзно озадачились проникновением в квартиру, к счастью находившейся в бель-этаже. Спасибо неизвестному архитектору, спланировавшему под высоко расположенными окнами ванной и кухни широкую горизонтальную площадку, служившую крышей полуподвала бункера. Открыв форточку и отогнув решётку, мы с трудом пропихнули самого изящного, Мишку, в ванную комнату. После того, как он запустил нас внутрь, я нигде не смог обнаружить ключей от квартиры, оставленных Игорю на случай, если прижмёт навестить друга-продавца с целью потушить пожар в «горящих трубах». До очередного внезапного появления «Бамбины», всю последующую неделю Мишка «работал форточником», или же кто-то из нас вынужденно «давал привратника».
* * *Однажды утром, когда мы по традиции посетили приёмный пункт, Галя познакомила с симпатичной мурманчанкой Ниной, дальней родственницей, навестившей Москву по дороге в Крым. Её муж, военный моряк регулярно уходил в длительные походы, и тоскующая молодайка, чтобы скрасить одиночество, поддруживала с непосредственным начальником главбухом местной потребкооперации. Он и пригласил пассию совместно отдохнуть в бархатный сезон в престижном Ялтинском пансионате, достав по блатным каналам дефицитные профсоюзные путёвки.