Видели бы тебя, балбеса, сейчас твои родители.
Названный так, потом с полным безразличием, где-то полдня, выслушивал бабкины укоры. Апатия «плитой» давила на его праздничное унылое настроение.
________________________//______________________________
Ведущая вечера, молодая химичка старается. В красном платье, ярким пятном на сцене. С помощью хрипящего микрофона объявляет белый танец.
Краем глаза Жека видит, как из группы девчонок выдвигается Ирина и идет прямо к нему.
Можно тебя пригласить? смотрит в пол.
Он же ликует про себя и почти готов ее простить. Многие с интересом наблюдают за ними неужели помирятся?
«Настала пора мне быть великодушным», решает он.
Весь взмок, горячими руками держа ее за гитарную талию, а она с полуулыбкой глядит за его плечо и томит своим молчанием. В зале Гоша не наблюдался.
Школьный ансамбль скверно исполняет «Отель Калифорния». Проходит минута немого топтания и, наконец, прислонившись к уху:
Женечка, хочу извиниться за то, что сделала тогда больно. Мы с Григорием осенью подаем заявление. Прости меня, глупую, и, когда-то твою, голос запинается.
Даже фамилию не придется менять, вроде попытался сострить.
Музыка закончилась, а они продолжали стоять, уже опустив руки. Зазвучала следующая композиция, кажется, «Дым над водой», а в башке, почему-то, крутится: «Вот и все, что было, ты как хочешь это назови» строчка из какого-то тогдашнего шлягера. Цедит, не разжимая губ:
Остается вас только поздравить. Ну, я пошел, с твоего разрешения.
Больше говорить не о чем. Тут же появился, где-то пересидевший танец, Гоша и они сразу куда-то пропали. Видимо, фактом своего отсутствия, щадили Жекино самолюбие и не стали мозолить лишний раз счастливым видом ему глаза.
Дождь перестал, и троица под звездами откупорила последнюю из припасенных бутылок. Ребята деликатно не спрашивали, о чем их товарищ шептался со своей бывшей подругой, и так по выражению его лица, все понятно.
Закончился выпускной впереди прогулка на ночном теплоходе. Теперь уже вчерашние школьники плотной толпой спускаются по лестнице. Те последние глотки «Кюрдамира» оказались некстати Борисова вырвало на светлый пиджак Юрия Семеновича пожилого учителя истории. Запахло рвотой и скандалом.
Так вам лучше, икнув, смело заявил плохо соображавший сейчас.
Это «точечное попадание» явилось неким актом возмездия. Весной в программе общегородской комсомольской конференции посвященной выходу книги Брежнева Л.И. «Целина», вторым пунктом значилась дискотека. Готовящиеся к ней трое друзей были замечены этим учителем в туалете Дворца молодежи, распивающими что-то крепленое. Последовало изгнание с экспроприацией двух бутылок.
На следующий день о происшествии доложено директору школы, а поскольку вторая стеклопосудина извлечена из портфеля Жеки он и был объявлен зачинщиком.
И вылет из школы чуть не стал реальностью. От такого развития событий спас мощный педагогический стаж бабушки в стенах этого же учебного заведения.
С тех пор чувство горького разочарования на почве той впервые взрослой любви стойко ассоциировалось у него с группой «Eagles», терпко-сладким вкусом портвейна и красным от возмущения лицом Юрия Семеновича.
От главного героя:
«Никогда не будет такого, чего нет вообще это как «потом» не рождается «до».
И птицы вскрик упавшей на изломе, теперь ее не кружит полет,
Закатила глаза словно в сладкой истоме, на асфальте лежит и уже не поет,
Тревога пропала в сердце горячем, спешащие ноги обходят ее,
Тут птичья душа стала тельцем незрячим,
И краткостью трель отзвучала свое.
Так и нам полетавших в фантазиях легких, с лица не стирается старческий грим,
А мы уступаем место под солнцем с кривою улыбкой другим.
________________________//______________________________
Евгений Борисов в полудреме. Громко чихнув, просыпается его спутница. На часах, тех, подобранных на перроне, пять утра. Завтракают «Роллтоном».
В молчании одеваются. На себя он натягивает вполне добротный полутулуп, вязаную шапочку. Она же в кокетливо подпоясанном пуховике, а голову венчает норковая шляпка с залысинами и узкими полями. Ноги у обоих в валенках. Все это из приношений в ближайшую церковь.
Чуть пригнувшись, преодолевают одиннадцать ступенек (зачем-то, которые каждое утро он в уме пересчитывал), угрюмая пара выходит через низкую подвальную дверь на улицу.
Чуть пригнувшись, преодолевают одиннадцать ступенек (зачем-то, которые каждое утро он в уме пересчитывал), угрюмая пара выходит через низкую подвальную дверь на улицу.
Здесь еще темно, и в свете редкого освещения не видно прохожих. Рано. Невдалеке только дворник-таджик животом толкает фанерный скребок за ночь прилично нападало снега.
Женя и Света хорошие знакомые мигранта Курбана. За триста рублей в месяц он позволяет им пользоваться туалетом и душевой кабиной в своей двенадцатиметровой конуре на первом этаже этого же дома, где их подвал обитания. На тех же ведомственных метрах живут еще трое земляков дворника.
Поздоровавшись с работником лопаты и метлы, они спешат совершить утренние процедуры, а торопиться надо до восьми следует обойти шесть негласно закрепленных за ними контейнерных точек, пока не приехала «мусорка» и не опередила.
Не считая городской свалки, посещаемой ближе к обеду, почти ежедневное ковыряние в баках основное подспорье бюджету этих людей. Именно на ней от вожака местных бомжей, деда Лени, был получен «надел» со строгими координатами. Соваться на чужие территории строго запрещено в лучшем случае могут избить, в худшем изгонят за границу города.
В нынешнем Женькином «мире» есть практически все, как в той «большой жизни»: мафия, животная конкуренция. Та же жестокость, много нелюбви к ближнему и предательства. Разве что, понятие «грязь» в теперешней его среде звучит более натуралистично.
Через пару километров первые мусорные контейнеры. Холодный и колючий ветер настойчив так и лезет под полы одежды. От баков привычно воняет. Рядом копается Светка, что-то бормоча. Слышно безматерно жалуется на судьбу, которой всего-то полтора года. Это обычный словесный «выхлоп» ее похмельного настроения. Припухшее лицо на свету рассматривает выуженное сосредоточено. Руки одеты в часто стираемые белые нитяные рабочие перчатки в такой «яме» эта женщина продолжает оставаться брезгливой.
С большими полосатыми сумками, набитыми мусорным «добром», бредут к пункту приемки вторсырья.
Рассвело, пошел густой снег, и стало не так ветрено. Во многих окнах домов мелькают тени утро вкатывается в рабочие будни.
Борисов смотрит в спину впереди идущей соратницы. Хрипло смеется:
Светуль, сегодня бы надо выпить.
Та, не оборачиваясь, радостно:
Пусть это будет нашим коллективным соцобязательством.
Что ты, с другой планеты, знаешь про социализм?
Где-то отложилось.
А я думал, что у тебя теперь только соль в суставах может откладываться.
Та только оскорбленно хмыкнула.
________________________//______________________________
Готовиться к вступительным экзаменам мешало то, что все мысли его крутятся вокруг Иришки. Мечтается вот прозвенит просительный телефонный звонок, и на том конце он услышит ее голос. Он выстраивал диалоги, где все варианты сводились к одному она умоляет простить и очень хочет вернуться к нему, а Жека непреклонен и безжалостен лишает всех шансов эту вертихвостку.
Телефон продолжает молчать.
То лето выдалось жарким. И сидя у открытого окна, выходящего во двор, с учебником, не переставал бросать тоскливый взгляд не идет ли? Умом понимал ни в дверь, никак еще, Ирина не позвонит.
Воспоминания об их любви разрывали сердце и мутили душу. Стал задумываться о суициде. Правда, подобный финал был, все-таки, оптимистичным либо, чудесным образом, вовремя, промывается желудок или, едва дышащего, вынимают из петли, а, в результате, изменница осознает какое сокровище она могла потерять.
Но это были только думы. Молва же, по-прежнему, доносила у них с Гришей все о,кей. И даже больше они вместе поступают на геологический факультет того же ВУЗа, куда направил свои стопы и Евгений. Сам этот факт уже предполагал возможные встречи в коридорах выбранного университета. Но сначала надо всем набрать проходные баллы.
И что интересно, там, до четвертого курса, на геологов когда-то давно учились Жекины родители.
________________________//______________________________
Поступил на первый курс философского Борисов почти без напряга и излишнего мандража.
Обычно скуповатая на похвалы Анна Ивановна, даже, как-то по-молодежному, выразила свою радость:
А ты у меня молоток!
И была ею куплена недельная путевка на теплоход вверх по Волге так отмечен этот его успех.
Вот уже новоиспеченный студент селится в двухместную каюту, где его соседом оказывается Дима такой же первокурсник, только авиационного института. Компанейский парень, энергичный ловелас. Они быстро подружились.