И к чему привели народ в СССР Б. Н. Ельцин и М. С. Горбачёв? К демократии. А у нас, что её не было? Была! Но это была народная демократия. А с их подачи демократия стала антинародной, государственные силовые структуры это стража олигархов и властьдержащих личностей, а не охрана интересов человека труда. Но хватит об этом. О беспределе нынешней воровской власти можно говорить вечно! Да только толку ноль! В третьей книге этой трилогии я возвращусь к этой теме. Скажу о беспределе министерства культуры Алтайского края. А сейчас продолжу излагать воспоминания Светы в третьей части этой книги.
Глава 3. Становление
1966. Февраль. Омск
Школьная пора беззаботное детство. Учебники, конечно, не бесплатные, но доступны по цене каждой семье. Школьное питание Освещая этот вопрос, я могу разойтись в его понимании и оценке с теми, кто был моим ровесником в то время. Дело в том, что хотя все мы жили в среднем на одном уровне материального достатка, но всё же видимые различия были. У двух-трёх девочек был ажурный воротничок на школьной форме, у остальных простенький. У трети детей пионерский галстук был из шёлка, у остальных сатиновый, скручивающийся хвостиками в жгуты, как бы их ни разглаживали утюгом. Кто-то ходил в школу в новеньком костюмчике, а у кого-то на локтях были заплатки. Так и в вопросе школьного питания. Кто-то ходил в школьный буфет ежедневно, а кто-то из ребят стеснялся даже посмотреть в его сторону.
В моей семье добытчиком, как сейчас говорят, был только папа, но он был прекрасным и заботливым отцом, и ответственным хозяином. У нас всегда были соления и мясо уток, а это большое подспорье для семьи. Папа был прекрасный охотник, рыбак и грибник. В сарае он сделал ледник, в нём наша семья хранила свежую рыбу, уток, соления. Из солений первоначально там стояла кадка с солёными грибами и кадка с квашеной капустой, а когда папе дали землю под дачу, то появились бочонки с солёными помидорами (огурцы мама солила в капусте). Мясо на столе было не часто, зато дикая утка, рыба, соления и варенье на нём были круглый год. Уток папа набивал столько много, что мама раздавала их соседям, как и стерлядь.
Опять стерлядка! недовольно говорила она, когда папа с очередной рыбалки приносил этих шипастых рыбин штук по пятьдесят.
А из пуха уток у нас была перина, на которой спали родители, и пуховые были подушки.
Кроме того папа был военным человеком и имел высокий оклад, много больше инженера и высококвалифицированного рабочего. Но он работал один, а в других семьях оба родителя. Так в чём же дело? Почему я могла купить калач или корж, а для многих моих товарищей это была непозволительная роскошь? Почему мои родители выделяли мне деньги на школьное питание, а другие не могли? Средний доход был одинаков! Сложный вопрос! Поэтому закрою его. Не буду вникать в подробности обеспечения родителями своих детей питанием в школе, ибо на расшифровку этой проблемы уйдёт уйма времени и это будет уже не художественная книга, а научный трактат. Просто продолжу рассказ о том, что помню.
В течение нескольких дней мальчик из нашего класса не приходил в школу. Учительница попросила нас сходить к нему домой и узнать причину его отсутствия на уроках.
К нему домой мы шли полем, пробирались через ручьи, канавы и горы мусора и пришли в городок из вагонов.
Я увидела то, что не могло разместиться в моей детской голове.
Здесь что, живут люди? спросила я девочек идущих со мной рядом.
Ты как с луны свалилась, ответили они мне.
Но мне казалось, что не я свалилась с луны, а этот уродливый город с его старыми железнодорожными вагонами, в которых живут страшные таинственные существа.
Найдя вагончик, в котором жил наш одноклассник, мы постучались и, услышав разрешение на вход, вошли в него.
Первое, что бросилось мне в глаза, жалкий стыдливый испуг нашего товарища, и только потом нищенская обстановка его жилища.
Мы что-то говорили, слушали и отвечали, потом вышли из того вагончика. Не знаю, кто как, но я с защемлённой душой. С тех пор во мне что-то перевернулось, я стала смотреть на мир другими глазами. Мне было стыдно идти в школьную столовую, когда большинство моих сверстников не могли себе позволить даже калач за 5 копеек.
И ещё немного о школе.
В виде анекдота, но не анекдот. В нашем классе было девочка Галя Смирнова, её тянули на медаль. Как-то учительница русского языка и литературы вызвала её к доске и, прочитав русскую народную поговорку, сказала, чтобы она сделала разбор предложения. Галя, вероятно, впервые слышала ту поговорку и не полностью поняла её, но переспрашивать не стала. Взяла мел и стала писать предложение на доске:
Найдя вагончик, в котором жил наш одноклассник, мы постучались и, услышав разрешение на вход, вошли в него.
Первое, что бросилось мне в глаза, жалкий стыдливый испуг нашего товарища, и только потом нищенская обстановка его жилища.
Мы что-то говорили, слушали и отвечали, потом вышли из того вагончика. Не знаю, кто как, но я с защемлённой душой. С тех пор во мне что-то перевернулось, я стала смотреть на мир другими глазами. Мне было стыдно идти в школьную столовую, когда большинство моих сверстников не могли себе позволить даже калач за 5 копеек.
И ещё немного о школе.
В виде анекдота, но не анекдот. В нашем классе было девочка Галя Смирнова, её тянули на медаль. Как-то учительница русского языка и литературы вызвала её к доске и, прочитав русскую народную поговорку, сказала, чтобы она сделала разбор предложения. Галя, вероятно, впервые слышала ту поговорку и не полностью поняла её, но переспрашивать не стала. Взяла мел и стала писать предложение на доске:
Назвался груздем, полезай, и замерла, задумалась, потом чётко вывела, в пузо. Класс грохнул от гомерического смеха.
Моему поколению ребят и девчат немного не повезло. Пять лет в стране проводили школьный эксперимент, десятилетку превратили в одиннадцатилетку. Я училась 11 лет. Но мои воспоминания не об этом. На летних каникулах мальчик из нашей школы (он учился в девятом классе), попал в грозу на пляже. Тёплый летний дождь, каникулы и просто жизнь воспарили его душу, он резко вскинул голову и, высоко подняв руки, побежал. Блеснула молния, ударила его в левый локоть и вышла в правый, юноша погиб.
От автора.
Первые в жизни я ел дичь в доме у родителей Светы, это когда мы с ней крепко подружились, без вольностей, и я иногда оставался у них на ночь.
На четвёртом курсе у нас был свободны выход в город, без обязательной увольнительной записки для первых трёх курсов. После лекций мы уходили из училища и до утра следующего дня проводили время по своему усмотрению.
Тушёная утка с картошкой мне понравилась, а когда мы со Светой гостили у её родителей во время моего отпуска, то моей любимой закуской под хорошую русскую водочку, не такую как сейчас с отвратительным запахом, отдающую железом и горькую как хина, была «Докторская» колбаса с красными солёными помидорами. Солёные помидоры на столе Светиных родителей были всегда, даже когда по причине слабого здоровья они продали свою дачу.
С одеждой и обувью были трудности. Мы, конечно, не ходили в ремках, но латки на одежде были у многих моих одноклассников. В тяжёлые послевоенные годы выбор в одежде, как в зимней, так и в летней был не велик. Плохо дело обстояло и с зимней обувью, она была однотипна и неказиста. Тряпичные ботинки у женщин и мужчин, валенки у детей. Правда, в шестидесятые годы с приходом на наш рынок чехословацкой и индийской обуви ноги мужчин и ножки женщин облачились в красивые модельные туфли, но цены на ту обувь были заоблачные, 3540 рублей мужские туфли, женские ещё дороже, а средняя получка 80 рублей. С тканями в советское время была проблема. Красивые и добротные ткани появлялись в магазинах редко и стоили они очень дорого.
И всё же в начале шестидесятых годов жизнь стала относительно хорошая, исчезли продовольственные талоны, появился белый хлеб и белая мука, сахар песок нескольких сортов по 78 копеек и 83 копейки, сахар рафинад и колотый по 1 рублю за кг, торты, пирожное, печенье, конфеты и бочонки с чёрной осетровой икрой. В магазинах появились даже консервы из китовое мяса. На жестяных банках этого продукта красовалась лента-этикетка с рисунком плывущего по морю кита, испускающего из себя фонтанчик воды. Мама те консервы не покупала и я не знаю вкус китового мяса. Ещё были консервы из камбалы в томатном соусе и шпроты в масле, я любила только в томатном соусе. Из свежей морской рыбы в магазине была только камбала, а из копчёной и маринованной только селёдка. Интересный факт торговли мясом. С приходом к власти Н. С. Хрущёва в магазинах появилось мясо сортового разруба, так гласил плакат с рисунками, только на самом деле его не было, на прилавке лежали кости, а не мясо, которые, куда деться, всё же покупали, но очередей за таким мясом не было. Очереди были за коровьими хвостами. Я не помню их цену, но, вероятно, она была не велика, так как их покупали все. В голову приходила смешная мысль: у хвоста корова, а не у коровы хвост, и мясо не на костях, а на крохотном кусочке мяса огромные кости. Шли люди по городу, в руках авоськи, а в них, свесив острые кончики, сидели хвосты и, казалось, мычали: «Му-у-у!»