Утюг!
Новенький крикнет, что выбирает такое-то, и запоёт в благодарность
Или по «маляве» узнаешь со всеми, что собирается «этап» в такой-то «хате» и просят помочь. Тут тоже надо «ломиться» в дверь:
Передайте смотрящему!
«Этапникам» отдают кто чего может: сигареты, одежду, обувь не зная, то есть, кому
Не любят тут, когда говорят «пожалуйста», «спасибо» ни друг другу, ни хотя бы той же симпатичной «пупкарше»
Но есть традиция и дарят «марки»: рисунки добросовестные на материи величиной в носовой платок; пастой разноцветной корабли, цветы, соборы, змеи, бабы, иконы; их на личные праздники передаю по «дорогам»!..
Любят во всём соревноваться: отжиматься, подтягиваться, играть играть во что бы то ни было!..
«Тюху» ту белую без корок разминают, добавляют чуть сахару, мнут-мнут-мнут; ещё делают из простыни, вытягивая нити, «тёрку», трут по ней, получается комок для лепки фигур шахматных; для чёрных прежде добавляют пепел от сожжённых сигаретных пачек; так же и шашки, чётки; высушишь пластмассовые они будто
Чётки не только из хлеба, а ещё из перепиленных на кубичики щёток зубных разноцветных, из одноразовых разноцветных зажигалок. Чётки на нитке в пальцах мечут, постоянно мечут, мечут, беспрестанно, наркоманно: злятся мечут, радуются мечут!..
Только бы тебе тут не заболеть Есть при «крытке» помещение «больничка: рукомойник, бачок с испражнениями «параша», её раз в сутки выносят, койки, словно в казарме. Но вот однажды одному твоему «сохатнику» сделали там операцию, а в «хате» у него шов на животе разошёлся, несколько дней он сидел на корточках, держал ладошками внутренности свои, чтоб они не вывалились из живота, в «больничке» той же через несколько дней и помер
Ты выпросил раз полтаблетки аспирина, так санитарка добавила к ней такую вторую:
Для вас одно лекарство дубина и «Черёмуха».
Есть при «крытке» какая-то специальная группа в зелёных пятнистых одеждах тоже из тех, кто ходит сюда сам: они в масках словно в чёрных колготках, натянутых на лица, с дырами для глаз и рта то в той, то в другой «хате» бьют.
Весь «продол» тогда «ломится», за «продолом» весь корпус:
Прекратите бить!
То же, поверь, и так же, поверь, будут кричать-«ломиться» и тогда, когда будут бить тебя, но тебе, поверишь, будет не до того: будут ведь бить тебя в кровь, лежащего, ногами, по всему телу, зло материться:
Лежать!
А потом поволокут куда-то по каким-то проходам, лестницам волоком
Это будет в тот раз, когда ты случайно окажешься в «хате» с теми, кто вернётся с суда после приговора пьяный и раздерётся между собой.
На другой день, однако, придёт к тебе, по ходу твоего дела, один из тех, кто ходит сюда сам:
Мало тебе! Не пошёл в сознанку?!..
Ты ему скажешь так:
Убей меня!
Месяца через два вызовет, по твоей просьбе, тебя к себе в «больничку» врач:
Покажите побои
Приспособишься ты не только ходить на «дольняк», выражаться по-тутошнему, но многому другому
Вот однажды в твоей «хате» один вернулся со «слежки», лёг на «шконку»:
До свиданья, ребята! И лезвием из «мойки» себя по горлу.
Ты и все и всё вокруг в крови. Тебя за это в карцер. На улице, по тому времени года, зима, мороз, в карцере на окошке решётка есть, а стекла нет. Снимешь ты майку с себя, помочишься на неё, выжмешь, прижмёшь её, мокрую, к решётке, подержишь, чтоб она примёрзла, будешь потом дышать двое суток паром в каменном мешке, два шага на три, ходить в дыру, откуда лезут крысы; покормят тебя тут лишь раз; спать ты не сможешь сам, сидеть тебе не дадут: рано утром «шконку» пристёгивают к стене Двое суток и будут разбираться с той «мойкой».
А если в самом деле есть, за что бить, то бьют так: через каждые два часа врач только заглядывает: жив?..
Адвокат, защитник твой, придёт к тебе в «крытку» тоже сам: объяснит тебе, что ты тут находишься незаконно и всё потому, что население наше, граждане все, даже и те, кто работает в разных, тут и там, органах, юридически неграмотны: есть такое понятие «презумпция невиновности», то есть «недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности», и ты, следовательно, если тебя в чём-то обвиняют, имеешь право, законное право говорить, что и как хочешь, или вообще ничего не говорить, попросту молчать, и к любым твоим, по существу дела, словам и даже к твоему молчанию все, то есть все сотрудники, должны относиться так же уважительно и спокойно, как, например, к тому, пошёл ты на какие-нибудь выборы или не пошёл
Но в «хате» твоей найдётся, может, такой, который тебя наставит; у адвокатов, мол, бытуют три заповеди: первое получи с клиента деньги, второе докажи ему, что прокурор дурак, и помни сидеть не тебе
Ты, голова кругом, будешь говорить и говорить себе и всем, мол, и в самом деле грешен и во многом виноват: жене изменял, с долгами тянул, на тёщу кричал, матери нагрубил за то, что она написала не такое завещание, в этом сознаюсь, признался бы и подписался с трансляцией этого по телевиденью Но вот в том но в том, в чём меня теперь обвиняют, нет, этого не делал, нет, не было, нет!.. Ну что же, раз нет?!.. И надо тебе это всё-таки доказывать! А поленишься ну и сиди себе
Войдёт, будет такое, к тебе в «хату» один новенький трое «пупкарей» впереди его тащат вещи: телевизор, матрац, мешок с продуктами, порножурналы. Сам он в часах, какие и на свободе редко у кого. И на «общак» гора мяса!..
«Вертухай» поминутно будет делать его имя уменьшительно-ласкательным:
Картошки надо?.. Водки надо?..
Он угостит. Ты, отвыкший, выпьешь задумаешься на целые сутки
Как всё строго-понятно и понятно-строго: «Не говори, что знаешь, но знай, что говоришь!» написано на стене кем-то когда-то, известно лишь почему
Да, что же делать, надо признаться: раньше ты каменных огороженных зданий боялся сидят, дескать, там этакие и этакие; теперь ты боишься «ментов»; и ещё приговора: если уж никто не застрахован от ошибки по «ошибке «ментов» сидеть тебе месяцы, а суд ошибётся вдруг там ведь тоже твои современники, кто ж ещё, и соотечественники работают Неприятна, по опыту узнаешь, на слух эта лязгающая несправедливость!..
Обнаружишь ты во всех, где будешь, «хатах» нечто общее странное: один крестится, другой крестит фото с детьми, и начертаны на стене кресты, один или см надписями: «Господи, помяни царя Давида и всю кротость его!», видел ты и наколки часто храм, икона, «Тайная вечеря»
Просыпается тут вера в Бога.
Есть, узнаешь ты, тут, в «крытке», и помещение странное для тех, кто молится, и для того, чтобы молиться «молельная комната». Что и как в ней?.. Не узнаешь: ты ведь цивилизованный, да и просидишь пусть и ни за что всего с полгода
Всё вроде бы, кроме твоего веса и твоего ближайшего будущего, наладится: в Новый год в твоей «хате» будет праздничный чай вечерний, в полночь эту по всей «крытке» гром «шлёнок» об двери; обыгрывать ты будешь всех в шахматы, «общак» расчертите вместо доски; в день выборов на твоём «пролёте» поставят столы и кабинки для твоего тайного голосования; ещё один, порадуешься, женится, так как на воле у него появился ребёнок, приедут из загса; бутылка если захочешь, тебе её сунут в «кормушку», стоит, по нынешнему курсу, тут она пятьдесят тысяч; женщина если захочешь, её приведут в «крытку», а тебя сведут к ней в отдельную «хату», стоить будет сто пятьдесят тысяч
Те, кто ходит сюда сам, «менты», «вертухаи» все, вернее, кто сам раньше сюда ходил, эти сидят в отдельном корпусе, на том же «продоле», но только в «хате» в отдельной и тут тоже, стало быть, порядок. Притом порядок во всём: «хату» эту «малявы», с помощью «дорог» и «коней» объезжают
А сколько твоих «сохатников» освободили прямо в суде!..
И будешь ты думать к этому, обжитому, времени, говорить себе, правда молча, молча-серьёзно: впервые то истерично. то просветлённо.
Ты вот ты, по прихоти биографии, тоже стал бы тоже стал бы, заплати тебе стал бы, много заплати тебе стал бы, очень много заплати тебе?..
Ты вот ты, тот вид биологический, в котором ты, и в самом деле не зверь нет, не зверь наверняка не зверь!..
Ты смотришь своими глазами одними и теми же самыми, просто в разных тысячелетиях, и на гладиаторов, и на хоккеистов: тот же стадион, те же яркие одежды, те же вопли; лязг мечей, треск клюшек; брызжет кровь, брызжет пот
Всё тебе равно: хоть бы как лишь бы!..
Странно уж не то, что реально были концлагеря и атомные грибы. Странно, что сейчас, сегодня, сию минуту, чего нет лишь по случаю не сжигается одна планета и топчется другая.
И только бы не отыскали, только бы не отыскали и в Космосе чего-нибудь живое!
Однажды тебя куда-то вызовут, вызовут с вещами; в «хате» жалостливо и привычно завоют на «пупкаршу»:
Куда ты его?
А та шепнёт:
Освобождают
Заорёт тогда вся «хата»:
Ура!
И дадут тебе любовно