Камера взяла Тихонина крупным планом, стоящего на ступеньках арт-холла, здания выставочного центра, где в залах все было готово к встрече посетителей.
Владимир, вновь обратился к распорядителю выставки репортер Алексей Данилов, я знаю, что в одном из залов ваши дизайнеры и искусствоведы подготовили нечто невероятное.
Наша выставка само по себе событие монументальное, Тихонин улыбнулся, замолчал на три секунды, чтобы телезрители ощутили важность момента, то, что вы называете невероятным, это реконструкция поселения, небольшого городища, его раскопки еще будут продолжены и на протяжении нескольких лет нас ждут новые научные открытия. Реконструкция городища, от жилых помещений до культовых строений, потребовала от нас колоссальных усилий, в уменьшенном виде занимает отдельный зал и позволяет понять всем интересующимся какого высокого уровня достигла цивилизация наших предков.
Что же, Владимир, представлено в других залах? Спросил репортер.
Хотелось, чтобы оставалась нераскрытой интрига, но через четыре дня, когда выставка наберет темп из вереницы посетителей, вы можете пройти по залам с моим заместителем Аллой Танаевой, кандидатом исторических наук.
Мы неприметно воспользуемся вашим предложением, среагировал репортер, но разве выставка открывается не завтра?
Завтра мы открываем нашу выставку для важных персон, государственных служащих, без которых это важное событие в области культуры Германии могло не состояться. Также хотел поблагодарить представителей деловых кругов Германии, канцлера и министра культуры ФРГ.
Спасибо, Владимир, за интервью нашему каналу, поторопился Данилов, ощущая, что отведенное время заканчивается.
Александр Иванович поднялся со своего стула, потянулся за пультом и выключил телевизор.
Молодец, твой сын, Владимир Сергеевич, все четко и по полочкам разложил, профессор хлопнул в ладоши, теперь, когда ты успокоился, можем поужинать.
Александр Иванович приоткрыл крышку кастрюли, вдохнул распространяющийся аромат и принялся наполнять тарелки наваристым борщом.
Эх, где наши силы, Тихонин вздохнул мечтательно, пододвинул поближе к себе тарелку с борщом, сейчас бы нам с тобой отправиться в Кельн, на выставку.
А ты вспомни, что с тобой произошло, когда в прошлом году ты решил приехать на раскопки городища, где распоряжался Родинов. Неужто не помнишь? Профессор изобразил сердитый тон.
Да помню я, сердито отмахнулся Владимир Сергеевич, после этой поездки я провел месяц к клинике.
Старые хранители долго за ужином обсуждали открытие выставки, что так долго готовили их молодые коллеги. Разговор старых друзей то отклонялся от темы выставки на воспоминания молодости, былых экспедиций, то вновь возвращался в исходное русло. Вскоре с ужином было покончено, но хранители долго чаевничали, разговор тихо завершился.
Александр Иванович поднялся со стула, откинув плед со своих плеч, убрал посуду на тумбу, прикрыл хлеб и выпечку полотенцем, молча вытащил из внутреннего кармана своей теплой куртки планшет в кожаном чехле, вернулся на место и принялся рассматривать в какой уж раз фотографии, присланные Родиновым из экспедиции. В какой-то момент первым Александр Иванович решил прервать молчание, отложил планшет и прикоснулся к руке друга.
Я смотрю, друг мой, Владимир Сергеевич, сморился? Обронил профессор.
Да, ты прав, за нашими посиделками не заметил, как темнеть стало. Среагировал Тихонин, и хранители оделись, сквозь темноту позднего вечера побрели к главному корпусу пансионата.
***
Очередной прилет Владимира в Германию был не первым, за период подготовки к выставке, в качестве директора-распорядителя, он посетил столицу и города этой страны уже с десяток раз. По согласованию с федеральным правительством Германии и Российского фонда культурного наследия местом выставки избран Кельн. До открытия выставки оставалось три дня, но уже на завтра был организован прием важных политиков, деятелей культуры, официальных лиц Германии и из деловых кругов.
После проведения приема на следующий день выставка откроется для всех желающих и судя по ажиотажу в прессе и телевидении отбоя от посетителей не будет, слишком велик интерес к выставленным предметам искусства и древним артефактам. За последние два месяца Тихонин прилетал в Кельн уже восемь раз и дни пребывания стали расписаны по часам. Самолет доставил Владимира в аэропорт Порц, служивший авиационным узлом, как для Бонна, так и для Кельна.
С городом аэропорт связывало скоростное шоссе, Владимир пытался прогнать усталость, но незаметно для себя задремал, а когда очнулся после плавного толчка, увидел из окна автомобиля свой отель Hyatt Regency. В отеле Тихонина принимали, как почетного гостя и даже пытались в первых помещениях предложить лучшие апартаменты, но русский гость выбрал двухкомнатный сьют с видом на Рейн и Кельнский собор.
Как человек родившийся в советском союзе, Владимир не понимал, зачем ему огромные апартаменты, если целый день он проводит на приемах и в артхолле выставки и лишь поздним вечером возвращается в отель. Владимир, оказавшись в номере один, первым делом позвонил Алле Танаевой, постоянно пребывающей в Кельне с момента доставки экспонатов в Германию.
Привет, Аллочка! Тихонин добавил в голосе теплоты.
Здравствуй, Володя, выдохнула трубка голосом Танаевой. Мы тебя только завтра утром ожидали.
Я решил прилететь на день раньше, сообщил Тихонин, столько раз прилетаю в Кельн, а город видел только из окна такси.
Я тоже не более тебя видела, все наша бесконечная занятость. Усталым голосом медленно пробормотала женщина, а потом торопливо доложила. У нас все готово к завтрашнему приему VIP гостей, так последние перестановки, кое-где свет поправляем.
Я знаю, Аллочка, что ты успешно справилась и достойна отдохнуть на лучшем курорте, Тихонин на мгновение замялся. Для меня ведь нет на сегодня срочных дел или встреч?
Аудиенции с тобой добивался один местный адвокат, ответила Танаева, я ему предоставила приглашение на прием, так что можешь сегодня потратить время на знакомство с городом.
Тихонин поблагодарил Аллу, нажал клавишу отбоя и ощутил себя лежащим с закрытыми глазами на диване в кабинете, второй комнате сьюта. К своему стыду он ленился подниматься и вообще двигаться, но ругнувшись про себя, вскочил, направился принять душ. После контрастных струй воды усталость покинула его тело, он быстро оделся, на смартфоне открыл карту города, сформировал маршрут до собора и покинул апартаменты. В лобби отеля Тихонин подошел к бару, заказал крепкого кофе, дабы избавить желание организма поспать и вышел на улицу Kennedy Ufer, неторопливо прошел вперед, свернул направо к мосту, преодолевая ступени лестницы. Владимир обернулся словно его кто-то окликнул, взглянул на возвышающуюся офисную башню. В одном из рекламных буклетов он читал об обзорной площадке и ресторанах, расположенных в небоскребе Triangle.
Тихонин вернулся к своему маршруту, его внимание захватил железнодорожный мост Гогенцоллернов, стальные арки соединяли берега Рейна. Владимир последовал за другими туристами по пешеходной дорожке вдоль моста, приближающей его с каждым шагом к величественному Кельнскому собору, но на смотровой площадке он решил задержаться и полюбоваться видом на Рейн и город. Из дальних уголков памяти светлой искрой сверкнули строчки Гейне. Владимир ухватился пальцами левой руки за ограждение, правую руку вытянул перед собой ладонью кверху и продекламировал.
Мне созерцать безумно нравится
Игру златистых волн в тиши,
Тогда вновь чувства пробуждаются,
Живут что в глубине души.
Приветом и обетом дружеским
Вниз увлекает блеск потока,
В нем тьма и смерть таятся с ужасом
Как повеленье злого рока
Вдохновленный стихами великого поэта, Тихонин осматривал открывающуюся его взору панораму, вдалеке маленький буксир тащил огромную груженную лесом баржу, возле причала на волнах покачивался серо-голубой теплоход. Скоростной поезд стремительной стрелой пронесся по мосту, от накатившего шума Владимир прикрыл руками уши и поспешил покинуть мост, хотя поезд уже умчался и ничего не мешало далее оставаться на площадке. Осталось пройти по пешеходной дорожке немного, чтобы миновать мост, как ход внутренних мыслей прервал рингтон.
Слушаю, недовольно выговорил в телефон турист.
Здравствуй, Владимир, Тихонин узнал позвонившего по голосу.
Привет, Василий! Что случилось? Распорядитель предстоящей выставки не ощущал беспокойство, он знал, что на Василия возложена задача организации безопасности мероприятия.
Меня Танаева попросила тебе позвонить. Владимир, наши российские телевизионщики как-то разузнали, что ты приехал в Кельн пораньше и хотят взять у тебя интервью. Доложил Василий. Я на машине и мог бы за тобой подъехать, ты же, наверное, в отеле?