Меня Танаева попросила тебе позвонить. Владимир, наши российские телевизионщики как-то разузнали, что ты приехал в Кельн пораньше и хотят взять у тебя интервью. Доложил Василий. Я на машине и мог бы за тобой подъехать, ты же, наверное, в отеле?
Я готов с ними встретиться сегодня, можно через час. Владимир сверился со временем. Я прогуливаюсь по мосту Гогенцоллернов, собирался собор посмотреть.
Через сорок минут подберу тебя и свяжусь с репортером. Владимир уже хотел нажать отбой, но Василий продолжил, успеешь осмотреть собор. Напротив, входа в собор есть закусочная Relchard, буду тебя там дожидаться.
Миновав железнодорожный мост, Владимир по пешеходной дорожке вышел на площадь Белля, далее мимо музея Людвига, мысленно дал себе наказ осмотреть собрание современного искусства, начал обходить собор с северной стороны. Пораженный величественной готической архитектурой в этот раз не успевал зайти внутрь, чтобы лучше рассмотреть потрясающие витражи и убранство храма.
Вскоре Тихонин вышел к площади перед собором, где была установлена скульптура Kreuzblume, идентичная наконечнику кельнского собора. Он покрутил головой пытаясь разглядеть в пестроте надписей, указывающих на упомянутую другом закусочную, и увидел за столикого Василия.
Василий неплохо разобрался в переплетении улиц, проспектов и переулков незнакомого для Тихонина города, до арт-холла они добрались довольно быстро. На площадку перед лестницей, ведущей в здание выставки, уже прибыл фургон со знакомым логотипом телекомпании. Суетливый репортер, представившийся Алексеем Даниловым, подал Владимиру листок распечатки с вопросами, коротко пробежался по теме интервью и согласовав с оператором ракурс съемки, указал, где Тихонину следует занять место. После пары проб интервью было записано, распорядитель выставки прошелся по залам и вновь вышел на воздух, где его терпеливо дожидался Василий, предложивший где-нибудь посидеть, Тихонин хотел вновь вернуться в отель, но друг поторопился уговорить его своим выбором ресторана.
После беспокойной ночи, следующий день начался с очередной сверки списков приглашенных персон, последнего контроля выставочных павильонов и в два часа дня выставка открылась для важных гостей, а спустя два три часа началась party. Зал приемов обволакивал гостей аутентичной музыкой в исполнении российских музыкантов, а атташе по культуре российского посольства, Танаева и Тихонин с улыбкой встречали официальных лиц. Вскоре приглашенные разделились на группы, они что-то, смеясь, обсуждали, подходили то к Владимиру, то к Алле и витиеватые фразы сопровождались бесконечным звоном бокалов с шампанским.
Алла глазами указала на крепкого невысокого мужчину, нерешительно ожидающего, пока представится возможность или иссякнет поток высокопоставленных лиц Германии.
Это тот адвокат, кто добивался аудиенции с тобой, прошептала Алла на ушко Владимиру.
Я благодарен вам, что согласились прийти на прием, слова Тихонина прозвучали с достоинством, он сам подошел к нерешительному господину.
Можете называть меня Макс. Спасибо, что подошли ко мне. Мужчина посмотрел на Тихонина снизу-вверх. Я адвокат Макс Ланге и представляю интересы уважаемого Клауса фон Зиллерманна.
Герр Ланге, если бы вы обратились к нам ранее, то мы смогли бы предоставить вашему клиенту приглашение.
Нет, нет, замялся адвокат, ему не нужно приглашение.
Я не понимаю, Герр Ланге, чем могу быть еще полезен.
Мой подопечный очень стар и уже не способен посещать подобные мероприятия, скромно улыбнулся адвокат. Герр Зиллерманн хотел, чтобы вы, как можно скорее согласились посетить его дом.
Володя, я слышала эту фамилию, Алла незаметно подошла к мужчинам. Клаус фон Зиллерманн хорошо известен в Германии как филантроп и немало сделал для России, передав похищенные ранее нацистами картины.
Тогда я, пожалуй, соглашусь в ближайшие день-два посетить дом Герра Зиллерманна, улыбнулся Владимир.
Чрезвычайно благодарен вам, адвокат подал Тихонину руку и передал конверт с приглашением Зиллерманна и своей визиткой, не буду вас больше беспокоить.
На протяжении всего оставшегося вечера Тихонин размышлял о предстоящем знакомстве, в это раз он прилетел в Германию на несколько дней, откладывать посещение дома Зиллерманна времени не оставалось. Вечером после окончания приема Владимир решил позвонить в Москву.
Здравствуй, Володя, несмотря на позднее время Владимир Сергеевич не спал, я очень рад, что ты решил позвонить.
Привет, отец! Как твое здоровье? Первым делом поинтересовался Владимир.
Как и у всех в моем возрасте, хохотнул хранитель. Мы с Александром Ивановичем видели твое интервью, в голосе отца чувствовалось одобрение. Как прошел прием официальных лиц?
В целом все очень даже неплохо, пробормотал Владимир.
А откуда в голосе сомнительные интонации? Потребовал ответа Владимир Сергеевич.
Мне пришлось принять приглашение одного поверенного в делах уважаемого человека, развернуто сообщил Владимир.
Фамилия тебе известна или скрывают? Забеспокоился отец.
Это Клаус фон Зиллерманн!
Не тот ли это Зиллерманн, кто два года назад через российское посольство поспособствовал возвращению полотен, украденных нацистами в годы Великой Отечественной войне? Припомнил хранитель.
Аллочка Танаева этот факт тоже вспомнила, пробормотал организатор выставки.
Вообще-то следовало бы отказаться от незапланированных встреч, происходящих на чужой территории. Высказал свое мнение Владимир Сергеевич. Аналитики нашей службы безопасности составили отчет, что в Германии есть группировки, кому активность нашего фонда не нравится. Николай Степанович уверен, что возможны провокации, поэтому тебе следует отказаться от встречи с этим меценатом. Может он по молодости был заблудшей душой, но школу гитлерюгенда прошел.
Обещаю подумать об этой встрече, Владимир вздохнул, У тебя, отец, уже во всю ночь, отдыхать пора.
После окончания телефонного разговора с сыном старый хранитель прошел в кабинет и на листке для заметок записал напоминание обеспечить охрану Владимира на оставшиеся дни в Германии.
Глава 2
«Я часто больше верю легендам
и мифам, чем официальной истории.
Легенда всегда преувеличивает, но
никогда не врёт, а история меняется
каждый раз со сменой власти.»
Задорнов М. Н.
В один из дней Елизаров с членами своей экспедиции, двигаясь на север, пересекли лесной массив и оказались на огромной поляне заросшей травой, кое- где создатель набросал огромные темно серые валуны. Стрелка компаса в этой местности оказалась на удивление спокойной, даже малейшей аномалии не наблюдалось. Проводник предложил отпустить лошадей, чтобы отдохнули и полакомились сочной травой. Поляна от границы леса на пару десятков метров оказалась идеально ровной, далее поднималась небольшим бугром.
Алексей с Олесей решили пройтись на вершину этого холма, пока остальные расположились возле леса и принялись разбивать лагерь. Все устали и передышка перед следующим этапом работы на два-три дня нужна была каждому. На вершине холма Олесю с Алексеем догнал капитан Слепнев, не сговариваясь, все трое уселись на плоский серо-черный камень и принялись рассматривать расстилающийся пейзаж. С этой точки уровень поляны уходил вниз с уклоном не более пяти градусов. Слепнев первым заметил вдалеке слева какое-то каменное сооружение и привлек внимание Алексея.
Посмотри, Елизаров, это не простое скопление каменных валунов, удивился капитан, я уверен, это сооружение построил человек.
Давайте возвращаться обратно, пока нас не принялись искать, лениво зевнул Алексей, я знаю, что все вымотались за эти месяцы.
Руководитель экспедиции поднялся с камня, протянул руку Олесе, не дожидаясь капитана, влюбленная парочка направилась обратно в лагерь на окраине лесного массива. По возвращению к кромке леса Алексей со Слепневым включились в процесс обустройства лагеря, устанавливали палатки, из жердей собрали временный загон для лошадей. Геодезисты срубили несколько сосен и сформировали место для посиделок вокруг костра. Все принимали участие в обустройстве лагеря, никто не возражал остаться здесь на три, а лучше больше дней для отдыха. Проводник затянул какую-то незнакомую нудную песню, ловко разделывал тушку глухаря, Олеся принялась помогать кашеварить.
Ночь прошла спокойно и даже капитан не особо настаивал на выставление караула, кони негромко всхрапывали, тишина нарушалась только криками ночной птицы. Елизарову снился неведомый древний мир, светловолосые люди в странных одеяниях и причудливые культовые сооружения. Жилища людей напоминали молодому геологу овальные ячейки похожие на соты, прилепившиеся друг к другу то в два, то в три концентрических яруса. Алексей тряхнул головой и открыл глаза, в сумраке палатки слышалось тихое и ровное дыхание Олеси, он убрал со своей груди руку любимой и выбрался наружу.