Невесты общего пользования - Евгений Петропавловский 13 стр.


 Что значит  не хуже других? Что значит  обшлифуешь? Я же тебе не пустые слова говорю, а конкретную гарантию даю: эта Машка мало не со всей станицей успела скреститься!

 Ничего страшного,  раздражённо отрезал Чуб и ударил ребром кулака по воздуху, точно желая таким образом разбить все доводы Дятлова вкупе с нелицеприятным прошлым Машки.  Теперь она выйдет замуж и станет у меня как шёлковая. Это я тебе говорю. Понял?

 Ну-у-у гляди сам, как знаешь,  Микола с обескураженным видом покачал головой. Затем сочувственно покашлял и высказал добавочное мнение:

 Жениться  это, брат, не луковицу очистить: наплачешься, да будет поздно. Чёрт с тобой, моё дело маленькое. А всё же вот ведь говорят люди: около кого потрёшься, от того и наберёшься.

 Угу, ещё говорят: с собакой ляжешь  с блохами встанешь.

 Хм-м-м Вижу, спорить бесполезно. Ладно, тебе жить. Но, по правде сказать, пентюх ты недостаточный.

На это Чуб засмеялся издевательским блеющим смехом и раскланялся, как если бы стоял на сцене сельского клуба во время праздничной самодеятельности. После чего сказал:

 Сам ты пентюх с повышенным мнением о своей персоне.

 А если я и пентюх с повышенным мнением,  получил он в ответ,  то всё равно не до такой степени, чтобы жениться на ком попало, как Робинзон Крузо, изголодавшийся по бабьему полу Нда-а-а, фокусницы они все. Разница только в том, что одна покажет тебе два-три кунштюка и на том успокоится, а другая станет всю жизнь исхитряться, не зная укорота. В том и проблема, чтобы выбрать между первыми и вторыми. Иначе они будут сами нас выбирать, не дожидаясь разрешения. Вот как Машка, например, тебя выбрала.

 Ну и пусть выбрала. Я же не против этого, значит, всё нормально.

 Хоть обижайся, хоть нет, а недалёкий ты умом. Бабу увидел  и сразу глаза вразбежку, мозги набекрень. Недаром говорят: дураку что ни время, то и пора.

 Дураками свет стоит.

 Да что я тебя уговариваю, в самом деле,  Дятлов пренебрежительно перекосил левую половину лица, желая показать, что снимает с себя всякую ответственность за ошибочный выбор Чуба.  На каждого простофилю ума не напасёшься, а лопушистое дело нехитрое. Можешь не коситься на меня, как середа на пятницу. Сам потом станешь грызть ногти.

 Ой-ё-ёй, обсказал, точно размазал, да мне это без разницы, уразумей наконец. Уж что ни будет, а всё равно поставлю на своём.

На эти решительные слова Чуба не нашлось у Миколы Дятлова аргументов. Оба умолкли, глядя в разные стороны. И на том исчерпали недоумение.

Впрочем, до самого момента прощания на лице у гостя сохранялось плохо скрываемое выражение изумления и подавленности.

Да и Чуб весь вечер обретался со спутанными мыслями и чувствами, поскольку его крепко уязвил разговор с Миколой. Оправдательные соображения вперемешку с обвинительными метались у него в уме, точно блохи, ошпаренные внезапным химикатом. Дурная слава будет тянуться за Марией подобно консервной банке, привязанной к собачьему хвосту, это верно, это он хорошо представлял и без посторонних намёков. На правдивые россказни люди небось нанижут ещё намолвок обидных  добро если впроредь, но скорее всего этих намолвок окажется целый ворох. С другой стороны, что же из того: обида не мосол  сглотнётся. Разве сам он ангел или ещё какое-нибудь святое существо, чтобы требовать к себе исключительного отношения? Ничего подобного, ни к ангелам, ни к иным святым существам Чуб себя причислить не мог при всём желании. А раз так, то ему пора научиться жить по-взрослому и смотреть на вещи под рациональным углом, даже если это иногда и не очень-то приятно. Если, конечно, он хочет, чтобы его считали трезвоумственным членом общества, а не фуфлом станичного пошиба.

 Надо просто не удалбливаться в ненужных направлениях, не углубляться куда не след, иначе вообще никогда ничего не получится, а я всё-таки должен хоть немного сдвинуться с мёртвой точки,  сказал он себе мешкотным голосом после расставания с Дятловым.  А Машка пусть видит и ценит. Пошалавилась по молодой глупости, напотворствовалась позывам утробы, и  баста. Потачек ей от меня не будет.

После этих слов Чуб отправился в свою комнату. Как был в одежде, не разбирая постели, улёгся на спину поверх покрывала и  чтобы отвлечься от недостаточного настроения  принялся надавливать кончиками пальцев себе на закрытые глаза, желая увидеть, как в детстве, яркие радостные картинки абстрактного содержания. Но картинки, вопреки ожиданию, получились иные, совсем не детские: перед его мысленным взором стали возникать эротические сцены в багрово-желтоватых тонах, с каждой минутой всё более откровенные, порой групповые, иногда с участием Марии, а иногда без неё. От этих сцен Чуб постепенно возбудился  а когда осознал своё возбуждение, решительно вскочил с кровати и пошёл искать Машку, чтобы позвать её в постель.

Осадок от разговора с Миколой Дятловым странным образом наложился на тягу к телесной близости с Марией, значительно усилив её.

В конце концов дело завершилось вполне простым и благополучным результатом. Безропотная Машка была немного удивлена его внезапным порывом, однако не представляла причин для отказа в легкодоступном общечеловеческом удовольствии. И Чуб, глядя на неё с высоты своего мужского положения, скоро позабыл о плохом, поскольку весь отдался движениям своих ищущих рук и телесных позывов, и всему дальнейшему приятному делу, совершенно не оставлявшему места мыслям о прошлом.


***


До сих пор такого не случалось, чтобы кто-нибудь влюбился в него до сумасшествия. Может быть, в него вообще никогда не влюблялись; или влюблялись, да он этого не замечал  раньше Чубу о подобном как-то не приходилось задумываться. Строго говоря, всякие нежные чувства для него мало чего стоили в прежнее время и скорее означали пустозвучные словосочетания, нежели нечто конкретное и полновесное. Потому не возникало необходимости размысливаться о подобных изъявлениях человеческих свойств применительно к своей персоне. А теперь возникла.

Впрочем, не факт, что Машкино чувство можно было с полной уверенностью назвать любовью. Однако притяжение ощущалось, сильное и уже вполне обоюдоострое. Оттого Чуб счёл за лучшее внутренне утвердить: «Машка влюбилась в меня до сумасшествия». Так было проще и объяснимее со всех сторон.

Он подозревал, что сведения о Машкиной разгульности, приукрашенные недобропамятными языками, будут ещё долго разбегаться кругами по станице. Догадывался также, что прекратить их по собственному желанию нереально, хоть наизнанку выворотись. Какова баба, такова ей и слава, а чужие рты  не свои ворота, не затворишь. Из-за этого ему порой становилось так грустно, как может быть грустно человеку, от которого из-за непредумышленной пьяной промашки ускользнуло бесконечное множество соблазнительных возможностей, до последнего момента поджидавших его за полуоткрытой дверью завтрашнего дня.

В свете вышеприведённых подозрений, догадок и грусти из-за утраченных возможностей Чуб иногда представлял себя в образе двух сторонних людей. Один из которых жаловался философским тоном  примерно так:

 Хотел закрыть прошлое, а оно, зараза, не очень-то поддаётся закрытию. Да ещё и будущее не особенно спешит открываться

Другой человек рассуждал в ответном ключе:

 Закономерное дело. Будущего не ухватишь руками, пока оно не превратится в настоящее. А о прошлом и говорить нечего: однова случившись, оно уже никуда не денется, как подстреленная птица. Плохое и хорошее  всё единою кучею в жизнь вываливается, не разделишь. Пусть будет как есть, иное непредставимо.

Дрожь несвершённого, правда, приходила гораздо реже и слабее, чем в прежние дни. Ведь, в принципе, не столь важно, что могут думать и говорить сторонние люди, Чуб не обязан подлаживаться под общее мнение. На самом деле он сознавал, что никаких мало-мальски положительных шансов и допустимостей, кроме негаданной Марии, будущность ему не сулила. Кабы раньше или, наоборот, позже  тогда могло быть по-другому. Но вышло как вышло; плетью обуха не перешибёшь. Кому что доведётся, тому то и достаётся, вот ему и досталась Машка, ничего не попишешь. Оттого он сопротивлялся невесёлым наплывам, отталкивал их от себя с максимальной умственной напругой и существовал дальше без видимых последствий и побочных искривлений действительности.

Не столь уж трудно было убедить себя в том, что всех сплетен не переслушаешь, и если каждую рассматривать досконально, то целой жизни не хватит. Всяко бывает, время на время не приходится, тем более  женская молодость. Если на то пошло, у каждой женщины имеются свои недостатки: одна уродлива как смертный грех, другая погрязла в хворобах по самую макушку, третья готова лопнуть от злобности характера, а четвёртая имеет за плечами обширный багаж любовных похождений. Последний вариант нисколько не хуже первых трёх, а если крепко рассудить, то и гораздо лучше. В конце концов, Машка не была проституткой, которая торгует своим организмом розничным способом. Да, она совсем не ангел, и крылышки из спины у неё не вырастут. А кто вообще ангел? Никто. В недозрелом возрасте можно отдаваться беспочвенным грёзам о целомудренных недотрогах, но Чуб-то уже вполне достаточно соприкоснулся с действительностью, чтобы не испытывать иллюзий по данному вопросу. Не существует в природе небесных созданий, к сожалению, равно как и нет на свете невест с идеальными параметрами  не только физическими, но и моральными. Потому каждый мужик, не желающий доползти до старости бобылём, волей-неволей принуждён выбирать из тех женских кандидатур, которые имеются в наличии.

Назад Дальше