И как такое могло в голову прийти людям, вроде бы, и просвещённым, если только это не было сделано умышленно, под диктовку Запада, поставить человека, что часть народа над всем народом, состоящим из отдельных людей, связанных между собой единым укладом совместной жизни и, соответственно, менталитетом? Ведь народ и человек это два разносущностных и несопоставимых между собой объекта жизни, а значит, и объекта права.
Системный взгляд на сущность вещей, находящихся в любых их формах, а какой-либо другой взгляд он поверхностный и противоестественный, утверждает, что достичь благополучия жизни элементов системы можно только через достижение благополучия и крепкого здоровья самой этой системы. И обратный путь или обратные приоритеты, что заложен в конституционные и мировоззренческие основы либеральных государств это всегда путь к разрушению системы, к её заболеванию, увяданию и гибели и, как следствие, к гибели и всех её элементов. И могут ли быть в этом у кого-то из людей сомнения, если, конечно, они ни с неба свалились, как когда-то Адам с Евой, и ни из церкви только что вышли, не успев отойти ещё от массового гипноза, связанного с производимыми в ней ритуальными действиями?
И из всего этого выходит, что либеральное правовое государство по своей сути антинародное, да и человеконенавистническое, ибо любой народ, образующий государство или какую-то общность, являющийся живым организмом, всегда вне зависимости от требований закона, будет препятствовать своеволию принадлежащих ему людей его отдельных органов, ограничивать их свободы, а свободолюбивые люди, всегда будут видеть в народе своего притеснителя и врага, какими видят иногда малые дети взрослых людей своих учителей, воспитателей и родителей. И живут подобные либеральные государства, даже хорошо живут, лишь потому, что в реальности в них на корню пресекаются и порой жестоко, свинцовыми пулями по безоружным гражданам, как в тех же США, все их декларированные свободы, а также потому, что их внешняя политика направлена на ограбление других народов мира.
В государствах поистине народных, закон, который всегда устанавливается властями, должен быть вторичен, а действия и поступки граждан должны регламентироваться, в первую очередь, этикой, моралью, совестью, стыдом, честью и человеческим достоинством, порядочностью, традициями и всем прочим, что сформировала в людях сама природа, условия их проживания, что и позволило народам выжить и развиться в условиях внутривидовой конкуренции. Закон же должен защищать этику и традиции, а не верховодить над ними.
И коль жизнь, которую дала нам природа, в рамки закона, созданного человеком, не уместишь, и неизбежны многочисленные его нарушения, то в таком, так называемом, правовом государстве и появляется потребность не только в многочисленных судах, буквально в каждом квартале, крупного города, если ни в каждом доме или в каждом его подъезде, но и в многочисленной армии юристов в каждой второй квартире. И в реальности, вместо государства правового, фактически образуется государство юридическое. Тем боле, что любым правам любого человека, живущего в обществе, вне которого никто из людей и не живёт, всегда должны предшествовать его обязанности перед этим обществом, после соблюдения которых, он только и приобретает автоматически свои прописанные в законе права.
Права и обязанности они, как деньги и стулья у Ильфа и Петрова. «Утром деньги вечером стулья. Вечером деньги утром стулья. Но деньги вперёд». А потому нормальное здоровое, а не больное либеральное государство, должно называться если и не традиционным или народным, то, на худой конец, обязывающим или обязательным, пусть это звучит и отталкивающе.
Но после выхода на пенсию, когда, казалось бы, человеку ничего уже и не нужно, в моей душе, откуда ни возьмись, всплыли такие понятия как родина, отчизна, отечество, что выместили из меня и когда-то мою любимую, безобидную и лояльную ко всему страну, и, тем более, бесчеловечное государство.
Конечно же, я понимаю откуда всё это взялось из моих же генов, из тех природных условий, в которой русский народ и сформировался. Они, как будто бы проснулись, почувствовав, что моя страна, что и есть моё отечество и родина, в опасности, и защищать её должны ни её население, что ни рыба, ни мясо, ни её, так называемые в конституции и гражданском законодательстве граждане, что тоже население, но обладающее всеми гражданскими правами и обязанностями, ни либеральная камарилья, что обречена на вечную борьбу, но ни за страну, ни за её нард, а наоборот со страной, с её народом, за самих же себя, за своё личное благополучие, прикрываясь бессодержательными лозунгами о мифических правах какого-то мифического человека, а те граждане, что есть «отечества достойные сыны», его патриоты, его единственное глубинное содержание и опора.
Конечно же, я понимаю откуда всё это взялось из моих же генов, из тех природных условий, в которой русский народ и сформировался. Они, как будто бы проснулись, почувствовав, что моя страна, что и есть моё отечество и родина, в опасности, и защищать её должны ни её население, что ни рыба, ни мясо, ни её, так называемые в конституции и гражданском законодательстве граждане, что тоже население, но обладающее всеми гражданскими правами и обязанностями, ни либеральная камарилья, что обречена на вечную борьбу, но ни за страну, ни за её нард, а наоборот со страной, с её народом, за самих же себя, за своё личное благополучие, прикрываясь бессодержательными лозунгами о мифических правах какого-то мифического человека, а те граждане, что есть «отечества достойные сыны», его патриоты, его единственное глубинное содержание и опора.
Вот так вот, жизнь идёт своим чередом, по своим законам, на которые людям, придумывающим свои собственные законы, наплевать, но которые открылись выброшенному из активной жизни пенсионеру, а наше представления о жизни и отношение к ней время от времени меняются, как и погода в горах.
О ядовитости духа свободы
Любая жизнь это, прежде всего, строгий порядок, связывающий нечто разрозненное и неживое, в целостное и живое. А значит, свобода от этих связей, разрушающая установленный жизнью порядок, это всегда смерть. И если человека вы относите, всё-таки, к нечто живому, к землянам, а не к потомкам гуманоидов, то живущий в нём дух свободы, не сбалансированный духом его неразрывной и тесной связи со всем окружающим его миром, человечеством, обществом и окружающими его людьми, отравляет жизнь как ему самому, так и окружающим его людям.
ИномирянинМне 74. Я технарь по ментальности и образованию, о чём я уже ранее вас уведомлял, и большего мне в жизни ничего и не надо, кроме Советской власти, пожалуй. И я давно на пенсии. И делать мне, что и осталось, так это размышлять и складывать эти свои размышления в электронный носитель мыслей, как это делают писатели. Но сам я не писатель, а пенсионер, ибо у меня нет ни читателей, ни почитателей, зато мне исправно начисляют пенсию.
В основе этого очередного моего эссе, написанного, как и все другие эссе, в электронный ящик, что мой единственный читатель и почитатель, мой верный друг и спаситель от переполнения меня изнутри мыслями, способными разорвать мою голову подобно тому, как пороховые газы разрывают рубашку гранаты, легли мои размышления о либерализме, вломившемся в мою жизнь в 90-х, как фактическая новая идеологема жизни некогда Советского государства, являющаяся антиподом его прежнего уклада жизни, и несущего в себе отрицание всех прежних его ценностей. И всё это, при конституционном провозглашении государства как бы и неидеологизированным!?
Но государство без идеи, направляющей его развитие, и объединяющей вокруг неё народ, основанное лишь на инстинктах и законах самовыживания, что означает идти туда, куда вынесет сама жизнь, в особенности, когда речь идёт о таких мировых империях, как СССР или Россия, это же нонсенс, это убийственная для любого государства формула жизни, это заведомое признание государственной властью своей слепоты и своего бессилия управлять таким государством, или факт её сговора с врагами. А может это и их суррогатная смесь, когда власть официальная, но формальная, и власть теневая, но фактическая, по их негласному сговору оказываются в разных руках. И такого не могло бы случиться, если бы новые власти государства в действительности хотели бы его развития и процветания, а не пытались бы удержаться в ней или занять собой вакантные места после развала СССР.
Не хватает ума, куда двигаться? Подсказало бы сердце, как оно подсказало когда-то славному Данко, и вывело народ из смертельной тьмы своим светом.
И он разорвал руками себе грудь и вырвал из неё своё сердце и высоко поднял его над головой.
Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещённый этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота. Люди же, изумлённые, стали как камни.
Идём! крикнул Данко и бросился вперёд, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям