Газину-ур!
И все окрестности «Красногвардейца» повторили весёлым эхом: «нур»
Зовут есть пельмени, пояснил Газинур и поднялся с места.
Гарафи-абзы тоже встал.
Значит, договорились, Газинур, сказал Гарафи-абзы, завтра с рассветом тронемся. Если увидишь в клубе Хашима и Газзана, передай им пусть долго не спят.
Будь спокоен, всё будет в порядке, Гарафи-абзы.
У калитки Газинура встретил младший брат Халик.
Абы, шепнул он тихонько, словно делясь важной тайной, идём скорей! Тёти-гостьи сбивают масло, а оно не сбивается. Мама смеётся, они тоже хохочут. Потеха!
Зная, что брат любит посмеяться, Халик, оказывается, затем только и позвал его, чтобы он посмотрел на эту картину. А пельмени ещё не поспели. Их и в котёл-то ещё не опускали.
Газинур приоткрыл дверь. Гюлляр старательно сбивала масло. Короткие светлые волосы её рассыпались и падали на лоб Она то и дело отбрасывала их тыльной стороной ладони и снова бралась за пахтальник. Фатыма, забыв о книжке, которую держала в руках, глядя на напрасные усилия подруги, заливалась весёлым хохотом.
Увидев Газинура, Гюлляр остановилась.
Ох устала улыбаясь, проговорила она и опустилась на край нар. Адский труд!
Тебе на дорогу готовят ведь масло, Газинур, сказала стоявшая у печки и занятая подвешиваньем котла мать. Сколько уже мучаются, бедняжки! Я говорю: «Давайте лучше я сама», не дают.
Мы надеялись, может, Газинур хоть разок вспомнит о нас, когда будет есть масло в дороге, сказала Гюлляр и смешливо взглянула на Фатыму. А то уедет и позабудет.
В таком случае, чтобы помнить о вас подольше, я всю дорогу не притронусь к этому маслу, в тон девушке ответил Газинур и взялся за пахтальник.
Ну-ка, посмотрим, почему оно упрямится.
Девушки с интересом наблюдали за движениями Газинура. Казалось, он работал, не прилагая никаких усилий. Между тем ещё не успели свариться пельмени, как масло уже было сбито. Девушки удивлённо заглядывали внутрь маслобойки.
Как ты это сделал, Газинур?
Вот так Зная секрет и молитву, улыбнулся Газинур, подавая матери маслобойку.
Они ели пельмени, когда в дверь влетел куда-то исчезавший Халик. Он крикнул так, что задребезжали стёкла:
Гали-абзы уже в клуб пошёл!
Пожар, что ли?.. Чего ты так кричишь? рассердилась мать.
Девушки торопливо доели пельмени и тоже стали собираться в клуб.
Не спешите, я сейчас чай соберу, сказала Шамсинур. Наш народ не из торопливых.
Это только ты, мама, не торопишься, пробурчал Халик, набивая рот пельменями. В клубе уже и сесть негде. Даже Сабир-бабай с дедом Галяком уже там.
Подавишься, куда так спешишь! оборвала его мать. Деда Галяка только там и недоставало, того и гляди рассыплется, старый.
Халик не нашёл нужным что-либо отвечать на столь бессмысленное замечание. Откуда матери знать, сколько радостных хлопот у него сегодня! Во-первых он, как велел ему Гали-абзы, написал объявление и приклеил его к дверям правления. Во-вторых, ходил с товарищами из дома в дом, приглашал колхозников на собрание. В-третьих, Гюлляр просила его перед тем, как она начнёт доклад, установить на сцене небольшой макет электростанции и развесить чертежи и схемы. От последнего поручения Халик земли под собой не чуял.
XI
Зал действительно был битком набит. Но девушкам дали дорогу, и они прошли вперёд, а за ними проскользнул вперёд и Газинур, хотя его то и дело дёргали за полы.
Ждём, ждём, сказал Гали-абзы, жестом приглашая девушек на сцену, за покрытый красной материей стол. На груди у него блестел сегодня орден Красного Знамени.
Гюлляр с Гали-абзы и Ханафи направилась к лесенке, что вела на сцену. Фатыма села на место, освободившееся после Гали-абзы, Газинур поспешил занять место Ханафи.
Халик вертелся на сцене возле Гюлляр. Вот он что-то пошептал ей на ухо, быстро скользнул за сцену, тут же появился снова и принялся развешивать на заранее вбитые гвозди чертежи и схемы, сделанные Гюлляр. Поставил на маленький столик какую-то таинственную вещь, покрытую белой материей. Тёмное от загара лицо его приняло в этот момент столь торжественное выражение, столько счастья было в его глазах, что можно было подумать: самый главный человек на сегодняшнем вечере это он, и все сидящие в зале собрались, чтобы послушать именно его.
«Смотрите-ка, раньше брата в капкан лезет, блоха этакая», подумал Газинур и, обернувшись назад, поискал глазами Миннури. Давеча, едва он вошёл, её пёстрый платок бросился ему в глаза, а сейчас её что-то нигде не видно. Куда она запропастилась?
Товарищи, сказал Гали-абзы, и шум сразу стих, сегодня перед нами выступят приехавшие из Казани девушки гостьи Гафиатуллы-бабая. Он поискал глазами старика, который сидел в одном из первых рядов. Гюлляр, кивнул он в сторону своей соседки справа, расскажет нам о колхозной электростанции, а Фатыма вон та, что сидит в первом ряду, между дедом Галяком и Газинуром, прочтёт стихи нашего любимого поэта Хади Такташа. Прошу соблюдать тишину.
Гюлляр подошла к самому краю сцены. Руками она судорожно сжимала за концы гибкий прутик. Стройная, как тростинка, с такой тонкой талией, что думалось, вот-вот переломится, со светлыми волнистыми волосами, спадавшими до плеч, она невольно привлекала к себе взоры; особенно, конечно, заглядывались на неё парни.
Товарищи! проговорила она приятным и каким-то очень ясным голосом.
Для сидящих в зале привычное обращение это прозвучало естественно и спокойно. На самом же деле Гюлляр страшно волновалась. Она рассчитывала немножко подзаняться в деревне своей дипломной работой и никак не ожидала, что ей придётся выступать перед колхозниками, да ещё на таком большом собрании. И когда она дала согласие на это, у неё вдруг пропал сон. Ведь она всего только студентка, правда, студентка-дипломница, но всё же образование-то у неё не закончено. Да и опыта маловато. А для колхозников лекция о гидроэлектростанции не просто интересная, отвлечённая новость науки, для них это вопрос их завтрашнего дня. Поэтому-то сегодня и переполнен клубный зал. Даже столетний дед Галяк не усидел на печке и сейчас, приложив к уху правую ладонь, жадно ловит каждое слово.
Гюлляр коротко рассказала о том внимании, которое уделяет партия и правительство электрификации деревни, и перешла к самой трудной части доклада: надо было в доступной форме изложить, как строится колхозная электростанция. Слушали её, не перебивая ни словом. Но Гюлляр казалось, что она говорит очень плохо, а в зале тишина лишь потому, что мысли её не доходят до слушателей. «Эта девушка рассказывает такие чудеса сразу и не разобраться», как бы говорили их взгляды. Она с волнением сняла покрывало и показала макет гидростанции. И только когда весь зал вдруг подался вперёд, Гюлляр облегчённо вздохнула и пустилась в объяснения, сколько материалов, времени и денег нужно для строительства вот такой, но только настоящей, электростанции. Когда же она повела речь о возможностях постройки подобной электростанции для «Красногвардейца», кто-то крикнул из зала:
Но ведь вы говорите чтобы получить электричество, нужна вода? А наш ручей по горло воробью, по колено вороне!
И вдруг мёртвая тишина сменилась невообразимым шумом.
Гюлляр подождала, пока шум утихнет, и, слегка улыбаясь, сказала:
Вода есть, товарищи, воду нашёл Газинур.
Головы слушателей дружно повернулись в ту сторону, где сидел Гафиатуллин. А жавшийся до сих пор в тёмном углу Морты Курица ехидно бросил:
Вот это называется открыл город Казань!..
На весь зал грохнул смех.
Гали-абзы с трудом успокоил расшумевшихся людей:
Я серьёзно говорю, товарищи, спокойно продолжала Гюлляр. Хотя на территории «Красногвардейца» воды и нет, зато по соседству, в колхозе «Прогресс», воды хватит на две электростанции.
В Яфановке, товарищ докладчик, есть река Зай, в Андреевке река Дымка. В соседнем районе Ик, в ней воды ещё больше, снова раздался ехидный голос Морты Курицы. Может, оттуда возьмём воду? По щучьему велению, по Газинурову прошению, а?
Но на этот раз его слова не вызвали смеха. Наоборот, все принялись одёргивать Морты. А дед Галяк поднялся, опираясь на палку, и, обращаясь к Гюлляр, сказал:
Не прерывай своего слова, дочка. И не взыщи, что среди нас нашёлся такой пустой человек, который оказался под помелом, когда людям раздавали ум. Да и прозвище у него Курица. Вот он и квохчет.
Деду Галяку хлопал весь зал. Гюлляр, удивлённая злым остроумием этого седенького, с виду добродушного деда, продолжала свои объяснения, после такой убийственной отповеди спорить ещё и ей с человеком по прозвищу Курица не было никакой надобности.
Если мимо ферм «Прогресса» прорыть от реки канал длиной метров в триста-четыреста, сказала она, так и на вашей территории можно будет строить настоящую электростанцию.
А ведь неплохие данные добыли наши разведчики, склонился Ханафи к уху Гали-абзы. Не мешало бы нам серьёзно обмозговать это предложение.