На улице кто-то крикнул, разлетелась осколками бутылка. Опять санитары кого-то поймали? А может, сами выпивают? Ну и пусть их. Время уже за полночь. Хвала богам, я пока не на привязи.
Встала и поплелась в туалет. Шлёпала босыми пятками по линолеуму. Да, холодно, и тапки у меня стояли прямо у койки, но я демонстративно их не надевала, потому что мне было всё равно, мне было плевать, что холодно и неудобно. Я не расчёсывалась уже три дня, пижаму мерзкого поросячьего цвета не меняла с тех пор, как приехала сюда. Пока меня никто не заставлял, но уже скоро это может измениться. Я уже почти стала такой же, как остальные пациенты ассимилировалась.
В туалете горел свет, но никого не было. Интересно, санитары следят за мной по камерам? Или всем плевать? Хотя я же не суицидник! Хоть опорожниться без надзора-то можно? А впрочем, если смотрят, то и пусть, мне так точно всё равно.
Я вышла из кабинки и подошла к зеркалу. Мерзкое зрелище. Как же я ненавижу себя. И весь этот грёбаный серый мир! Сплюнула протяжной слюной, она повисла на подбородке, и я сплюнула ещё раз, пытаясь избавиться. Глаза дикие, неадекватные. Я вгляделась глубже, даже на миг показалось, что это из них льётся тот самый чёрный лик хаоса, что я вижу по ночам, но нет всего лишь иллюзия. То не мой чужой взгляд. А мой пустой, безразличный взгляд душевнобольного человека.
Боги, неужели родители на самом деле правы? Может, я действительно сумасшедшая? И весь этот план по передаче меня в тёплые потные ручки профессиональных толстосумов мой горячечный бред? А тут как-то честнее, что ли? Ненормальная к ненормальным, может, я и заслуживаю?
Плевать! На всё плевать! Вообще всё равно, могла и не вспоминать.
За дверью послышались шаги а вот и санитары. Заботливо поинтересовались, всё ли хорошо, и под ручки отвели в палату. Уложили на кровать и прикрыли одеялком. Так и проходила теперь моя жизнь.
Нет, в целом я допускала, что это хорошо. Да, так даже лучше. Раньше все эти приёмы, показуха, постоянный стресс, постоянная усталость. А сейчас у меня действительно была возможность отдохнуть, привести мысли в порядок.
Я даже попыталась сначала, да как-то не вышло апатия поглотила меня. Единственное, что я ещё продолжала делать это прятать таблетки. Притворялась послушной, очень качественно играла проглатывание, спасибо актёрским курсам, куда меня мамочка впихивала. Все препараты отправлялись в унитаз, минуя мой организм. И как же мне повезло, что меня не проверяли пока! Не знаю, что это было. Может, безобидные антидепрессанты, а может, и наркота? Как узнать, за что врачам заплатили мои родители? Но моё апатичное поведение их устраивало, а значит, я была права, и добра от этих лекарств ждать не стоило.
Где-то вдалеке прогрохотал поезд. А кто-то едет на юг! Сидят себе в тёплых купе с дребезжащими стаканчиками, чай пьют, колбасу едят. Разговаривают. И не чают ни о каких глазах, ни о каком хаосе, ни о чём! Ненавижу, ненавижу!
Я повернулась на бок и наконец-то забылась тяжёлым сном.
Рассвет я, как обычно, пропустила, да и утро тоже, проснулась уже к обеду. Ещё один показатель «щадящего режима», повезло мне с этим. Открыла глаза на мерзкие бежевые обои, отстающие возле батареи от стены. Я знала каждое пятнышко на них, паутинку за батареей и следы от моих ногтей, которые я, за неимением пилочки, стёсывала прямо о стену, чтоб не цеплялись. Чуть выше располагалось окно. Я радовалась окну. Оно выходило в небольшой дворик клиники, а за ним невысокая стеночка, старая яблоня и фонарь. Фонарь был моим другом по ночам он и яблоня показывали мне сказки на потолке, а днём шелестели о каких-то своих делах. Я смотрела на качающиеся ветки и вспоминала свои сны. Интересно, и почему меня не будят, как других, принудительно на завтрак с обедом? Тоже распоряжение родителей? Или просто плевать?
Ветки старой яблони сегодня трепетали особо истово погода злилась. Ветер выл в щелях, дождь то накрапывал мелкой противной моросью, то нагонял туман и крупными каплями бил о жесть на подоконнике. Из-за непогоды было темно, и во дворе зажёгся фонарь. Яблоня на потолке то исчезала, то появлялась как призрак. Я смотрела на неё, и мне начинало казаться, что меня здесь нет, что я где-то далеко, что я даже не человек в бренном теле, что я сама и есть туман, что я и есть ветер
В коридоре раздался какой-то шум, голоса, разговоры. Кого это принесло? Дверь приоткрылась, и ко мне заглянула сестра:
К вам посетитель.
В коридоре раздался какой-то шум, голоса, разговоры. Кого это принесло? Дверь приоткрылась, и ко мне заглянула сестра:
К вам посетитель.
Я неохотно присела на кровати, не зная, кого ожидать. Неужели кто-то из «родственников» сподобился почтить своим присутствием? Но, к моему удивлению, в палату зашёл, сверкая модным ремнём, Александр мой стилист. Неуверенно огляделся, взглянул на меня и всплеснул руками. Схватил стул, уселся возле кровати и ухватил меня за руку. Причём совершенно искренне.
Дашенька, ну что ж вы так?! в его глазах прямо читались сострадание и забота. Кисонька, ну нельзя же так запускать себя! Что же вы с собой сделали, девочка моя?!
Он выпустил мою руку и пригладил мои торчащие по обеим сторонам лица волосы.
Вас родители прислали? спросила я.
Он поджал губы и нахмурился:
Этим людям совершенно плевать! вдруг сказал он. Я еле выведал, куда вас определили! Чудом попал сюда! Ну, это же не дело! Дашенька, ну что же с вами такое случилось, а?
Я слегка опешила, потому что только сейчас вдруг осознала, что Саша, кажется, мне искреннее сопереживал всё это время. И каждый раз, когда поправлял мой макияж или подбирал одежду, не просто выполнял свою работу, а по-своему заботился обо мне. Ух ты!
Видимо, он прочитал это в моих глазах и улыбнулся. Порылся в своей сумочке и достал расчёску.
Давайте-ка мы вас причешем, можно?
Я покорно склонила голову, ожидая боли, неминуемой при распутывании таких колтунов. Осознание этой искренней заботы поставило меня в тупик, и я просто пыталась обдумать это открытие. Александр возился долго, приговаривая какие-то глупости, а мне на удивление было приятно.
Ну? Так ведь лучше, правда? заглянул он мне в лицо, когда закончил приводить мою голову в порядок. Дашенька, вы уж простите меня за бестактность, но когда вы в последний раз мылись, а?
Не помню досадливо ответила я, впервые ощущая стыд за своё поведение. Только можно без макияжа?.. я не успела договорить, как Саша перебил меня:
Какой вам ещё макияж, душенька?! Вам это сейчас совершенно ни к чему! Вам нужно помыться и переодеться, и всё наладится, вот поверьте мне, кисонька! Вам ду-у-ушу нужно в порядок приводить, а не марафеты вот это вот!
Я задумалась, и правда, пора-пора в душ. Как это я раньше не поняла, что с меня уже струпья сыпятся? Чешется всё! И ведь и тут наплевательское отношение! Чьё распоряжение не водить меня в душ? И чьё же распоряжение не беспокоить меня, если сама не выхожу из палаты? Что это за стратегия такая? За что родители приплатили? За то, чтобы я быстрее превратилась в овощ?
Ну как же это так?! вновь всплеснул руками стилист. Что за бездушные люди?! Знаете, Дашенька, вы не заслуживаете такого отношения! Вот это вот всё, это же ужасно!
Он обвёл руками помещение с мерзкими бежевыми обоями, закатил глаза и глубоко вздохнул. Но тут же взял себя в руки и улыбнулся:
Слу-у-ушайте, я тут принёс вам вещички. Вот как чувствовал, как знал! Они, конечно, не ахти, но сейчас стиль гранж снова входит в моду. Вам нужно прекращать так себя изводить! Дашенька, пожалуйста, пообещайте, что сегодня же примете душ и больше не будете запускать себя так! И выкиньте эту пижаму это китч!
Я засмеялась. Кажется, впервые после того, как оказалась здесь. Голосовые связки были удивлены не меньше диафрагмы. Это было так нереально и так забавно. Он же и вправду пытался мне помочь, как умел! И что самое удивительное кажется, ему удалось это!
Тут он доверительно наклонился ко мне поближе и тихо сказал:
Я бы на вашем месте не пил препараты, которые здесь дают, я удивлённо посмотрела на него, а Александр ещё и бровями выразительно подвигал: ничего хорошего от них не будет, уж поверьте! И вообще, выбираться вам отсюда надо!
А мои родители вообще знают, что вы здесь, Александр?
Да пошли они на хер! вдруг воскликнул стилист. Эти бессердечные люди и ноготка вашего не стоят! И вообще, я уволился и всем готов сказать, что к э-э-этим людям я больше ни ногой! Никогда! И никому не советую! Бесчувственные! Я пять лет на них пахал как проклятый, ночами не спал, по первому же зову летел, бросал всё! Никакой личной жизни, никакого отдыха! И что взамен? Да ничего! Только презрение! Мы с вами о-о-обое жертвы их произвола! Но я больше не дам им унижать меня, и вас тоже! Знаете, Дашенька, зовите меня просто Саша, мне кажется, что мы можем быть друзьями!