Я сидела как громом поражённая, и где-то в глубине души у меня вновь начала прорезаться вера в людей.
А куда же вы пойдёте? невпопад спросила я.
Ой, не волнуйтесь, я уже нашёл себе работу, между прочим, лу-у-учше! Здесь, в Москве, меня друзья пригласили в один проект. И знаете что, Дашенька, если хотите, я попробую и вас туда пропихнуть! Но сначала вам надо выбраться отсюда, из этой тюрьмы! У вас отличные данные, такой характерный харизматичный образ, это просто нельзя так оставлять! Вы такая своеобразная, у вас особый стиль, какой-то свой дух, понимаете, да? Послушайте, Дашенька. Я человек искусства. И вы тоже, я вижу, уж поверьте мне! И всегда видел, что не из той вы породы, что ваши, с позволения сказать, маменька с папенькой. Я никогда себе не прощу, если вас загубят!
Он встал со стула и принялся ходить из угла в угол. Эта картина никак не вязалась с тем, что я привыкла видеть. Но он прав, мне действительно нужно выбираться, потому что ещё чуть-чуть и уже будет поздно. Но как это сделать? Понятно, что по доброй воле меня не выпишут!
Дашенька, опять склонился Саша ко мне, бесцеремонно присев на кровать, я вообще не просто так сюда прорывался. Интуиция, знаете ли не миф, я прямо знал, что нужно подготовиться! Я там в сумочке с одеждой в кармашек положил денежек на всякий случай. Немного, но вижу, что понадобятся, и он, будто самого себя убеждая, прибавил, выставив ладони вперёд: На всякий случай! И ещё положил необходимое: телефон, салфеточки, заколочки. Из обуви поместились только кедики, но уж лучше, чем тапочки. Мы с вами чуть позже созвонимся и придумаем, как это всё лучше организовать, но вам отсюда нужно уходить! Я теперь точно это вижу! Сразу, как зашёл, понял!
Вы мне бежать предлагаете? удивлённо спросила я, в первый раз отчаянно радуясь, что в палате нет камер.
Именно, душенька! кивнул он. И незамедлительно! Я сейчас проходил через холл, у вас там охрана только на входе сидит. Олухи те ещё! Сумку сверху посмотрели, меня всего просветили рамкой, а на дно даже не заглянули! Саша засмеялся. Хотя это везде так, я столько раз в клубы чего только не проносил! О-о-одна видимость от этой охраны! Так что если они куда отойдут, то можно будет смело выйти. Мы с ребятушками ещё посоветуемся и решим, как лучше бы это организовать! Но пока ни звука об этом! Поняли? Если вы готовы, душенька, то мы вас вытащим!
Готова! выдохнула я, вдруг разом обретая надежду, что что-то ещё будет в моей жизни хорошего.
Ну вот и чудненько! улыбнулся Саша и потрепал меня за щёчку. Тогда смотрите: мы с ребятами попробуем на этой неделе вам организовать побег. Ещё не знаю как, может, с охраной за денежку получится, все же люди, правда? Это я беру на себя. А вы, душенька, приводите-ка себя в порядок, хватит кукситься. Помойтесь, переоденьтесь и погуляйте во дворе, чтобы всё хорошенечко осмотреть. Возможно, нам придётся в буквальном смысле организовывать вам побег, как в Шоушенке!
Саша засмеялся и пожал мои руки. Было видно, что затея ему самому нравилась, видимо, он в этот момент ощущал себя героем какого-нибудь эпичного боевика. А я глядела на него во все глаза и не могла поверить, что есть кто-то в этом мире, кто готов за меня вот так вступиться! Боги, да не был бы он геем, я б его расцеловала! Хотя какая разница-то? И я кинулась ему на шею и обняла.
Саша, спасибо! Спасибо тебе огромное!!! Ты не представляешь, что для меня это значит!
Ну-ну, душенька! польщенно похлопал он меня по спине и, чуть погодя, отстранился и заглянул в лицо. Ну что это, девочка моя?! Ну сейчас вытрем слёзки, и всё наладится, я вам обещаю!
Давайте уж на «ты», улыбнулась я.
Ну давай, кивнул он, отвечая на улыбку. Значит так, Дашенька, я сейчас уйду, а ты займись собой: личико почисти, волосики помой, переоденься и покушай. Врачам скажешь, что я тебя отругал за плохой вид, но не показывай им и даже и не думай, чтоб никто не догадался, что мы тут что-то с тобой, хорошо? Что я уволился, я пока никому не говорил. Узнал про тебя, пришёл просто в ярость! Просто вот совсем! Оставил заявление у них на столе и сразу на самолёт! стилист хлопнул в ладоши в восторге от собственной смелости.
Ничего ж себе! присвистнула я, а Саша, довольный затеей, блеснул белозубой улыбкой и заключил:
Ладно, дорогуша, я пойду, а ты уж тут не закисай. Я всё разузнаю, а ты на связи. Но так, чтобы телефон не нашли! Сможешь сделать?
Я послушно кивнула.
Ну вот, Саша подтащил ко мне сумку, достал оттуда телефон и засунул мне под подушку, это старенький, заряда хватит на несколько дней. Стоит на беззвучном и без вибрации, так что поглядывай. Буду тебе писать!
И, чмокнув меня в щёчку, он удалился, строго от двери прикрикнув: «Чтоб в таком виде я вас больше не видел!» и подмигнул на прощание.
Я ошарашенно выдохнула и начала неуклюже выбираться из постели. А куда же телефон-то запрятать? Ладно, я пока в палате «лёгкого режима», почти санаторий, так что если хорошо сыграть, то, может, и получится скрыться. Значит, морду грустную, в глазах пустота, и покорно плетусь мыться в душ.
Оказалось, что это было отличной идеей! Я разом сбросила половину своей хандры, и жить как-то прям захотелось! Хорошо, что морда опухшая и с синяками, а то и так сложно скрывать улучшения в настроении. Медсестра заглянула в душевую, но увидев, что я не собираюсь топиться, оставила в покое, только у дверей подождала, чтобы проконтролировать.
В палату я вернулась посвежевшая и довольная. И правда, не очень это всё круто лёжа проблему не решишь. Надо жизнь налаживать, а уже после этого вспоминать все свои сны, раз они так важны для меня. Возможно, и правда, потом на сеанс гипноза схожу, вдруг что и выйдет? Только инкогнито! Так что привожу себя в годное для побега состояние и жду. Как же всё-таки хорошо, что меня в частную клинику упекли, а не в психушку обычную!
Саша принёс мне вполне носибельные вещи, даже приятно было. Тёмные джинсы, пару регланов, серый свитер крупной вязки, носки, трусы и прочую ерунду. Прям полностью упаковал! Даже кедики и те были не простыми, а на меху, так что в этом уже можно было, если что, бежать.
Надела это всё на себя за неимением чистой смены и хмуро выползла в столовую может, ещё покормят, хотя обед только закончился по расписанию. Раздатчица, вопреки опозданию, обрадовалась и налила мне полную тарелку какой-то супообразной бурды и выложила хлебушка аж три куска. Наверное, она не в курсе того, что от меня нужно докторам, вот и отрабатывает честно. Может, даже переживала, что я плохо ем? Я ей незаметно улыбнулась и пошла сёрбать свой обед.
В столовой было уже пусто, я быстро доела, стараясь не поднимать головы и не показывать проснувшийся аппетит, и поплелась назад. По дороге в палату встретился мой лечащий врач и, стараясь скрыть интерес за показной небрежностью, сделал вопросительный комплимент моему внешнему виду. Я угрюмо ответила, как Саша велел:
Этот заставил.
«Этот» кто?
Ну, стилист припёрся
Этого оказалось достаточно. Врач удовлетворённо кивнул и отпустил. Лишь бы забыл и не начал выяснять, какого лешего этот свежеуволившийся стилист делал в его вотчине. Хорошо, что Саша не сказал ещё никому про увольнение, но ведь скоро это станет известно, что тогда? Надеюсь, что я успею свалить отсюда раньше!
Через пару часов эйфория начала проходить, и я опять захандрила. Одежда была на удивление удобной, но сидеть в ней мне не нравилось: сняла кеды и улеглась на кровать. Из-за погоды прогулки во дворе не получится никого не выпускают. Да и куртки у меня нормальной нет. Та, что висела в шкафчике при входе, была коротенькой и лёгкой. О чём думали родители, когда перевозили меня сюда? Наверное, о том, что выйду я уже к концу весны «готовенькая». А пальто, в котором я ехала в Москву, забрали.
Интересно, как Саша решит вопрос с побегом? Теперь я остро чувствовала, что это делать нужно как можно скорее! Будто из-за своей апатии не заметила, что жареный петух уже подкрался. А теперь у меня внутри прыгала резиновым мячиком паника, что рвать когти нужно просто срочно, чуть ли не прямо сейчас!
Но за последние дни я так привыкла просто лежать, что особо сосредоточиться не получалось, сознание пыталось по привычке уплыть в омут апатии. А может, и в еде были какие-то препараты? Я так и сидела в темнеющей комнате, глядя в окно. Из-за туч вечер наступил так незаметно, что я даже не сразу осознала, как оказалась в кромешной тьме, и только фонарь, светивший в окно, давал призрачный свет.
Ужин я опять пропустила, но теперь уже не из-за «хандры», а потому, что всерьёз задумалась над тем, не подсыпали ли мне чего-то? Вечерний обход застал меня в той же позе. Меня уговорили снять свитер и лечь под одеяло, выключили свет, который сами же и включали, и дверь закрылась. Больница начала погружаться в сон. Я вслушивалась в звуки шагов по коридорам. Редко-редко проходил кто-то после отбоя, это был или медперсонал, или охрана. Уже привычная тишина.