Долгое время на участке валялась старая бомба. Обнаружили мы ее не сразу, может быть соседи спихнули ее к нам со своей территории. Крылышки ее проржавели и отломились, она уже не производила сильного впечатления. Но все же было трудно ее не замечать и работать рядом с ней. Саперы не забирали ее. Отец выбросил бомбу в болотце на дне оврага. И словно в насмешку, на соседнем пустовавшем участке обнаружили авиабомбу, толстую проржавевшую дуру килограммов в двести. Ее вполне могли привалить мусором и однажды весной, выжигая траву, стереть с лица земли наш участок. Впрочем, через какое-то время ее увезли.
Первые года мы сажали только картошку, ждали, когда протянут водопровод. Огурцы, помидоры, клубника засыхали на корню. Но постепенно засадили участок сливой, вишней, абрикосами, привезли из питомника яблоню и смородину. Урожай был маленький. Деревья гибли на крутом, меловом склоне. Небольшие ростки на саженцах обгрызали зайцы.
Мы с братом пополняем знания ботаники и энтомологии, находим в траве удивительных букашек, козявок, рассматриваем их. Как-то раз мы поймали тритончика, принесли домой и оставили на балконе. Но до утра его съели голуби. Брат хотел его сфотографировать, но не успел.
Отец ловил пауков-тарантулов и сажал их в стеклянную банку. Большая самка съедала маленьких самцов такая у них брачная традиция. Как-то раз отец поймал где-то ежика и принес на участок, что бы он жил там и отпугивал змей. Из змей, правда, водились только ужи, благо в овраге при прокладке дороги запрудили ручеек, и образовался водоем.
Позднее маме завод дал участок побольше, на ровном месте. Земля жирная, хоть на хлеб намазывай. Там и решили строить домик.
До нового участка тоже далеко. Минут двадцать на троллейбусе до дизель-электропоезда, и на нем минут пятьдесят. Народу много. И троллейбус, и дизель приходится брать штурмом. После дороги, конечно, хочется прежде всего отдохнуть, а потом только наслаждаться воздухом, природой и собственным участком земли.
Рядом с дачей сосновый бор, и воздух, действительно, изумительный. Дышишь и не надышишься. Весной воздух звенит, поет, движется. На полянках среди нежной зеленой травы распускают ярко-желтые теплые бутоны одуванчики. Шмели вылетают из зимних укрытий, пьянеют от дивного аромата цветов. Все звенит и качается на этом воздухе под яркими лучами солнца, такого же робкого и нежного, как и природа этих мест.
Ради познаний и наблюдений за природой стоит преодолевать расстояние до нашего участка. Домик, который хотят построить родители, будет долго оставаться в зародышевом состоянии. Кое-как залитый фундамент простоит пять лет. Проблема со стройматериалами. Денег нет. Но жизнь течет, мы трудимся на участке, ходим в лес за ягодой. Пробовали рыбачить. Рыбы здесь мало и, говорят, она больная, разве кошке скормить. Здесь пытались сделать городское море, соорудили плотину, затопили землю, а лес почему-то остался гнить. И чего людям не хватило?
Все-таки жить дачными заботами скучно.
Глава 3
1
Неудовлетворенность жизнью, собой, страстное желание деятельности, огромное напряжение умственных, душевных сил, и невозможность найти выход делали мое поведение странным для окружающих. Я задумывался над сложностями своего характера, но изменить ничего не мог.
* * *
Уроки истории наш класс не любил.
Перед уроком Костя засунул в дверной замок спичку. Случалось такое и раньше, но чаще засовывали маленькую соринку, чтобы преподаватель провозился с замком минут пять.
Историчка, она же наша классная руководительница, Эмилия Леоновна отпереть замок не смогла. Усилия учеников тоже не привели к успеху. Позвали завхоза, и он, обстоятельно поковыряв замок, через пять минут открыл дверь.
Наш завхоз сам по себе личность неординарная, а вдвоем с Эмилией Леоновной это что-то с чем-то. Не пытаться найти виноватого они не могли.
Так, сказал завхоз, заходя в класс, Все портфели на парты и выкладывайте содержимое.
Зачем?! вскинулся класс.
Будем искать спички, одной из которых забили дверной замок, серьезно сказал завхоз.
Как будто на полу валялось мало мусора, пригодного для порчи замка. Но взрослым требовалось разрядить эмоции.
Поиск увенчался неожиданной находкой. Денис принес в школу спичечный коробок, набитый серой. Из-под крышки торчал импровизированный запал. Денис собирался взорвать шутиху после школы, а тут такой конфуз. И спрятать не удалось.
Поиск увенчался неожиданной находкой. Денис принес в школу спичечный коробок, набитый серой. Из-под крышки торчал импровизированный запал. Денис собирался взорвать шутиху после школы, а тут такой конфуз. И спрятать не удалось.
Что это? спросила Эмилия Леоновна.
Бомбочки тихо ответил Денис.
Пойдем к директору, сказал завхоз, забыв про замок и спички.
Они ушли: окрыленный удачей завхоз и понурый Денис.
Ну, знаете это уже ни в какие границы не лезет, сказала Эмилия Леоновна. вам, наверне, моча в голову ударила! Что мы теперь будем делать?
Почему бы не начать урок? нашелся я.
Вы думаете, я могу сейчас думать об уроке?
Может быть, вам найти другую работу, поспокойнее, зачем так убиваться? я опять не сумел сдержаться. Да еще встал зачем-то.
Сосед по парте, Сергей, потянул меня за рукав, заставляя сесть. Некоторое время Эмилия Леоновна молчала, словно не находя нужных слов.
Откройте учебники, сейчас выясним, кто из вас не готов к уроку.
Тут пришли директор Валентин Николаевич с Денисом. Денис плакал.
Я думаю, это нешуточное ЧП, такого у нас еще не было, говорил директор, принести в школу бомбы, это слишком серьезно, будем на педсовете ставить вопрос об исключении из школы. Но сначала надо выслушать мнение классного коллектива. Как, вы считаете, нам следует его наказать?
Денис с ужасом прислушивался. Он верил каждому слову. Смотреть на него было невыносимо жалко.
Ну что, у кого-нибудь есть предложения? Давайте обсудим.
Все молчали. Мне захотелось прекратить это действо. Мало того, что они залезли в мой портфель, нарушив тем неприкосновенность моей личной жизни и собственности. А теперь заставляют быть свидетелем подобных сцен.
Я хочу сказать, начал я, поднимаясь.
Сядь, потянул меня за руку Сергей.
Я думаю, мы не можем оставить без наказания столь вопиющее преступление, я сделал небольшую паузу. Предлагаю его расстрелять.
Но мы не можем его расстрелять, растеряно сказала Эмилия Леоновна.
Тогда повесить.
Это несерьезно, пытался спасти положение директор.
Куда уж серьезнее? настаивал я.
Ладно, потом поговорим, иди, садись, сказал Валентин Николаевич Денису. Продолжайте занятия.
До конца урока оставалось десять минут. Вот такая история на уроке истории.
К счастью, в шестом классе у нас сменилась классная руководительница. Теперь ей стала Лариса Николаевна, учительница химии.
* * *
В то время от школьников требовалось ходить в форме, носить короткую прическу. Особо скверным поступком считалось рассказывание анекдотов. Запрещалось слушать иностранные песни. Мол, школьники не понимают слов, а в песнях может содержаться крамола на советский строй. На одном из уроков директор привел пример, строчку из песни: Фак ин ю эс-эс-а. То ли так ему послышалось битловские Back in USSR. Может, и специально придумал.
* * *
У моего друга, одноклассника, была безнадежно больна сестра, не могла ходить. В младенчестве врачи неправильно сделали укол, и она обезножела. Я хотел ей помочь. Я обращался мыслями-молитвами к Христу. Я просил чуда. Ничего не получилось.
Я не мог не искать причин такой несправедливости. У меня возникла гипотеза, или скорее, подозрение, что за чудесами совершенными Иисусом Христом, стоит воля человечества. Только оно было в них заинтересовано.
Чтобы повторить такие чудеса надо сконцентрировать на себе внимание миллиардов людей. Тогда можно будет направить их волю по нужному адресу. Задача практически невыполнимая.
Я стал скептичски относиться к целительству. Людям свойственно выздоравливать даже при самых безнадежных болезнях, а целители порой лишь делают вид, что имеют к этому отношение.
* * *
Я остро чувствовал ложь, царящую в нашем государстве. Увлечение населения иностранными вещами-шмотками и неумение создавать свое, отечественное. Бюрократические препятствия всему новому. Разговоры о привилегиях номенклатуры. Притеснения Сахарова. Атеистическая, а по сути антитеистическая, пропаганда. Показной интернационализм и национализм в республиках. Гегемония пролетариата и пьянство, воровство на заводах. Низкая зарплата моих родителей инженеров. Отец говорил, что не сделал карьеру, потому, что не вступил в партию. Не мог из-за этого выехать за границу на заработки. Те, кому это удавалось, хорошо обеспечивали свою жизнь в Союзе. И непонятно было, почему у нас в стране на строительстве важных объектов работали турки, болгары, венгры. Им и платили прилично, а своим рабочим меньше.