Девушка загорелась профессией врача, но теперь Петр испугался за сестру: мало того что учиться тяжело, надо ходить на вскрытия, заниматься в анатомичке, так еще работа тяжелая и непосильна порой и мужчинам. В любую погоду, в любое время года и суток врач должен выехать на помощь больному. Приходится отказываться от личных планов, преодолевать собственную усталость. Причем врач обязан оказывать помощь абсолютно каждому: и образованному интеллигенту, и неграмотному рабочему в бараке, где вонь и грязь, бегают тараканы и мыши, а сам пациент грязен, пьян и груб. У Кауфмана, например, хватало и моральных, и физических сил тащить такую миссию, но он мужчина, а не хрупкая девушка. Плюс еще косность общества.
«Милая сестричка, я уже начинаю жалеть, что разбудил так глубоко твою душу. Далеко не все готовы вверить заботу о своем здоровье или здоровье своих близких именно женщине. Я слышал, что были случаи, когда женщину-врача просто не подпускали к пациенту. Сможешь ли ты выдержать все это? Я советую тебе как следует это все обдумать», выводил Железманов в своем новом письме сестре.
В ответном письме Лиза выражала уверенность, что сможет преодолеть все, и просила в начале лета, когда закончатся выпускные экзамены в гимназии, сопровождать ее в Петербург, чтобы вместе подать документы в Женский медицинский институт. Тогда было очень важно продемонстрировать, что выбор молодой особы, пожелавшей стать медичкой, поддерживается семьей. Петр долго не мог уснуть на этот раз из-за переживаний за сестру. Верный Тимофей тоже не спешил убыть в царство Морфея, суетясь рядом, негромко мурлыкая, стараясь успокоить своего двуного и убедить его, что при упорстве и желании можно преодолеть все: и сложность учебы, и трудности работы, и косность общества.
Петр уснул только под утро, а на следующий день его в кабинете ждал сюрприз. Буквально через двадцать минут после начала присутственного времени на пороге кабинета появился Савельев.
Вот, господин судебный следователь, я его привел, прорычал он и фактически втолкнул в помещение рыхлого молодого человека, крепко держа его за воротник.
Я не понял, это кто? опешил Железманов.
Так, ваше благородие, вы его видеть желали. Федька Кокунин собственной персоной. Сегодня с утра на работу явился как ни в чем не бывало, мошенник.
Предела человеческого нахальства не существует!
Я не мошенник, за что вы меня? Я ни в чем не виноват, бултыхался в руках своего работодателя Федор.
Ладно, отпустите его, несколько пришел в себя Петр Андреевич. Отпустите. Сейчас во всем разберемся. Давай присаживайся, Федор Кокунин.
Савельев нехотя отпустил своего работника, а тот недоуменно озираясь присел на стул. Впрочем, буквально за несколько секунд к нему вернулась былая уверенность. Он пригладил растрепанные кудри, одернул тулуп и даже позволил себе вольготно развалиться на стуле.
Господин следователь, как представителя закона я прошу вас оградить меня от необоснованных обвинений. Я человек образованный и знаю, что до суда никто не вправе навешивать на других ярлыки и называть преступником, заносчиво произнес он.
Ну, напрасно вас никто ни в чем обвинять не будет. Господин Савельев, я вам очень признателен за помощь, вы можете подождать в коридоре, а с вашим работником мы побеседуем, остудил накал напряжения в помещении Петр Андреевич.
Савельев несколько растерялся от предложения выйти. Он был уверен, что если он доставил к следователю подозреваемого, то ему тут же предложат принять участие в допросе. Сделал такое важное дело, а теперь не нужен. Он даже попытался возмутиться:
Ну как же так, он меня же ошельмовал.
Сейчас во всем разберемся, допрашивать одновременно лиц, проходящих по одному и тому же дело, не положено. Ждите в коридоре, может, еще ваше участие пригодится, кнутом и пряником одновременно следователь выпроводил Савельева за дверь.
Так, значит, вы и есть Федор Кокунин, к которому у меня столько вопросов и которого я и ваш хозяин уже несколько дней ищем? повернулся Железманов к молодому человеку.
Ну я, а чего меня искать? Я ни в чем плохом таком не замешан, парень искренне пытался изобразить недоумение, и у него это, кажется, даже получалось. Со стороны могло показаться, что перед следователем сидит человек, который совершенно случайно оказался в орбите следственных действий. Однако даже при небольшом опыте Железманов не мог не почувствовать фальшь в этих словах:
А где же вы были несколько дней? Вас на службе с двадцатого ищут!
Да я хозяину уже объяснил, что ездил по своим делам, все равно у него сейчас никаких важных дел нет. Он, душегуб, проклятый, только три шкуры драть умеет, а понять образованного и культурного человека не может. Сам-то только три класса, небось, закончил.
Сколько бы ни закончил, но я так понимаю, что если нанялся на службу, исполнять ее надо исправно, логично заметил Петр. Ладно, вопросы о вашей службе вы будете обсуждать не со мной. У меня к вам более интересные вопросы и у меня их много.
Да какие? Какие ко мне могут быть вопросы у следователя, да еще в большом количестве?
Даже не знаю, с чего начать, это сомнение у следователя не было наигранным. Сразу три заявления на одного человека с таким он еще не сталкивался. Поэтому решил начать с продуктового вопроса, благо Савельев ждет за дверью, если надо, очную ставку будет легко организовать.
Вы двадцатого ноября покупали продукты у Михайлова?
Да я даже не помню, меня Савельев как савраску гоняет, всего не упомнишь, начал юлить допрашиваемый. Вы у Савельева спросите, он мне продукты покупать поручал?
А я уже спросил.
И что?
И ничего. Ваш хозяин действительно не давал такого поручения, но товар вы покупали. На триста сорок пять рублей съестного набрали. Это может подтвердить Михайлов.
Да как же я покупал, если мне такого поручения не давали?
Вот это и мне интересно. Вы вроде человек образованный? Вот и почитайте показания Михайлова. Он заявил, что вы приехали к нему двадцатого ноября, высказали намерение приобрести для трактира в Гавриловке различных продуктов. Только после того как они были отгружены, вы под благовидным предлогом покинули дом Михайлова и скрылись.
Да врет он все, пошел напролом Кокунин. Наглости ему было действительно не занимать.
Вас с этим товаром видел унтер-офицер Рыбников. Он видел, как вы его везли, только, правда, в противоположном направлении. Вот его показания, можете ознакомиться, следователь положил перед молодым нахалом листок бумаги. Тот растерянно протянул к нему руку и принялся читать, а Железманов продолжал идти в атаку.
Мы даже выяснили, куда вы отвезли купленное. В селе Покровское. Там также нашли нескольких людей, подтверждающих это. Перед Кокуниным легли еще несколько исписанных листочков, после чего он некоторое время молчал, а потом произнес:
Так, я это для себя покупал, я думал, что вы про сделки от Савельева спрашиваете, даже очень неопытному взгляду было видно, что допрашиваемый врет и сочиняет на ходу.
То есть двадцатого ноября вы купили различных продуктов на триста сорок пять рублей для себя?
Да, для себя. Я планирую открыть свой трактир в этом селе, вот и решил запастись. А что, я не могу открыть свое дело? последнее было произнесено с вызовом и амбициями.
Можете, конечно, можете. Вот только за покупки платить надо, а вы не заплатили, и Михайлов свидетельствует, что вы все же просили товар не для себя, а для ресторанов Савельева. Таким образом, это все мошенничество, подытожил следователь. В бизнес-планы он не верил.
Так я просто кошелек забыл, вот и решил, что потом завезу. Делов то. А тут дело, следствие!!! Из-за ерунды шум раздули.
Ничего себе ерунда триста сорок пять рублей. Что же вы не предупредили Михайлова о том, что деньги потом привезете? Или вы думаете, что каждый может спокойно сидеть и ждать, а не привезут ли ему случайно деньги за товар на такую бешеную сумму?
Ну, и мог бы подождать. Я бы привез, честное слово.
«Интересно, он придуривается или действительно искренне надеется всех убедить в своей невиновности такими дешевыми аргументами», недоумевал Железманов. Поведение подследственного нормальным назвать было нельзя.
Я вам не верю. Во-первых, у меня больше оснований доверять все же показаниям Михайлова. Он показывает, что вы говорили, что покупаете товар для заведений Савельева. Впрочем, можно сделать очную ставку. Во-вторых, у вас были деньги на такую дорогую сделку?
А почему у меня не могло быть денег? ответ опять звучит с небывалым вызовом.
Сколько вам платит Савельев?
В месяц двенадцать рублей пятьдесят копеек, жадина.
Даже если бы вы отработали целый год у Савельева, то смогли бы заработать сто пятьдесят рублей. Триста сорок пять рублей более двух лет службы. Это при том, что надо еще есть, покупать одежду. Но вы и этих двух лет не отработали, вы служите у Савельева всего пять месяцев.