Так мы ведь можем прилететь сюда и поговорить с более близкого расстояния.
Сотню-другую прилетать сможем. А позже? Что-то я не уверен в этом. До наук ли нам будет? И до производств будет ли?
То есть?
Мы можем потерять наши лёты. Повредить их. И на чём мы тогда прилетим?
Как это потерять?
Способов много. Пока сделай такой допуск. И, кстати, ни разу они не летали в условиях сильных холодов. Я вот не уверен, что и смогут.
Народ растерялся. Яр был прав. При создании лётов об этом никто не думал: постоянное тепло отучило их учитывать другие условия.
Искор всех успокоил: от тепла или холода лёты, использующие гравитацию, никак не зависят: она существует всегда. Так что дело не в этом. А в том, что они могут потерять способность общаться мысленно.
То есть как потерять? изумление было всеобщим.
Очень просто! Мы сейчас живём активной умственной жизнью не потому, что мы умные, а потому что у нас всё есть. А представьте, что нам придётся воевать или кончится еда. Или мы будем заняты какими-то непривычными для нас делами. Будем ли мы мыслить столь же продуктивно? И будем ли мыслить вообще? А ведь это то единственное условие, которое позволяет нам общаться друг с другом через любые расстояния. Будем ли мы в состоянии поговорить с кем-то через сто лет после переселения? Даже с находящимся рядом. Не говоря уж находящихся далеко. Что-то я сомневаюсь. Мы не знаем, что нас ждёт и какими мы станем.
Не знал этого никто.
Больше скажу, продолжил глава отдела. У нас практически нет грузовых лётов. Больше всего у нас разного размера лётов, созданных для перемещения людей. Нам не были нужны в больших количествах грузовые. По крайней мере таких размеров, чтобы каждая семья могла прихватить с собой всё то, что она захочет увезти на новое место. Но и тех, которые есть, которые перевозили всё в пределах страны, слишком мало, чтобы их получила каждая семья.
То есть или надо строить их немедленно столько, чтобы дать каждой семье свой, либо ограничивать груз. Брать самое ценное. А что самое ценное? Это знания. Это святыни. Это духовность. Это наше единство. Разве для этого груза нужны большие лёты? Тут другое нужно
А не будет ли правильным поговорить о наших возможностях сохранить мысленное общение на будущие времена с отделом связи? С физиками? это Яр задумался, что руководитель его может, к сожалению, оказаться прав.
Обязательно поговорим. На следующем большом совещании. Пока все отделы решают одинаковые задачи: отбирают добровольцев в разные отряды. Да, я, кстати, это упустил. Искор подробно и детально разъяснил, какие именно отряды каждый может для себя выбрать и что для этого нужно сделать.
Яр не записывался никуда. Он считал, что ныне существующий отдел будет весьма востребованным в будущие времена. Он и сейчас очень нужен, а позже будет нужен ещё больше. Поэтому он думал над тем, какими будут отношения с другими странами после переселения бореев. Они потеряют свои главные преимущества полное благоденствие, круглогодичное тепло и Родину. Куда они не переселились бы, они переселятся на чужбину. А чужой хлеб сладким не бывает.
Всё, что было продумано и действовало естественным порядком здесь, предстоит налаживать на новых местах. И отдел нажистов, скорее всего, будет разбит так, чтобы несколько политиков и дипломатов оказалось в каждой части рассеивающегося борейского народа примерно поровну. Куда их судьба забросит одному Богу известно!
А бореям всем вместе и каждому в отдельности было твёрдо известно и понятно только одно: привычная жизнь закончилась. Предстоящие времена виделись настолько тяжёлыми, что, вполне возможно, перенесут эти испытания не все.
Настроение у людей было очень непростым. Всё привычное уходило и любые попытки остановить или хотя бы замедлить этот уход были обречены на поражение.
У Кора настроение было настолько плохим, что он делать ничего не мог. И потому решил уйти к морю.
А на выходе из Академии столкнулся с Неей она в отделе ражии занималась растениями, а если точнее цветами. Они их просто обожала, разговаривала с ними, дружила и они отвечали ей взаимностью. Сейчас она хотела пойти в сады, посмотреть, как себя чувствуют цветы и спросить у них, кто хотел бы поселиться в подземных выработках. А кто переселиться. Настроение у неё было не лучше, чем у Кора.
Они спросили друг друга, кто куда направляется и поделились настроением. Странно, но у обоих настроение улучшилось.
Я переживаю за свои цветы, да и вообще за все растения, особенно за высокорослые им предстоит погибнуть: ни перевезти их на новое место, ни переселить под землю нам не удастся они слишком высокие. Разве под землёй они поместятся?
Не думаю. Хотя я тут не знаток, я и был внизу всего несколько раз. Просто чтобы знать, что там и как. Я же математик, в основном.
Я знаю.
Хочу пойти к морю. Тяжело. Хочется смыть с себя всё это. Может, и ты со мной?
Нет, я тороплюсь.
Скоро праздник, давай мы там с тобой хотя бы поговорим обо всём, времени будет больше.
Да, я буду там непременно.
Нейя ушла.
А Кор отправился к океану не к тому привычному месту, где он всегда купался, а к ближайшему от его отдела берегу. Войдя в воду, он хотел только смыть с себя всё то тяжкое и страшное, что довелось узнать за последние часы. Он даже не стал раздеваться, тем более, что одежда его была лёгкой, а обувь подошва с ремешками.
Увидеть своего водного друга он в этом месте моря не предполагал, а потому очень удивился, увидев его рядом. Они поздоровались, но, против обыкновения, Сифин молчал. Просто плавал рядом и не трещал, рассказывая истории о жизни обитателей океана.
Кор это осознал не сразу, а когда осознал, то даже остановился:
А ты отчего нынче так молчалив?
Да ведь и ты тоже, прощебетал Сифин.
Я У нас дела плохи.
У кого у вас?
У бореев.
И Кор поведал Сифину о грядущем леднике, о переселении, о делах, в связи с этим переселении возникшим, и страхе, у которого, конечно, глаза велики, но Одно дело облетать землю на лётах, просто для получения новых знаний, и другое для поиска земель, куда предстоит переселиться твоему народу. Так что горькие мысли тут вполне уместны и понятны.
Похоже, сказал Сифин, что тебе неизвестны вести о расе животных, об Иных. Тоже нехорошие вести.
Ты о чём?
И Сифин поведал Кору о возникшем понятии опасности животных, о том, откуда что взялось и чем это грозит всему миру живых.
Ох ты ж! На совещании упоминали об этом, но я решил, что чего-то не понял. Но это, оказывается, правда. И это истинное бедствие. И как бы не хуже наступающего ледника.
Хуже. От ледника можно уйти. Его можно растопить. Да мало ли решений, дельфин не считал ледник бедствием большим, чем возникшая вражда между расами, но разрешить докатившуюся до наших земель страшную смертоносную вражду ни остановить, ни даже замедлить не удастся. А если и удастся то очень не скоро. Если удастся вообще. Куда больше вероятия, что она будет усиливаться и расширяться, пока не дойдёт до предела, начисто уничтожив добрые наши отношения.
Кор, способный в уме действовать числами с количеством знаков около десятка, тут же вывел кривую развития событий и то, куда упала эта кривая, его ужаснуло хуже самых страшных известий.
Это ты ещё не знаешь, продолжил Сифин, что есть много других тёплых морей и океанов. Вдоль экватора, например. Да летом везде тепло. И нас убивают везде. Только вы не убиваете. Не убивали. Но теперь, если вы переселитесь и станете общаться уж не говорю о воевать с другими народами, вы тоже станете убивать. И нас, и себе подобных
Ты уверен?
Уверен. Может, не сразу. Но через несколько столетий вы забудете, что мы дружили. Забудете наш язык. Перестанете нас понимать. И будете убивать. И не только для еды это бы ещё полбеды, для развлечения станете.
Кор задохнулся от ужаса. Неужели они превратятся в лютое отребье бездушных убийц?
Сифин кивнул.
Не скоро. Но обязательно. Не все, конечно. Но многие. А хуже всего то, что и те, кто убивать не будут, станут считать это обыденным, привычным. И наши расы станут врагами.
Если бы у Кора так не свело горло, он заплакал бы. Но он не смог. И говорить не мог. И понимал, что Сифин прав та кривая, которая логически последовала из вычислений Тулла, неизбежное следствие заданных величин. Вот только что она обозначала, эта кривая, Кор не думал.
Они молча плыли, но не к тому месту, где Кор вошёл в море, а к их обычному месту игр к дому Кора. Ему нужно было остаться одному и подумать. Он должен был найти выход. Если этот выход есть, его нужно найти. Сегодня или через сто лет но выход будет найден.