Через день состоялось новое, расширенное совещание. Причём оно было открытым. Не то, чтобы прежние были закрытыми, просто они не транслировались на всю Гиперборею. Это транслировалось. И не обычным способом общения мысленно. Был включен главный передатчик, который использовался только в самых чрезвычайных случаях и всё, что происходило в зале заседаний Дома старейшин, звучало на всю страну и услышали это все до единого гиперборейцы.
Открывая совещание, Тулл в подробности не вдавался, но повторил для всех то, что прежде обсуждалось в круге старейшин и учёных. Завершил сообщением о том, что раса животных считается у других народов опасной и враждебной и что там их убивают. В том числе и для съедания.
Кор встал и дополнил это сообщение рассказом Сифина. И передал его слова о том, что через некоторое время все они станут убивать животных. Или считать это привычным действием, вроде сбора зерна.
Гиперборейцы, которые до этого дня продолжали увлечённо заниматься своими привычными делами, словно окаменели. Всё это было таким потрясением, что никто уже не мог оставаться таким, каким был до этих слов. И больше никогда таким не будет.
Поэтому, продолжил Правитель, мы вынуждены будем прямо сегодня изменить свою жизнь. Принято решение создать внешнюю и внутреннюю армии, создать отряды разведчиков, исследователей, строителей, разработчиков оружия и ещё многие другие. И, по сообщению Рена, вы все знаете, Иные, с которыми он дружит, выразили пожелание присоединиться к нам как к той группе, которая отправится под землю, так и к нам, когда мы будем переселяться. Так что если те из Иных, с кем дружат другие бореи, захотят к нам присоединиться, будем рады их принять в свою семью.
Я также вынужден объявить общую нашу учёных и старейшин просьбу, чтобы все, кто желает послужить Отечеству в какой-то области, обращались сюда, в главный Дом старейшин или в свои Дома и сообщали, чем бы они хотели заниматься. Действовать в каком отряде или остаться здесь, в подземных выработках, с группой учёных. В каждом случае это будут только добровольцы. Очень, просто запредельно, высока вероятность, что они больше никогда не смогут подняться на поверхность земли. Наши расчёты показывают, что оледенение может продолжиться примерно десять-одиннадцать тысяч лет. Бореи столько не живут.
Хочу также напомнить о необходимости переселения. И даже не из-за холода только. А из-за того, что, когда нарастут ледники, наша планета может сместиться по оси и изменить своё положение относительно других планет. А для всего живого это означает страшные перемены. Сами понимаете, какие: сместятся и океаны, и горы, и реки И там, где были нагорья, могут оказаться морские впадины. Так что возникает вопрос о простом сохранении жизни в этой круговерти.
Вот для этого и нужен совместный труд: учёные совместно попробуют рассчитать, какие места окажутся пригодными для того, чтобы туда переселиться. Причём в данное время там вполне может плескаться море А значит, наши лёты должны стать также и лодьями. Причём взлетающими и с воды, а не только с суши.
Работы, в общем, много.
Самое главное сегодня для всех нас принять всё это и начать подготовку к переселению. Гиперборею мы теряем. И если кто-нибудь из народа не только сохранится на долгие тысячелетия, но и не потеряет памяти о Гиперборее, он вернётся. Пока же нам предстоит уходить.
На этом совещание закончилось. Вернее, закончилась его трансляция. Но все, кто был в Доме старейшин, начали обсуждать положение, предлагая свои и анализируя чужие предложения. Надежда, что удастся отыскать самое лучшее решение, пригодный для всех выход из предстоящих бедствий, не угасала, но всё, что они пока могли придумать, совершенно не годилось. Это должен быть сплав различных решений, из которых образуется выход. Впрочем, это были бы всё равно только уточнения как именно переселиться без особых потерь, как отыскать место, которое окажется пригодным и так далее. Отыскать место, которое и до предполагаемого смещения было бы пригодным для поселения, и которое останется таковым и после.
Осознав, что пока ничего толкового придумать не удаётся, все постепенно разошлись по своим отделам и занялись уже там разработкой возможных вариантов. Каждый в своей науке или занятии пытался рассчитать, что нужно сделать и как это сделать.
Учитель, спросил Яр, не будет ли разумным пообщаться со всеми нашими дипломатами и расспросить у них, знают ли в тех странах, где они сейчас находятся, о предстоящем похолодании, появлении ледника и обо всём, что за этим последует? А если знают, то что предпринимают. Если, конечно, предпринимают.
Учитель, спросил Яр, не будет ли разумным пообщаться со всеми нашими дипломатами и расспросить у них, знают ли в тех странах, где они сейчас находятся, о предстоящем похолодании, появлении ледника и обо всём, что за этим последует? А если знают, то что предпринимают. Если, конечно, предпринимают.
Пообщаться можно. Не хочу никого обижать, но приходится считать, что в тех странах стоят на более низком, чем мы, уровне. Вернее уровнях. Во всех отношениях науки, духовности, нравственности и иных. Понимаешь, народ, который убивает постоянно, не может находиться на высотах разума. Среди них есть, конечно, люди, этому не причастные. Но только в тех семьях, где не занимались убийствами хотя бы три поколения, возможен взлёт. А если занимались, то это будет падение. Всё, что они могут придумать и открыть, всегда во зло. Для тех же убийств.
Впрочем, надеяться, что Иные уже обрели способ решить всё к всеобщему удовольствия, не приходится. Во-первых, они вряд ли многое знают об образе жизни в других странах. А только в тех, из которых приезжали торговцы. А если учесть, что Иные могли пообщаться только с теми животными, которые везли груз, то следует учесть, что они давно живут в ожидании быть убитыми. А это означает, что от них не приходится ожидать безпристрастных сообщений и данных. Хотя чего только на свете не случается
Яр согласился. Но обстановку, хотя бы искажённую, знать не повредит. Если наложить несколько сообщений, то искажение данных будет видно всё равно.
А самое главное, надо бы пообщаться с братом математики, похоже, вычислят все возможные варианты последствий, если планета действительно сдвинется, под тяжестью намёрзших льдов, с оси.
А это означает также, что на новом месте будет нельзя строить ничего, кроме самых лёгких шатров. То есть, место должно быть в тёплом поясе планеты, где наличие или отсутствие крыши не стало бы для людей вопросом жизни и смерти.
Правитель, есть у вас время поговорить? это Раст мысленно обратился к Туллу.
Да.
А что, если мы задержим похолодание?
Тулл удивился до невозможности.
И каким же образом?
Очень просто. На окраинах наших материков, точнее, на необитаемых островках или даже в море пробурить землю и поджечь выходящий газ. Правда, было бы мудрым поставить какие-то ограничители, чтобы огонь горел достаточно мощно, но долго. И если таких огней будет хотя бы десять, тепло вернётся. И у нас появится больше времени для подготовки к переселению. А, может, оно и вовсе не потребуется.
Это надо обдумать. Посоветоваться с учёными по климату, да и с другими тоже. Но мысль хорошая. Очень хорошая!
Ну и отлично! и Раст отключился.
Нажисты тем временем вступили в общение с дипломатами, находящимися в других странах, и просили их помочь. Сообщения, полученные из этих стран (которых, впрочем, было не так уж и много) ничем не порадовали: царящие там нравы ужасали и никаких новостей чисто научных было не просто мало это были скудные крупицы сведений том, что и там есть учёные. Но чем они занимаются, было как-то не очень понятно. Известий, что занимаются возможным похолоданием и его последствиями, не было. Вероятно, они полагали, что это не их головная боль. Что им ничего в этом смысле не угрожает.
Народ бореев, после потрясшего всех сообщения о предстоящих трудных временах, почти бросил свои привычные занятия и пытался друг у друга выяснить, что всё это значит и что с этим следует делать. Это в первый раз за всё время бореи прекратили работы и исследования и пытались осознать непостижимое.
Примерно к обеденному часу перед взором Тулла возник Служитель главного храма Вет.
Я бы хотел увидеться, Правитель. Нужно поговорить.
У Тулла, как ему ещё недавно казалось, способность удивляться на данный момент иссякла. Но он удивился.
Что-то случилось?
Ты не мог бы приехать в Храм? Лучше нам здесь поговорить.
Хорошо. Сейчас буду.
Тулл не стал никого предупреждать, что уходит с ним в любое мгновение можно было связаться, если бы он кому-нибудь понадобился. Поэтому просто удалился. Пошёл пешком ему требовалось немного подумать: столько событий навалилось за последнее время и все эти события были насколько необычными и неожиданными, что он оказался в некоторой растерянности. Не в том смысле, что он не видел выхода, а в том, что не мог понять, почему Небеса всё это допустили и зачем. Так что предстоящий разговор с Ветом оказался как нельзя более кстати. Хотя вряд ли у Вета исключительно те же заботы, что и у него. Тулл даже не мог припомнить второго такого срочного приглашения на беседу всегда всё происходило в размеренности, которая установилась за долгие тысячелетия. А тут вдруг призыв поговорить. Это означало только одно: что-то случилось. Что именно, Тулл не хотел думать и так скоро узнает.