Погибла?
Да. Ты слышал про Эссинге-трагедию?
Когда троллейбус столкнулся с машиной и упал с моста? Это было во всех газетах.
Да, как раз год назад. Фру Леви. Она отдыхала у нас в пансионате и была ко мне очень добра. А когда я приехала в Стокгольм Я же никого здесь не знала, кроме бабушки. Почему-то они очень друг друга не любили. Фру Леви всегда говорила, чтоб я была настороже.
Леви еврейская фамилия.
Да? Не знала. Все, что я видела в городе, это благодаря ей. Она меня водила в Гамла стан. И на кораблике мы ездили с ней. Потом они переехали на острова, и она стала редко бывать в городе.
Ты хочешь сегодня ее помянуть?
Да, я читала, что моряки так делают, выходят в море на то место, где погиб корабль.
Но их же всех подняли и похоронили.
Я не знаю, где она похоронена. Но знаю, где погибла.
Печальная история, сказал Давид, так внезапно погибнуть. Особенно в мирное время, в мирной стране. У нее была семья?
Да, но я их не знаю. Она говорила, что со мной отдыхает от семьи.
Они вышли из трамвая. Здесь было не так промозгло, но освещение хуже, чем в центре. Айна не могла понять, кончился дождь или его вообще не было в этой части города.
На мосту, ведущему к острову Лила Эссинге, фонарей не было совсем, только по краям, все освещение фары проходящих машин. Мост короткий и довольно широкий, но идти по нему в темный ноябрьский вечер было не очень весело.
Ты здесь бывал? спросила Айна.
Нет, так далеко не забирался, первый раз.
Здесь фабрики всякие и много очень живет рабочих, мне рассказывала фру Леви. Ее муж инженер на фабрике.
Это здесь «Электролюкс»?
Да, и «Примус». А на большом острове, где она жила, виллы и пляжи, она меня звала, но не получилось, очень далеко ехать.
Они вышли на главную улицу острова, на удивление современную: высокие, в 67 этажей, дома с балконами. Магазинчики, рестораны, мастерские. Кинотеатр сиял неоновой вывеской. Много народу собралось на остановке троллейбуса, рабочие с фабрик спешили домой.
Хорошо здесь жить, наверное, сказала Айна. Такой отдельный городок в большом городе.
Это же остров, он и есть отдельный.
Они вышли к злополучному мосту, ведущему на Стура Эссинге. Он был много уже и длиннее предыдущего. Две грузовых машины разъезжались здесь почти впритык. Редкие пешеходы шли с одного острова на другой. Слева у перил стояла группа людей, очевидно вспоминающая трагическое событие прошлого года.
Айна и Давид тоже постояли у перил, посмотрели на воду. Кто-то кинул вниз догорающую папироску, и она, как маленькая комета, мелькнула в воздухе и растаяла в мерцающей воде.
Пойдем, Айна взяла Давида за руку.
Они вернулись обратно и втиснулись в троллейбус. Было тесно и душно, они оказались сдавлены со всех сторон и стояли, невольно прижавшись друг к другу. В трамвае было уже свободней, но Айне все еще было неловко, и она молчала всю дорогу. Когда уже подъезжали, Давид спросил:
У тебя выходной в это воскресенье?
Да.
Тогда пойдем гулять? Я покажу тебе Кунгсхольмен.
Когда и где?
Как скажешь.
Давай в одиннадцать, Айна задумалась, у памятника Карлу XII?
В воскресенье, в одиннадцать, и Давид выскочил из трамвая.
Воскресенье, 27 ноября
Первый раз они встречались днем, в светлое время, впереди у них был целый день вдвоем, и Давид спланировал маршрут заранее. Было холодно, он даже надел шапку вместо кепки.
Он уже обошел несколько раз статую Карла XII, когда увидел Айну. В белой кроличьей шубке и такой же белой шапочке она походила на картинку из книжки сказок, которую он недавно видел в библиотеке.
Здравствуй, сказочная принцесса!
Здравствуй, сказочник, засмеялась Айна.
Давид хотел пойти по набережной, но Айна остановила его, указав на церковь святого Иакова:
Давай сначала зайдем в церковь.
Зачем? удивился Давид.
Ну, во-первых, сегодня воскресенье. А во-вторых, первый адвент.
А ты ходишь в церковь каждое воскресенье?
Нет, когда могу.
Они подошли к боковому входу. Внутри шла служба, слышалась музыка. Давид стеснялся заходить во время службы, но Айна подтолкнула его, и они очутились внутри. Давид остановился в сторонке, а Айна прошла купить свечи. Играл орган, но органиста не было видно за перилами балкона.
Когда они вышли, Давид спросил:
А в чем смысл адвентов?
Ну как? Айна удивленно посмотрела на него. Это время ожидания Христа. Как бы праздничное предчувствие. За четыре воскресенья от Рождества зажигается первая свечка. На дверь венок вешают из еловых веток.
Знаю, но какой смысл, почему четыре свечи?
Первая свеча Пророчества, когда читают пророчество о рождении Спасителя. Начинается ожидание праздника Рождества. В следующее воскресенье зажигают уже две свечи, одна свеча Пророчества, вторая Вифлеемская, в память об уходе святого семейства в Вифлеем. Ну, я может, не совсем правильно рассказываю. Мне так сестра Чештин объясняла. Еще через неделю третью свечу зажигают в честь пастухов, которые увидели ангелов и поверили в рождение Спасителя. Тогда уже три горят и с каждой неделей все светлей становится. А четвертая ангельская свеча, перед самым Рождеством, в честь самого рождения. Тогда горят уже все четыре лесенкой.
Похоже на Хануку, подумал Давид и спросил: Ты очень религиозна?
Даже не знаю. Я почти никогда не молюсь и редко думаю о Боге. Но мне нравится ходить в церковь, там красиво, и поют, и орган играет. Там так хорошо, что сама становишься как бы лучше.
Они вышли на площадь к главному входу в Оперу, потом на набережную.
А ты, спросила Айна, ты веришь в бога?
Возможно, когда-то нас создал бог. Создал и оставил. Я не верю, что есть бог, которому можно молиться и каяться. И уж точно бессмысленно его о чем-то просить. Иначе не было бы этой войны и всего жуткого, что происходит.
А как ты спасся?
Когда умер дед и папа понял, что маму так быстро не выпустят и мы не сможем уехать вместе, он стал узнавать, как вывезти меня. В общине сказали, Швеция согласилась пустить несколько сотен еврейских детей из Германии и Австрии, но списки уже составлены. Если будет возможность, меня включат. Некоторые семьи, у кого были родственники в других странах, имели выездные визы, и когда они уезжали всей семьей, место в детском списке освобождалось. Мы ждали довольно долго, и в апреле тридцать девятого мне нашлось место.
Вы ехали на поезде?
Да, на поезде до Засница, а там на пароме в Треллеборг.
Ты боялся ехать?
Ехать не боялся, боялся нацистов. Поезд шел через всю Германию, могли остановить, высадить Мне было 10 лет. Папа говорил, что, когда маму освободят, они приедут и заберут меня. Не знаю, верил ли в это он сам, но я верил, потому что хотел, чтобы так было.
Они все еще стояли на набережной. Внизу качались рыболовные лодки с сачками на длинных шестах. Айна с интересом рассматривала сачки, но Давид почувствовал, что мерзнет, плащ был неподходящей одеждой для конца ноября.
Пойдем, он взял Айну за руку.
Ты замерз, сказала Айна. Побежали, согреешься.
Они побежали на мост и через него на остров Кунгсхольмен. Запыхавшиеся и смеющиеся, остановились они возле ратуши, и под аркой прошли к главному входу.
Как красиво! воскликнула Айна, оглядывая двор ратуши.
Сначала попали в Синий зал. Синего в нем было только название.
Правда, он больше похож на уличную площадь, чем на зал? спросила Айна.
Давид согласился. Зал походил на большой двор, перекрытый крышей. Здесь устраивались банкеты в честь лауреатов Нобелевской премии. Экскурсантов повели по мраморной лестнице на второй этаж и через разные комнаты: золотой зал, комнату городского совета, галерею принца, стены которой расписал фресками принц Евгений, брат короля. Давиду нравилось, что это не музей, а дом, наполненный реальной жизнью, политическими дискуссиями. А Айна любовалась красивыми интерьерами.
Потом они вышли к колоннаде, и дальше в парк, терраса которого выходила к озеру Меларен. Они гуляли по набережной, пока не замерзли. Пообедали в кафе, и Давид повел Айну вверх к зданию городского суда. Напротив суда находился небольшой сквер, который он хотел показать Айне. Сейчас он был не так красив, как летом, но все равно для Стокгольма необычен: ровные дорожки, украшенные мраморными статуями, круглые фонтаны, аккуратно подстриженные кусты и садовая аркада, в которой еще висели скрученные коричневые листья.
Ой! воскликнула Айна, пораженная Что это за садик?
Он очень похож на венский. Здесь уютно
Ты хочешь вернуться в Вену?
Нет! Не хочу Там никого не осталось. Нет Может быть, через много лет
Твои близкие, они все погибли? Айна смотрела на него внимательно и печально.