Ладно, сказал охранник, я пропущу тебя на сцену.
Как он попал сюда и куда подевалась его спутница, Уильям не помнил.
Но сначала ты должен выпить вот это, охранник вытащил флягу с черепом и костями и надписью: «ЯД».
У тебя же там не просто вода, да? спросил Уильям. Ему было плохо от одной мысли о наркоте.
Конечно нет, man! охранник ухмыльнулся. Это кислота Аузли.
Так я и думал, Уильям поднял брови и покачал головой.
Под неё Джими Хендрикс написал «Purple Haze».
Слушай а нельзя вот без этого как-то обойтись?
Нет, ты что, охранник погладил свои роскошные усы. Как без этого?
Уильям нерешительно глядел на флягу. Потом схватил её и осуш ил.
То-то же! сказал охранник.
«Или это будет лучшая ночь в моей жизни, подумал Уильям, или у меня мозг нахрен разорвётся».
Музыканты настраивали инструменты. Переговаривались. Было темно, и Уильям ни черта не видел.
Привет, ребята, сказал он в микрофон.
«Господи! Поверить не могу, что я это сделал!».
Можно мне подарить вам кое-что?
Яркий луч света упал прямо на него.
«Господи! А что если тут бомба? Или огромный фаллос?».
Боб Вир, Фил Леш и Билл Кройцман подошли к Уильяму. «Oh fuck! Меня же по телевизору показывают!». Усач-охранник подошёл из-за кулис и разрезал коробку большим ножом. Сердце Уильяма билось со скоростью опоздавшего на работу. Что внутри? Что внутри?!
Статуэтка. «Ну хотя бы не бомба», подумал Уильям. Кройцман поднял её над головой. Счастливая улыбка выпячивалась из-под усов.
Статуэтка Джерри Гарсия. Он сидел, как Будда, и играл на гита ре.
Что вы думаете о моём Будде? спросил Уильям.
Он потрясный, сказал Гарсия и тоже улыбнулся.
Уильям посмотрел на зал. Их было так много, и они все смотрели на него. Смотрели, улыбались и аплодировали.
Спускайся! крикнул кто-то.
Прыгай!
Значит сказал Уильям в микрофон, мне просто прыгнуть?
Прыгай! Прыгай! кричала публика. Прыгай! Прыгай! Пры-гай! Пры-гай!
Кислота уже давно взяла верх над кокаином, так что сцена казалась Уильяму невероятно высокой.
Ты слышал их? Кройцман рассмеялся так, что его усы сорвались с губ и улетели ввысь, а потом снова оказались на месте.
Уильям посмотрел на Боба. Посмотрел на Фила. Посмотрел на Джерри. Тот улыбнулся и показал рукой на зрительный зал.
Кройцман заиграл барабанную дробь.
Пры-гай! Пры-гай!
Уильям разогнался. Ветер бил ему в лицо.
Мы желаем вам доброй ночи
Grate-ful dead! Grate-ful dead! скандировала публика.
Кройцман рухнул на диван. Харт снял насквозь промокшую майку и обернулся полотенцами, как мумия.
Вам что-нибудь нужно? сказал улыбчивый мальчик лет шестнадцати. Шампанского или
Water, ответил Гарсия. Lots of it[49].
Мне пива, сказал Ангел Ада.
Кит и Донна клевали носом в обнимку. Джерри закурил. Сигарета дрожала в его руках.
Shit, сказал он и улыбнулся.
Well, this is great[50], сказал Боб Вир, стоя посреди гримёрки с гитарой на поясе.
Вернулся мальчик.
Холодная, сказал Гарсия, обхватив кувшин. Спасибо. Спасибо тебе.
Вернулся Грэм.
Ты не видел чехол от моей гитары? спросил его Вир. Какая-то сука стащила мой чехол.
Какая-то сука по имени Боб Вир, любезно ответил Грэм.
Что?
Ты забрал его с собой, когда играл для девушек в перерыве.
А, точно, Вир улыбнулся и поправил очки средним пальцем. Спасибо, дядя Бобо, сказал он и вышел.
Эй, а где моё пиво? спросил Ангел Ада.
Что? сказал мальчик.
Ты забыл моё пиво.
Иди, Тимми, принеси джентльмену его пиво, сказал Грэм.
Grate-ful dead! Grate-ful dead!
Что ребята? Выходим? спросил Грэм.
What?! отреагировал Харт. Кит с Донной проснулись. Кройцман перевернулся на спину. Гарсиа чуть не подавился пирожным.
В последний раз, сказал Грэм.
Ты так каждый раз говоришь, ответил Фил Леш, взяв кувшин с водой.
Только две минуты, продолжил Грэм своим нью-йоркским говором. Что-то короткое. Что угодно.
Я устал, сказал Кройцман. Больше не могу.
Вот именно, сказал Гарсия. Будь человеком. Посмотри на Билла. Посмотри на Донну. Посмотри на Кита. Посмотри на меня, он распрямил ладонь. Она тряслась.
Только две минутки, сказал Грэм.
Мы сыграли три сета. И два раза вышли на бис, сказал Фил Ангелу. А ему всё мало.
Мы сыграли три сета. И два раза вышли на бис, сказал Фил Ангелу. А ему всё мало.
Хочешь, я вырублю его? ответил байкер.
Grate-ful dead! Grate-ful dead! кричал Уильям. Его голос сливался с тысячами голосов в зале, и от всей этой силы трескался потолок и стены, и пыль сыпалась на кислотные головы Дэдхедов, превращая их в привидения.
I need a miracle![51] заорал Уильям, вспомнив слова последней песни. I need a miracle! I need a miracle every day! [52]
Заставь их остановиться, сказал Кит, в то время как Донна растирала ему виски.
Идите домой, люди. Пожалуйста, взмолился Гарсиа.
Им нужно чудо, сказал Грэм.
А нам оно не нужно? ответил Фил.
Ты в окно-то давно смотрел? сказал Харт. Уже давно солнце светит. Уже час как светит.
Grate-ful dead! Grate-ful dead!
Но они же не остановятся, сказал Грэм. Они всё тут разрушат. Этой энергии нужен выплеск.
Пусть разрушают, сказал Харт. Ты видел, что случилось во время третьего сета? Бобби чуть голову не проломило куском потолка. Здоровый такой кусок оторвался и грохнулся на сцену. А если бы кому-то на голову упало?
Это было бы жертва, принесённая музыкальным богам, сострил Гарсиа.
Да ладно, ребята, сказал Грэм. Это же Уинтерленд. Это же Сан-Франциско. Это же Мекка.
Aah, fuck! Кройцман поднялся.
Чтоб тебя, Билл, Харт бросил в него полотенцами.
Идём, сказал Кит Донне.
Что происходит? спросил Вир, с чехлом в руках, увидев суматоху в коридоре.
Ещё раз, ответил Джерри.
No way![53]
Yes way. Cmon[54].
Grate-ful dead! Grate-ful dead! Grate-ful dead! Grate wooooooh! скандировал зал, когда появились музыканты.
Вот почему они лучшая группа на свете! крикнул кто-то.
If i had my way! пели Grateful Dead. If i had my way! i would tear this old building down!
И действительно, они играли так громко, что софит и экран под сценой зашатались. Пыль сыпалась отовсюду, как кокаин в «Studio 54». Трещины расползлись по потолку и стенам. Балкон дрожал.
Аааааа! крикнул кто-то, когда здоровый кусок штукатурки свалился на группу зрителей.
Зырь туды, чувак! Там всё горит!
Сиденья на балконе и вправду охватило пламя. Но никто почему-то не паниковал.
Как мы отсюда убежим, man?!
«А действительно, как? думал Уильям, стараясь сосредоточится в пучине воплей и аплодисментов, и треска потолка, и рокота гитар. Выход отрезан огнём. Полиции и медиков нет. Из охраны три человека».
Он откашлялся. Дым отравлял его лёгкие, а пыль въедалась в глаза.
ВРРРАХ! Софит обвалился. С потолка летел какой-то чудак. Он держался за ветхий трос, как Тарзан за лиану, и, пролетев прямо над головой Уильяма, прыгнул в огонь.
If i had my way! надрывали горло музыканты, будто не замечая происходящего.
С оглушительным грохотом обвалился балкон. Прорвались трубы. С потолка лился дождь. А Grateful Dead всё играли.
I would tear this old building down!
Сорвался экран, развалив к чертям сцену. А Grateful Dead всё играли. «Но как? Как такое возможно?» подумал Уильям, но тут же отбросил эти мысли и пошёл к выходу. Воды было по щи колотку.
Фуышшш! кусок потолка упал прямо перед Уильямом. Но ни трупов, ни крови не было. Люди будто исчезли.
«Какого чёрта? думал Уильям. Их же размазало я сам видел».
Он поскользнулся. Ударился. Бился в конвульсиях (видимо, от электрического тока и воды на полу). Но ему не было больно. И даже страшно не было. Голубое утро улыбалось ему через дыру в потолке.
Если б я решал! пели музыканты. Уильям каким-то образом знал, что если запоёт вместе с Дэдами, то огромный кусок потолка упадёт прямо на него.
Я бы снёс этот дом к чертям! крикнул Уильям, и потолок действительно обвалился, и он набрал воздух в лёгкие и крикнул:
Это лучшее место на свете! Хвала рок-н-роллу! Слава Грейтфул Дэд!
Виталий АМУРСКИЙ
/ Париж /
Вновь назад оглянулся случайно, где всё изменилось
И ушло, не махнув на прощанье рукой мол, привет!..
О, судьба, будь добра, подари мне высокую милость
Сохранить то, что было светло, позабыв черноту прошлых лет.
Помоги сохранить тот снежок, что порою скрипел под ногами,
Городских фонарей, убегающих в ночь, желтоватый отлив,
Лица старых друзей, что в беде иногда помогали,
Даже если при этом, увы, ничего изменить не могли.