Открыв входную дверь, Лутковский с удовольствием прислушался к шагам друга. Наконец, к звукам тяжёлой поступи прибавилось тяжёлое дыхание Ленца, сразу после чего появился и сам Марк. Друзья искренне обнялись и прошли в квартиру Владимира.
Я думал, ты не в Киеве, обрадованно проговорил Владимир, захлопнув ногой дверь.
Здесь. Уже сутки как дома. В городе-герое Киеве, колыбели двух революций, весело докладывал Марк. Представляешь, подхожу к твоему парадному цветы, с похорон явно. Подымаюсь наверх, по этой скорбной тропинке, а она ведёт всё ближе и ближе к твоим дверям. Подумал, грешным делом, что ты издох.
А ты что не позвонил? Я уходить, между прочим, собирался.
Телефон навернулся. Штаны вот отстирывал и забыл достать.
После Донецка отстирывал?
А? Да, смешно, улыбнулся Ленц, так почему цветы? Помер, что ли, кто-то?
Да, откликнулся Лутковский, тут парнишка один с собой покончил. Вернулся с АТО и вот
Причина? в упор спросил Ленц.
Я же говорю, с АТО вернулся и вот. Три дня мимо дверей его квартиры на цыпочках бегаю.
Ну, мало ли людей с войны возвращаются, не все же так себя ведут, ответил Ленц, может, он вообще из-за девушки. Он записку оставил?
Не знаю.
Ладно, бывает, равнодушно пожал плечами Ленц.
Ты представляешь, иконами обложился перед смертью
И?
«Золотой укол».
В задницу? усмехнулся Ленц.
Марк, ты что?
Да ладно, смущённо ответил Ленц, поднабрался там, так сказать казарменного юморка. Но не бзди, это пройдёт я надеюсь. И кстати, что за похороны такие дикие?
В смысле? не понял Лутковский.
Ну гроб домой приволокли, коллективное прощание у парадного судя по растоптанным цветам, соседи. Я о таком давно не слышал. Сейчас хоронят тихо, не соблюдая обряда трёх дней, быстро, и чтобы не заметили. Если ты не артист, конечно.
Это мать его настояла. Прикинь, крышка гроба на лестничной клетке стояла. Я чуть не поседел, когда увидел.
Странно всё это задумавшись пожал плечами Ленц. Вообще, погребальный обряд одна из основополагающих традиций общества, фундамент так сказать, ключевая религиозная практика, ритуал. Здесь отношение к потустороннему определяет общую этику общества. Я помню, когда отец умер, бабушка после сильно переживала, что мама не положила деньги в гроб. Папа даже снился бабуле с просьбой о деньгах, так что в итоге повезли её на кладбище, и она таки закапала купоно-карбованцы в могильную землю, осыпая при этом упрёками потрясённую маму.
Лутковский невольно хохотнул и, туже сосредоточившись, сказал:
Его однополчане хотели по каким-то обрядам языческим похоронить, на щите, с топором в руках или что-то в этом роде, но мать забрала тело из морга себе домой.
И таким образом в советской, не декоммунизированной традиции простились с героем. Устремления бойца были не поняты роднёй с постколониальным сознанием, в нервной, пафосной злобе сказал Ленц.
Да что с тобой? с досадой обратился к другу Владимир. Тебе какая разница, как похоронили парня?
Действительно, какая разница. Что-то я разошёлся не по теме. Пройдёт, надеюсь.
И я надеюсь, сказал Лутковский, внимательно посмотрев на товарища.
Да, занятно, самоубийство, и такое театральное Ты заметил, Володя, что очень часто, самоликвидация это именно театральный жест мол, запомните меня таким, отвернувшись от взгляда Лутковского, сказал Ленц. Самоубийца хочет привлечь внимание к себе или к чему-то, причем в максимально жуткой форме, чтобы память осталась надолго. Мне знакомый криминалист рассказывал, что один из его клиентов камней наглотался.
Как это, камней?
Не знаю, не пробовал.
Драгоценных?
Ленц регулярно ездил в зону боёв, но не в качестве бойца, а в качестве человека с неопределёнными обязанностями. Порой вообще было непонятно, что он там делает, и кто, под каким гипнозом его туда пропускает. Он постоянно организовывал какие-то выступления, концерты никому неизвестных провинциальных знаменитостей, привозил в боевые части коробки с ненужным хламом, как-то: плеера с проповедями лютеранских пасторов и диски с записями духовной музыки, литературу сомнительного содержания и прочую раздражающую полиграфию. Впрочем, Ленц участвовал и в организации обмена пленными.
При этом всём он всегда грубо высказывался о происходящем. Когда его конкретно спрашивали о политической позиции, он неизменно посылал вопрошавшего ниже пояса, причём направление «на» или «в» он не уточнял, тем самым оставляя возможность корреспонденту самому выбрать свою дорогу. Но, тем не менее, к Ленцу привыкли, так как человек он был комфортный, способный разрядить гнетущую атмосферу.
К слову сказать, он никогда не выставлял свои приключения в социальных сетях, как это делали многие его коллеги, пиаря таким образом свои персоны. Он был знаком со многими так называемыми «лидерами мнения», но сам с иронией относился к подобной популярности. Собственной персоной он редко появлялся в бесконечном сквернословии нынешних политических дебатов, но судя по редким комментариям, внимательно следил за этим полупохмельным толковищем. В общем, о Ленце можно было смело сказать, что он был интересующимся человеком. Вот и на вопрос Лутковского, зачем, мол, Ленц постоянно таскается в зону боевых действий, Ленц, пожав плечами, просто ответил:
Из любопытства. Интересно.
На кухонном столе нарисовался скромный натюрморт из бутылки водки принесённой Ленцем и простой закуски. Друзья сели за стол, чтобы отметить встречу.
Ну, за встречу, сказал и залпом проглотил свою водку Ленц.
Давай, согласился Лутковский и тоже выпил. Повертев рюмку в пальцах, он аккуратно поставил ее на стол и, посмотрев на друга, сказал со вздохом:
Что-то ты грубый какой-то стал.
Я? удивился Ленц, отчего же?
Не знаю, пожал плечами Лутковский.
Это всегда так, после походов и житья на свежем воздухе.
Да нет, Марк.
Что нет? Хочешь сказать, что изменения произошли в результате пребывания вблизи передовой? Ленц улыбнулся, так я там не был, кстати, как и не было большинство расхаживающих по Киеву людей в камуфляже. Ну да ладно. Ты-то как здесь?
Да так, занимаюсь фигнёй всякой.
А конкретней? настаивал Ленц.
Да вот, задумал повесть написать, «Тыл».
Это о чём же? с весёлым удивлением спросил друга Ленц.
По правде говоря, я и сам не знаю о чём.
Это плохо.
Да уж, согласился Лутковский, но вот не могу отделаться от этой мысли. Навязчивая, зараза.
Мысль действительно забавная, но я не о том, Ленц прищурился в сторону друга. Знаешь, Володя, по моим наблюдениям, у тебя еще остались остатки совести, или зачатки ее. Тут еще надо разобраться. А занятия хуйнёй, фигнёй и прочими литературными экспериментами приводят к тяжёлым раздумьям, порой даже фатальным.
Макс, так поэтому ты туда отправился?
Не понял, по какому этому?
Я про остатки совести.
Ну ты даёшь, Ленц хохотнул и почесал затылок, говорю же, из любопытства. И вообще, люди с совестью опасны на войне.
И в тылу, мрачно добавил Лутковский.
Это ты о чем? прищурился Ленц.
О ком.
Ну и о ком.
Да вот, говорил же тебе, что сосед с собой покончил.
А, ну да. Лес рубят кости хрустят. Ладно, идем лучше покурим.
Ленц решительно встал из-за стола и отправился на балкон, втолковывая идущему за ним Лутковскому, что новое литературное произведение, задуманное Владимиром, лучше будет назвать «Повесть про совесть» и посвятить его революционной молодёжи в суровые дни испытаний. Вышли на воздух. С перил балкона вспорхнула ворона.
3
Двор всё так же был в статичном беспорядке. Разбросанные, растоптанные цветы и жужжащая мухами тишина летнего знойного дня. Даже вечно галдящие дети куда-то исчезли, оставив в песочнице поломанную куклу и игрушечную лопатку.
Хорошо у тебя с удовольствием констатировал Ленц такие дворики сейчас редкость. Так сказать пролом в иную реальность. Тихий центр. Остатки странного Киева.
Двор как двор с сомнением ответил Лутковский следующий точно такой.
Это да. Но всё-таки есть что-то.
Это ситуативно.
Что ты имеешь ввиду?
Да вот цветы эти, после похорон.
Гм, цветы наоборот должны но ты, наверное, прав. Есть что-то в этом. Инфернальный уют. Есть что-то в смерти
Тем более такой, перебил Ленца Лутковский.
Чем страшнее, тем лучше. Я слышал, что аудитория фильмов ужасов очень немаленькая, и увлечены этим жанром не только подростки. Вот и игры компьютерные всякие, там тоже рожи корчат, будь здоров.
Да я сам люблю так отдохнуть.
Именно отдохнуть, с напором сказал Ленц. Ужас, который ненастоящий, который на экране, а тем более, которым ты управляешь при помощи мышки, это качественный отдых.
Странный отдых в штаны наложить.
В штаны накладывают от поворотов в реальность. А от фильмов, вернее сказать, во время фильмов, штаны пачкают только в том случае, если напряжённый сюжет увлекает зрителя настолько, что тот забывает про сортир.