Иван Степанович, вот девчонки пришли к нам. И очень хотят вас видеть.
Из глубины каюты раздался удивлённый голос Ивана Степановича:
Да? Какие такие девчонки?
Послышался звук отодвигаемого стула, и на пороге каюты появился Степаныч. Он внимательно осмотрел визитёрш, толпившихся за моей спиной.
Ну, если пришли, то пусть тогда заходят. И он, немного отступив вглубь каюты, пропустил их.
Иван Степанович был невысокого роста. Если у меня метр семьдесят, то он был на полголовы ниже меня. Маленький, кругленький, толстенький, лысенький, как шарик. Он «катался» по машине и всё знал про неё, родимую. До малейшего винтика. На любой вопрос, с каким бы я ни обращался к нему, он всегда давал исчерпывающие, обстоятельные ответы. Машину он знал досконально.
Своим особенным взглядом механика, которым определяют готовность механизмов к работе, он окинул девчонок:
Ну и что это вы, девушки? Хотите поработать, что ли? Или по какому другому вопросу прибыли к нам?
Самая бойкая из них, брюнетка, пылко начала:
Вы знаете, мы студентки кораблестроительного факультета политехнического института, который находится во Владивостоке. У нас сейчас началась практика.
Иван Степанович внимательно, не перебивая брюнетку, смотрел на девчонок, но когда заметил мою любопытную физиономию, всё ещё торчащую в проёме двери, то скомандовал:
Лёха, ну-ка исчезни! а потом уже вежливо продолжил девчонкам: А вы, девушки, проходите, садитесь. Сейчас мы с вами побеседуем и решим все ваши вопросы.
Я вышел, а девчонки, пройдя в каюту, уселись на указанный им диванчик. Каюта второго механика тоже была не ахти какая огромная. Но всё равно там можно было хоть спокойно разойтись трём человекам.
Я вышел в коридор, но из любопытства остался стоять около двери.
По морской традиции моряки двери в каюту никогда не закрывают. Ни в море, ни на стоянке, если они находятся на судне. Это потом уже стали закрываться двери, когда появились пираты, а в портах воры. А тогда, в те спокойные советские времена, двери в каютах вообще ни у кого не закрывались.
Проснулся дверь открыл, значит, можно заходить. Если дверь закрыта значит, спишь или на берегу не заходи. Дверь в каюте Иван Степановича оставалась открытой. Поэтому я сделал вид, что вышел, но сам остался около двери, чтобы послушать, как будут развиваться дальнейшие события.
Одна из девушек судя по голосу, брюнетка продолжила свой рассказ:
У нас сейчас началась практика.
Ну и что же это за практика такая для девушек? послышался вкрадчивый голосок Ивана Степановича. Как будто это кот мурлыкал после съеденной сметаны. А бумаги об этой практике у вас есть?
Да вот они. Послышался шорох разворачиваемых листов бумаги. Практика у нас на целый месяц, продолжала брюнетка. Вот и направили нас из пароходства к вам. Вот наши паспорта, вот документ о том, что мы направляемся из пароходства к вам на практику.
Ну да. Да-да-да. Послышался скрежет пальцев по коже. Иван Степанович всегда так зверски чесал лысину, когда начинал интенсивно думать о пришедшей проблеме, которую надо было срочно решить.
Он что-то мычал и ходил по каюте, а потом загадочно произнёс:
Девушки, но вы, вообще-то, знаете, что такое море?
В каюте воцарилась небольшая пауза, которую прервал сам Степаныч:
Ну как же вы на целый месяц пойдёте с нами в рейс? Это же будут шторма, морская болезнь, нехватка воды. Да мало ли что может произойти в море? Может быть, даже и кораблекрушение.
На такую проникновенную речь брюнеточка нежным голоском прервала Степаныча:
А вы знаете, может быть, мы с вами как-то договоримся об этом, чтобы избежать таких приключений? Вы нам напишите, что мы эту практику тут у вас проходили, а мы тогда в рейс и не пойдём.
Каким образом вы это себе представляете? уже не на шутку возбуждённо переспросил её Иван Степанович. Вы же должны отработать свою практику! повысил он голос.
А вы напишите нам такую бумагу, что мы прошли у вас такую практику, и печать поставьте, а потом и распишитесь, мило упрашивала его брюнетка.
Так я же не капитан, чтобы расписываться, выставил контраргумент Степаныч, чтобы отвязаться от девчонок.
Но печать-то у вас есть? настаивала на своём брюнетка.
Печать есть, немного подумав, согласился с таким доводом Иван Степанович.
А у нас в институте капитанскую подпись никто не знает. Так что какая разница, кто подписал? Лишь бы печать была, наивно подытожила свои рассуждения собеседница Степаныча.
Опять послышался скрежет пальцев на затылке Ивана Степановича. Он долго молчал, расхаживая по каюте, отчего-то тяжело вздыхал, а потом уже решительно выдал созревшее решение:
Так, девочки, я, вообще-то, с этим согласен, но только с одним условием.
С каким условием? уже дружно, в один голос, чуть ли не выкрикнули девчата.
Вот если вы почистите ресивер главного двигателя, то я подпишу все ваши бумаги. Стоять мы здесь у причала будем ещё неделю. Может, за неделю и управитесь. Работы там много. Работа, конечно, не ахти какая сложная, но грязная, честно сознался он. И её надо обязательно сделать в течение стоянки, подытожил Иван Степанович.
Девчонки в один голос стали заверять его:
Да сделаем мы, сделаем эту работу.
А если мы её сделаем, то вы потом подпишите нам бумаги? Это опять был голос брюнетки.
Потом всё вам подпишу, родные вы мои, уверенно подтвердил Иван Степанович.
Неожиданно из каюты послышался хлопок ладони по столу, и Иван Степанович громко прокричал:
Лёха, заходи! Я слышу, что ты там сопишь. Иди сюда!
Я зашёл в каюту, и Иван Степанович полез в свой заветный ящичек с ключами.
Вот, девчонки, это моторист Лёха. Он отведёт вас в каюту. Вы там переоденетесь, а потом он вам покажет всё, что вам предстоит сделать. Потом обратился ко мне: Вот тебе ключ от запасной каюты. Покажи девушкам, где им раздеться и что им предстоит сделать. Дайте им робу, сапоги и всё остальное, чтобы они почистили ресивер. Вас, охломонов, на сегодня я прощаю, а вот девчонки пусть поработают. Но! Он грозно посмотрел на меня. Смотрите, чтобы за ними был постоянный контроль. Не дай бог, что-нибудь случиться с ними! В льялах сгною. В этом можно было не сомневаться, если Степаныч пообещал это.
Но потом, уже более мирным тоном, он продолжил:
Электрики пусть организуют им безопасные лампы, вы им выдайте ветошь, и пусть они всё почистят, повторил он. Когда после чистки вы всё проверите, то позовите меня. Вот тогда я уже сам осмотрю этот наш прекрасный ресивер.
После такой продолжительной речи, от которой у Степаныча даже пот проступил на лбу, он вновь обратился к девушкам:
А вот уже после этого я подпишу вам всё, что вы хотите. И что вы у меня месяц отработали, и что ходили с нами в рейс. А сейчас распишитесь в журналах техники безопасности, что вы были проинструктированы при поступлении на судно и перед работой. Такой у нас порядок, важно добавил он.
Девчонки были рады. Они, не глядя в журналы, расписались в них. Глаза у них сияли, и они восторженно смотрели на Ивана Степановича. Но тот, как бы не замечая ничего особенного, так же спокойно, как и прежде, пропыхтел:
Ну, всё, всё. Идите уже, идите. Не мешайте мне заполнять инвентаризацию, потом строго посмотрел на меня: Лёха. А ты веди их в каюту. Чего пнём застыл на поляне? Пусть они там переодеваются. На камбузе скажи, чтобы повар и на них тоже готовила еду. Он вручил мне ключ, и мы с девчонками вышли в коридор.
Спустились вниз. У всех встречных на лицах было неподдельное любопытство. Это же надо! У нас из женщин были только буфетчица, повариха да уборщица. Но всё это были тёти Моти лет сорока пяти и даже под пятьдесят, старые морячки, у которых папироса изо рта никогда не вынималась. Они могли тебя покрыть и обложить чем только хочешь и не хочешь. На пьяной козе подъехать к ним даже было страшно. А тут девчонки-одуванчики. Платьица развеваются. Юбчонки коротенькие, волосы аккуратно уложенные. У матросов челюсти отвисали. А я, гордый собой, иду впереди них и веду в каюту, всем своим видом показывая, что девчонки наши, машинные, и не вам, матросне, с ними общаться.
Подведя девчонок к запасной каюте, я открыл дверь и отступил на шаг в коридор:
Вот, девочки, это будет ваша каюта. Сейчас вы пока тут размещайтесь, а я сбегаю за постельным бельём и скажу тёте Маше, чтобы она вам его приготовила. Нужно вам бельё? Я с интересом рассматривал немного обалдевших девчонок, заходя за ними следом в каюту.
Конечно, нужно. И полотенчики нам нужны, вообще всё нам нужно, уже более свободно ответили мне наши красавицы.
Я только-только собрался выходить из каюты, как в неё заглянул Серёга.