Я только-только собрался выходить из каюты, как в неё заглянул Серёга.
Серёга, не ожидав его появления, я стал оправдываться перед ним, вот Степаныч направил этих девчонок к нам на работу, а потом хитро посмотрел на него: Он хочет, чтобы они почистили нам ресивер.
У Серёги округлились глаза.
Да ладно! удивлённо произнёс он, но потом сурово обратился к девчонкам: Пойдёмте, девчонки, я вам покажу, что вам придётся делать.
Видя, что девчонки засобирались с Серёгой и мне не придётся вести их в машинное отделение, я успокоил их:
Да-да. Вы идите с Серёгой, ну а я пока пойду за постельным бельём.
Поднявшись наверх, я нашёл буфетчицу, тётечку очень внушительных размеров:
Тёть Маш. Там девчонок к нам прислали. Степаныч сказал, чтобы им постельное бельё выдали. Выделите, пожалуйста, постельное бельё для девчонок.
Какие такие девчонки? Не те ли, что надысь к Степанычу в каюту прошли?
Вот-вот. Именно они. Так вот Иван Степанович и сказал, чтобы вы им выдали полотенца, наволочки и простыни.
Тётя Маша что-то пробурчала и, как всегда недовольная, достала ключи и подняла своё грузное тело с кресла. Мы пошли с ней в её богадельню, где она долго копалась, но в конце концов собрала три комплекта постельного белья. После долгих и красноречивых выражений по поводу нашей кобелячьей жизни она выдала мне их на руки. В напутствие она сурово пообещала мне:
Иди, иди. Смотри! К девкам не приставать! Я сама приду и всё проверю. А то вы там, кобели чёртовы, ещё что сотворите с ними.
Подхватив бельё в охапку, я поспешил покинуть недружелюбную буфетчицу:
Да ну, тёть Маш! Что творить-то? Иван Степанович там всем руководит. Он уже выдал нам все инструкции, как с ними обходиться.
Ладно уж тогда. Голос у тёти Маши подобрел. Тогда я пойду и скажу поварихе, чтобы она обед готовила ещё на трёх человек.
Тётя Маша пошла на камбуз к поварихе Ольге. Та была тоже красивенная, всеобъёмная и необъятная женщина. Таких женщин можно было встретить только на судах. Повар есть повар. Но в нашей Ольге души было так много и готовила она так вкусно, что все моряки в ней души не чаяли. Многие из них даже говорили, что и дома их жёны так готовить не умеют.
С кипой белья я спустился вниз. Около закрытой двери каюты, где поселились девчонки, понуро стоял Серёга.
Что такое? Чего не заходишь? попытался я войти в каюту.
Девчонки сказали не заходить, преградил мне путь Серёга. Я им робу дал, они её взяли и сказали, чтобы я не заходил.
Я остановился около него и, поудобнее перехватив кипу с бельём, поинтересовался:
Но ты хоть показывал им, что делать-то надо?
Конечно, хмыкнул Серёга. Я спустился с ними вниз и показал, куда им предстоит лезть и что делать, а потом, ехидно посмотрев на меня, добавил: А мы будем стоять у ресивера и принимать у них вёдра.
Ну, ладно. Принимать так принимать, таскать так таскать, сказал я примирительно и прислонился к переборке, ожидая, когда же откроется дверь.
Ждать пришлось недолго. Девчонки вышли из каюты цепочкой. Вот тут я точно чуть на жопу не сел. Они были только в трусиках и в бюстгальтерах. На голове у них были повязаны какие-то тряпки, которые мы им дали для того, чтобы они протирали ресивер после того, как он будет зачищен скребками от мазута, гудрона и всего того, что было там внутри.
Девочки! Вы что? Так собрались чистить ресивер? непроизвольно вырвалось у меня.
Мы подумали, что мы испачкаем всю вашу робу, попыталась объяснить свой вид брюнетка. Поэтому мы полезем так, а потом отмоемся.
Мы с Серёгой молча смотрели на них, потеряв дар речи.
Девочки, но вы именно так решили лезть в ресивер? уточнил Серёга.
А что? Мы сейчас быстренько всё сделаем. Уж полы-то мы мыть умеем. Не волнуйтесь. Всё протрём, промоем. Будет идеальная чистота, за всех заверила его брюнетка.
«Ну-ну-ну, подумалось мне. Давайте, давайте, давайте. Посмотрим, что будет с вами через часик».
От этих слов Серёгу аж согнуло от смеха, который он еле-еле сдерживал. Он уже не мог от него сдержаться и отошёл за угол, где тряслись от смеха его огромные плечи.
Занеся бельё в каюту и положив его на диванчик, я вышел в коридор. Девчонки нерешительно мялись перед входом в машинное отделение. Я открыл дверь-броняшку и первым вошёл туда, знаками предлагая девчонкам следовать за мной.
Спустившись к ресиверу, я показал им на открытую горловину:
Ну, вот, смотрите. Я буду тут, снаружи, а вы давайте лезьте туда. Начинайте чистить. Возьмите скребки, вёдра. Я их тут у вас принимать буду.
Девчонки как были в трусиках и в бюстгальтерах, так и полезли туда в эту преисподнюю, из которой раздавался только смрад перегоревшего масла и всего того, что остаётся от сгорания топлива.
Я успел им только посоветовать:
Слышь, девчонки. Там на коленях придётся ползать. Вы хоть возьмите ветошь да на колени намотайте. А то поранитесь там всё-таки всякой пакости полно.
Хоть тут они меня послушались и, обмотав колени ветошью, полезли внутрь ресивера.
Я уселся около горловины, не зная, что мне делать дальше. Что я им скажу? Ничего сказать я им не мог. Сами так захотели.
Через некоторое время пришли Серёга с Коляном, который готовился заступать на вахту. С любопытством они заглянули внутрь, в ресивер.
Ну что, чистят? с любопытством смотрели они на меня.
Чистят, чистят, отмахнулся я от них.
У каждой из девчонок был отдельный фонарь, каждая из них взяла по ведру и скребку на длинной ручке. Через горловину было видно, что внутри ресивера лучи света метались из стороны в сторону. Через некоторое время мы стали забирать у них вёдра. Содержимое этих вёдер мы переливали в другие вёдра, что побольше, а маленькие опять отдавали девчонкам. Большие же вёдра таскали в бочку, стоявшую на корме.
Девчонки вообще не вылезали из ресивера на перекуры. Если бы это чистили мы, то точно раза три бы вылезли. Ох и упёртые попались девки!
В конце концов я не выдержал и прокричал им внутрь ресивера:
Девчонки, давайте вылезайте, хоть немного передохните.
Нет. Нам тут немного осталось, прокричала в ответ одна из красавиц. Вот быстренько закончим, а тогда уже и вылезем, неслось изнутри ресивера.
А что делать? Хозяин барин. Мы с Серёгой пошли, попили чаю, оставив Коляна обеспечивать девчонок.
Я немного задержался на палубе, но когда спустился к ресиверу, то увидел, что Серёга с Коляном умирают со смеху.
Что ещё случилось? Что такое? Я не мог понять причину их смеха.
А они, корчась от смеха, показывали на ресивер:
Ты посмотри на них!
Я заглянул туда, в этот ресивер. Мама родная! Если ресивер стал внутри уже жёлтого цвета, то девчонки стали чёрного, как будто они вытирали его всеми фибрами своего тела. Хотя грязи я вынес уже вёдер пять, Серёга вынес тоже ведра три-четыре.