Что он здесь делает? Рубен повернулся к Мине.
Распоряжение Юлии. Мина равнодушно пожала плечами. Я всего лишь делаю то, что мне велели. Сам-то где был?
Ну пил чай с одним очаровательным судмедэкспертом. Рубен как будто смутился и быстро проскользнул в прозекторскую.
Винсент и Мина вышли в коридор.
Я предвидел что-то в этом роде. Менталист кивнул, повернувшись к Мине.
Позвольте мне сказать. Та тряхнула головой. Юлия действительно просила вас составить психологический профиль преступника. Но это как бы поточней выразиться задание вне официальной схемы расследования, чтобы не возникло конфликта в коллективе. Юлия поручила мне «опекать вас» да, да, она прямо так и сказала. Официально мы снова привлекаем к расследованию Яна Бергсвика того самого горе-психолога, который в прошлый раз направил нас по ложному следу Поморщившись, Мина продолжила: Юлия одобрила ваше вмешательство, но даже она не вполне уверена. Что же касается остальных они просто не воспринимают вас как своего в группе. Винсент, мне действительно нужна ваша помощь, но я боюсь, что коллеги не станут нас особенно слушать. Прежде всего я имею в виду Рубена. Нам с вами придется вести свое расследование.
Наверное, мне следует попытаться воздействовать на них своим неотразимым шармом, пошутил Винсент.
В прошлый раз вы расточали его вполне достаточно, сухо отозвалась Мина.
Винсент не обиделся. Социальные игры не были для него чем-то естественным, как для большинства остальных. Поэтому он и занялся их изучением и настолько преуспел в этом, что стал управлять поведением людей со сцены, научился понимать эти механизмы. Тем не менее срабатывало это чаще всего только там, на сцене. Конфликты в его семье были лучшим тому доказательством. Мине неплохо было бы об этом знать, чтобы не требовать от него невозможного.
Ну а все-таки, продолжала она. Как обстоят дела с психологическим профилем?
Пока все слишком расплывчато, ответил Винсент. Я не готов сделать какие-либо выводы. Хладнокровие и ярость, сочетание несочетаемого вот что меня смущает. Это необычно. Я не говорю «невозможно», просто необычно.
Мина наморщила лоб.
Извините, сказал Винсент. Мне надо собраться с мыслями. Мы обязательно поговорим об этом, но позже. Спасибо за возможность взглянуть на ящик. Это было небесполезно. Кстати, вы в курсе, что Рубен хочет с вами переспать? Он так и кричит об этом каждым своим жестом, а судя по тому, как расширились его зрачки
Боже мой, Винсент, перебила его Мина. Рубен хочет переспать со всеми, и не надо быть менталистом, чтобы это заметить.
Мрачные коридоры отделения судмедэкспертизы огласил заливистый смех. Винсент был так ошарашен, что даже забыл о своих подсчетах.
* * *Почти невозможно. Кристер Бенгтсон вздохнул и включил компьютер. Как же тяжело давались ему эти бесконечные списки пропавших без вести людей Многие удивились бы, узнав, сколько таких набирается за год по всей Швеции. Хотя кое-кто, похоже, исчезает по собственной воле.
Возраст жертвы что-то между двадцатью и тридцатью годами. Согласно их оценке, по крайней мере. Такое трудно определить даже по виду живого человека, что уж говорить о трупе Кристер взглянул на фотографию, которую взял у патологоанатома и которую ему предстояло сличить со снимками разыскных списков. Блондинка, волосы до плеч, голубые глаза. Похоже, была симпатичной при жизни. Он снова посмотрел на монитор. Внешность ни о чем не говорит, в Швеции половина девушек подходит под это описание. При этом Кристер не видел ни одной, которая зацепила бы его каким-либо особенным сходством.
Те немногие женщины, у которых с Кристером до сих пор складывались отношения, были темноволосыми. Должно быть, это что-то фрейдистское, связанное с его покойной матерью-шатенкой. При том что Кристер жил один. Никто из тех, кто пытался с ним сблизиться, не составил ему пары. Уже в самом начале знакомства он знал, что это не по-настоящему и рано или поздно все закончится.
Любовь мимолетна, как и все остальное. Нет ничего постоянного, кроме этой промозглой погоды. Хотя и она не навсегда, если верить Грете Тунберг[5].
Кристер вернулся к компьютеру. Потянулся за чашкой, глотнул кофе и тут же выплюнул все обратно. Черт что может быть хуже холодного кофе? На мониторе сменялись лица молодые, исполненные надежды. Жизнь смахнет с них глуповатое выражение, это вопрос времени. Спасибо матери, которая с самого начала внушила Кристеру, что жизнь это сплошные разочарования. Если знать об этом заранее, все проходит легче. Неоправданные ожидания вот главная причина того, что большинство людей живут в вечной депрессии.
На мониторе одно лицо сменялось другим. Кристер снова взял чашку, глотнул и выругался на собственную забывчивость. Потом выплюнул и мрачно посмотрел на холодный кофе в чашке. Вот она, жизнь черт
* * *Винсент поправил печенья на блюдце два ряда по четыре штуки в каждом. Он сидел у своего агента, в офисе «Шоулайф продакшн» на Страндвеген, и старался не думать о том, что только что видел в отделении судмедэкспертизы. О ящике с этими ужасными дырками. И о Мине рядом с ящиком, с волосами, убранными в темный «хвост».
Поначалу его каждый раз встречали здесь роскошными тортами, фисташковым бискотти с кусочками темного шоколада. Это потом годы совместной работы все упростили по крайней мере, в плане внешней ритуальности. И тот факт, что сейчас на блюдце перед Винсентом лежала домашняя выпечка от «Тёссе», не предвещал ничего хорошего. Дело было, конечно, не в качестве выпечки, а в необычности угощения. У Винсента имелись все основания ожидать от агента неприятный сюрприз.
Умберто приехал в Швецию пятнадцать лет назад и до сих пор не избавился от итальянского акцента. Возможно, он считал, что это делает его речь изящней, и намеренно отказывался совершенствовать свой шведский. И все-таки лучше б он купил обыкновенное печенье «Барелина». Домашняя выпечка, конечно, вкуснее, но при машинной штамповке получаются кружки одного размера. Одно печенье неотличимо от другого, ничего не торчит и не нарушает идеальности ряда.
Она больше не появлялась?
Винсент покачал головой.
Ее не было вот уже на двух представлениях. Но это, разумеется, не значит, что она пропала навсегда.
Тебе нужна охрана, как я уже говорил.
Нет, нет к чему такие расходы? Думаю, администрация театра справится с этой проблемой. Все образуется.
как говорил Джон Леннон о Марке Чепмене, горько закончил фразу Умберто.
Не будем больше об этом.
Винсент потянулся за печеньем. Белый шоколад и грецкий орех довольно вкусно, несмотря на асимметрию.
У нас жалобы, Винсент. Умберто озабоченно пригладил тщательно подстриженную бороду. Я о концертах на прошлой неделе, в Линчёпинге и Мальмё.
Зрительные залы на тысячу сто девяносто шесть и девятьсот мест соответственно и полный аншлаг. Винсент кивнул. Аплодировали стоя. Кому-то не понравилось мое шоу?
Не шоу Умберто вздохнул. Тебе обязательно лежать на полу в гримерной после концерта? С уборщицами чуть не случился сердечный приступ и в том, и в другом зале.
Винсент взял еще одно печенье, чтобы выровнять ряд. Умберто запустил руку в бумажный пакет, чтобы наполнить блюдце, но Винсент остановил его взглядом. Ничто не должно нарушать порядок.
Как давно мы с тобой работаем, Умберто? спросил он. Лет десять уже, наверное? Мне тяжело даются эти шоу. Все не так просто, как кажется. Поэтому мне требуется время, чтобы прийти в себя, и лучше всего это у меня получается в лежачем положении. Ты ведь давно об этом знаешь.
Но целый час?.. Кроме того, техники из Карлстада не пришли в восторг от твоей затеи рассортировать их кабели по цвету.
Окей. Винсент кивнул. Это принимается. Извинись за меня.
Именно в Карлстаде у него не получился номер с гвоздем. Винсент проткнул себе ладонь и, конечно, должен был как-то развеяться после этого.
Умберто сощурил глаза и покачал головой:
Когда ты наконец откажешься от этого номера? Что будет с турне, если ты себя покалечишь? Что скажет Мария?
Мария скажет, что это лучшее из того, что могло со мной произойти, ответил Винсент. Потому что в этом случае я точно пойду с ней на семейный праздник.
Праздник, проворчал Умберто, не особенно вникая в его объяснения.
За окном, на противоположной стороне улицы, появились две молодые женщины в коротких желтых платьях. Они показывали в сторону моря. Наверное, туристки, очарованные ранней стокгольмской весной.
Ты знаешь, что я с тобой не соглашусь. Я не думаю идти у тебя на поводу и прослежу, чтобы в следующий раз ты приехал на шоу в сопровождении охранника.
Это смешно, тебе не кажется? отозвался Винсент. Я ведь не какой-нибудь там Беньямин Ингроссо[6] ну, или тот же Джон Леннон. Не знаю, как тебя в этом убедить, но, так или иначе спасибо.
Умберто снова посмотрел на Винсента:
Ты все еще подписываешь гвозди?
И гвозди, и фотографии, и футболки здесь все зависит от того, на чем поклонник захочет видеть мой автограф.