Картошку на кухне чистили ваннами, а полы мыли до хруста
Смотрю, наш командир отделения из КП вылез. Не успел еще оборзеть ефрейтор, командовать стесняется, краснеет перед строем. Ничего, это пройдет. С ефрейтором Анарбаев, узбек из солнечного Ташкента. До службы никогда снега не видел.
Смирнов, утром командир полка приедет. Так вот, чтоб тропинка от ворот до КП была гладкая, как шоссе. Понял? Этот воин тебе в помощь
Ветер наметает барханы снегов. Пашем мы эти барханы металлическим щитом. Я налегаю на щит, Анарбаев тянет. Леденеют руки, Анарбаев воет, как волк. Пройдем в одну сторону, как сзади уже замело снова. Бесполезная работа. Утром все бы расчистили, зачем всю ночь упираться? Но приказы не обсуждают Устав!
Зашли на КП погреться. Бахтиер сосет пальцы-сосульки, на службу жалуется, жизнь на гражданке вспоминает. По-русски ведь, черт возьми, совсем недавно совсем не фурычил, но в армии и без курсов Илоны Давыдовой за месяц гутарить научат.
Ой, знаешь как я на гражданка жил? Чтоб сам постель заправлять? А бабы на что? Утром в сад пойдешь, персик сорвешь, в арык вымоешь, кожура снимешь А потом чай, лепешка горячий
Анарбаев из знатного узбекского рода, непонятно, почему его от армии не откупили? К тому же Бахтиер хорошо пел, подыгрывая себе на национальном инструменте «одна палка два струна» под названием рубоб. В Ташкенте его хорошо знали и приглашали на свадьбы, где он заколачивал по 500 рублей в день невиданные по нашим понятиям, деньги! В армии, конечно, первый год было не до песен, только и оставалось, что от холода выть.
Тяжко после ночной смены. Но и в казарму, как мы говорили в роту, возвращаться тоскливо. Приедешь в часть часов в десять утра, в столовой тебя будто не ждали чай холодный, от завтрака одни остатки. Ночью не спал? А кого это волнует? Все тяжести и лишения военной службы солдат стойко переносить должен. Забудь, что в сутки восемь часов спать должен профсоюзов здесь нет. Топай на политзанятия, изучай агрессивные империалистические блоки НАТО, СЕАТО и прочие, что мечтают на твою страну напасть, повышай бдительность. На гражданке выспишься.
А упасть на кровать не удастся вплоть до самого отбоя. Но и отбой лотерея. Допустим, пришла очередь нашей роте картошку на кухне чистить. Кому, как не молодым, ножи в руки? Ванну картошки с верхом раньше, чем до двух ночи не заполнишь, а если повар из стариков, то заставит и котлы выдраить, и жирные полы до хруста вымыть. Если же на кухню пошли салажата из роты обслуживания (шофера, повара, свинари и прочий армейский пролетариат), начинаются другие игры.
Пузо у старшины ремнем надвое перерезано. Зато на груди брежневский иконостас: знак специалиста первого класса (видать за то, что бушлаты из каптерки на сторону загонял?), «Отличник Советской Армии», «ВСК» (военный спортивный комплекс, вроде ГТО), ленинская юбилейная медаль. Старшина, как водится, хохол недаром про них анекдоты сочиняют. Земляки, правда, на него зубы сильно точили: они свои лычки ревностной службой заработали, а он первые полгода в санчасти провалялся, а затем самые тяжелые времена в каптерке пересидел. И надо же в чинах всех остальных хохлов опередил, на дембель с широкой продольной полосой на погонах поедет старшина!
Ходит старшина перед строем, сапожками яловыми поскрипывает. Не по уставу обувь солдатам кирза положена, но кто же разует старшину, всем ротным офицерам задницы вылизавшего? Хорошее настроение у козла, выспался, небось, за день.
Командуй отбой, морда! орут старики, особенно те, кто намылился в самоход, не тяни резину!
Кое-что старикам уже к головному мозгу подступает, а этот все прохаживается перед строем, как беременная топ-модель на подиуме.
Нарядчики есть?
Молчит рота нет нарядчиков! Даже неловко как-то, надо же за день никому нарядов не объявили! Не дышит молодежь, чувствует, что не ляжет спать вовремя, ох не ляжет
На-ряд-чи-ков нет? Ни хрена себе! Ну, тогда попрыгаем
Вот тут и начинается тренаж, как в парашютно-десантных войсках. Койки в роте стоят в два яруса. По команде отбой подъем скачут салаги, как мартышки, по пальмам. Пока горит в руках старшины спичка, надо раздеться, амуницию на табуретке аккуратненько сложить и под одеяло нырнуть. И кто это придумал «отбиваться» на время? Подъем дело понятное. По тревоге солдат в строю через сорок пять секунд стоять должен. А вот раздеваться на скорость, наверное, в солдатском борделе пригодилось бы: когда время ограничено и сзади очередь подпирает.
Командуй отбой, морда! орут старики, особенно те, кто намылился в самоход, не тяни резину!
Кое-что старикам уже к головному мозгу подступает, а этот все прохаживается перед строем, как беременная топ-модель на подиуме.
Нарядчики есть?
Молчит рота нет нарядчиков! Даже неловко как-то, надо же за день никому нарядов не объявили! Не дышит молодежь, чувствует, что не ляжет спать вовремя, ох не ляжет
На-ряд-чи-ков нет? Ни хрена себе! Ну, тогда попрыгаем
Вот тут и начинается тренаж, как в парашютно-десантных войсках. Койки в роте стоят в два яруса. По команде отбой подъем скачут салаги, как мартышки, по пальмам. Пока горит в руках старшины спичка, надо раздеться, амуницию на табуретке аккуратненько сложить и под одеяло нырнуть. И кто это придумал «отбиваться» на время? Подъем дело понятное. По тревоге солдат в строю через сорок пять секунд стоять должен. А вот раздеваться на скорость, наверное, в солдатском борделе пригодилось бы: когда время ограничено и сзади очередь подпирает.
Рота, 45 секунд, отбой!
Пока старики ремни расстегнули, молодые уже без штанов. На рукавах гимнастерок и на ширинках штанов у них предварительно пуговички расстегнуты были, крючки на воротниках ослаблены. Все в срок уложились. Морда у старшины выглядит, словно кое-чем подавился:
Ни хрена себе, салаги прыгать научились! Ничего, мы вам устроим День авиации Подъем!
Кто-то на плечи соседу со второго яруса приземляется, кто-то штаны чужие напялил. Но в строю все опять вовремя. Старшину, однако, не проведешь: поднимает полы гимнастерок, словно подол у юбки женской, и ржет довольно ширинка-то у воина не застегнута! Ты к боевой задаче готов, или в самоход собрался?
На кухню!
Перед армией. Автор слева, далее Саня Неверов, Стас Могильников
Когда некогда было ходить в баню, мылись одеколоном
Сержант Иващенко из телефонного взвода своих молодых дрючил отдельно:
Я два часа в сутки спал, и не здох!
Во взводе всего-то полтора десятка человек, так что молодежь из нарядов не вылезала, отрабатывая за черпаков и стариков то на кухне, то дневальными по роте. Нет нарядов? Траншею в снегу копать можно, снега у нас плотные, глубокие, мороз хваткий. Не лень ведь Иващенко, встанет ночью, шинель на плечи набросит, выйдет на крыльцо казармы:
Замерзли, сыны степей? Сейчас строевую проведем!
Молодежь в телефонном взводе одни киргизы. Топают по плацу, носок тянут. Ничего, придет время, и они во взводе шишку держать будут. Глядишь, и хох***лов погоняют.
Ать-два, ать-два, спину прямо, не руби пяткой
Закончилось мое время в карауле. Сдаю карабин сменщику, спускаюсь под землю. Лампы дневного света подрагивают под потолком, потрескивает аппаратура. В зале боевого управления работа только что завершилась. Оперативный дежурный капитан Ларин ходит прямо по столу (стол метров 15 в длину!), машет указкой. Брови не брови, а усы над глазами, в капельках пота. Орет капитан, по планшетам указкой лупит.
Мой шеф, ефрейтор Попов, диспетчер Канады (Канада позывной нашего полка), крючок на гимнастерке застегивает, глазенками хлопает. Получит сейчас сполна, и бумерангом мне! До каких пор, мол, салага, я за тебя дежурить буду? Попов на КП человек незаменимый, в последнее время, как его напарник Завьялов в школу прапоров уехал, его даже в баню не возят: вдруг тревогу объявят? Притащит ему старшина на КП свежее белье и смеется:
Знаешь, Попов, почему тебе Танька не дает? Вонючий ты!
Ефрейтор очень переживает за свою невинность: роста он маленького, хоть и личико симпатичное, голос мягкий и сладкий, Танька-телеграфистка к нему равнодушна. Задолбал ее Попов туманными намеками, а она не трепачей нахальных любит, чтоб без разговоров раз, и на шинель!
Пока Ларин ругался, я мышкой в диспетчерскую шмыгнул. Жду начальника. Попов сразу за телефон схватился, давай с диспетчерами из корпуса договариваться, как соврать лучше видать и те труханулись. Полчаса прошло в суете, отболтались. Попов достал пузырек «Шипра», вылил на ладонь, шею протер, на волосы брызнул.
Понял, как надо работать? Ну, ладно, я спать пошел
Два часа осталось до приезда смены. Мне еще участок пола вымыть надо. За сутки этих полов намываешь гектары. Водопровода на КП нет, приходится воду из речки таскать. С пожарного щита топор взять не моги вдруг пожар? Чем прорубь рубить? Да хоть ! Найдем железку, дырочку во льду проковыряем, воду вместе со льдом кружкой черпаем. Подъем на берег крутой, грохнешься с ведрами опять возвращайся. Меня с тех пор, как из планшетистов в диспетчеры перевели, за водой не посылают. Но полы мою регулярно, три раза в сутки.