Мой конь розовый - Александр Карпович Ливанов 17 стр.


Губернаторы православные наши и пишут православному же царю своему. Как, мол, быть? С христианским каноном не совмещается. «Да прилепится жена к мужу своему» как же прилепится, если он отлепился? В заведения похаживает? Безобразие ведь? Не запретить ли?.. Святыня брака, нравственность. Хорошо, грамотно пишут!

Что стоило царю запретить? Ан нет. Либерал! Он и не будь дураком спихнул запрос священному синоду. Либерал и еще этот демократ немного! Как решите так тому и быть. Вот и задумались святые особы. Ученые священнослужители. Доки богословия И что же думаете закрыли? Ханжами себя показали? Отписали государю. Так мол и так. Оно бы хорошо, чтоб не было безобразия. Чтоб не расходилось с каноном. Но тогда будет свальный грех, будет всеобщий разврат. Семьи начнут рушиться. Совратят и жену нашу, и дочь нашу, и сестру нашу! Вся жизнь будет сплошным заведением! Поэтому счесть заведение спасением и для семьи, и для добродетели, и для государства. Чтоб не было этого Содома, чтоб муж остался мужем, жена женой, а дети детьми, пусть он светит красный фонарь в укромном месте. Пусть за ним следят полиция и врачи. «К факту существования этих заведений и религии и администрации должно отнестись с терпимостью». Отсюда и «дома терпимости». Ханжество? То-то ж, что нет! Жизненно рассудили! Взяли на себя. И грех, и ответственность!

 Не хотите ли сказать я воздержался от «отца Ивана»  что и ныне следует вернуться к «факту существования» и «отнестись к нему с терпимостью»?

 Вот этого я вам не скажу! И мы, священнослужители, уже не те! Тоже не берем на себя!.. Перестраховка!.. Субординация!.. Как выше решат Задираем головы и киваем Делай, что велят Легко и вольготно так

 Метафоры, идиомы, притчи

 Чего?

 Да нет Это я про себя Спасибо. За размен. За притчу.

 А может быль. Откуда-то ведь взялось в башке! Ну, отдохнул маненько. Пойду облачаться В свою спецовку, так сказать. Вечерню служить Знаете, у мартена смену выстоять, наверно легше. Скажете, никто не заставляет? Ну, как сказать Ведь худому не учим Не убий, не укради, люби ближнего свово Всякое такое. Пусть хоть пятый-десятый внемлет и то: какая польза! И молодые к нам ходят! Ваша, стало быть, напряженка и недоработка!

Отец Иван лихо, совсем по-молодому мне подмигнул. Поднялся скамейка облегченно ёкнула своим грузным телом и направился к входу в храм. На миг обернулся.

 Заходите! Нет, я в смысле поменяем! Или вообще в охотку Любое дело лишь в охотку делать стоит! Не так ли?  И совсем современно затрепетал пальцами поднятой руки

Операция у Федорова

Ларисе Павловне ее землячка и даже дальняя родственница седьмая вода на киселе уже порядком надоела. Она уже не чаяла того дня, когда та соберется и уедет в свою Ярославщину. Она бы давно указала дверь этой «липовой» родне, если бы гостья не ждала вызова знаменитого профессора Федорова, кудесника, возвращающего людям зрение. Со всего белого света едут и едут к Федорову. Не профессор какой-то целый завод, по сотне операций на день! Вот это ученый, вот это профессор. Не то, что она сама, Лариса Павловна, доктор исторических наук Что же она не знает (про себя каждый правду знает!), что вся ее ученость «липа»? Две-три тощих книжицы, с десяток статей: вот и вся ее «наука». Докторскую защитила по Куликовской битве. Круглая дата подошла, институту надо было показать «научную работу»  вот и пошла ее диссертация Это когда-то говорилось не подталкивай судьбу под локоток! То ли из совести, то ли из суеверия Другие времена, другие люди были. Ныне не то, что под локоток, на себе ее тащишь «налыгачем». То есть на веревке, как упирающуюся корову. Это кандидат Морозов так сказал: «налыгачем». Он же и посоветовал ей заняться к юбилею Куликовской битвой. Пожалуй, единственный человек в институте, который серьезно занимается наукой. Он любит историю, читает такие книги, которые ей и не снились. Какой-то древний монастырский хлам а у него даже стекла очков блестят от восторга! Будто стихи Беллы Ахмадуллиной читает. И ведь церковно-славянский изучил свободно читает. Черт рыжий! А душа бескорыстная. Кому еще, как не ему быть доктором! Ей подсказал проходимую тему, а сам, видать, пребудет вечным кандидатом. Уж он-то себя не тащит «налыгачем». Ее работы, по правде говоря, любой бы грамотный человек написал. А если б журналист или писатель так и вовсе хорошо было бы. Художественно написали б, без этих «аспектов», «концепций все бы читали!..

И вот, как снег на голову, землячка и родственница. Тетка ей навязала эту Матрену Лукьяновну. Плела-плела в письме про родню, про то, что ее в войну выручали, «добрая и вообще женчина».

Правда, не сидит без дела Матрена Лукьяновна. И постирушку сделает, и паркет натирает, и, главное, с Рексом гуляет. Освобождает ее для «научной работы» и каждый раз удивляется, когда, возвращаясь из магазина или прогулки с Рексом, не застает Ларису Павловну за письменным столом. Простецкая вроде бы душа, а тоже с фанаберией!.. Что за люди теперь пошли! Поистине, как у Толстого: «Всякий доволен своим умом, но недоволен своим состоянием». Ныне это своим положением! Ведь спорщица эта Матрена Лукьяновна, каких мало Надо же, все теперь: «сами с усами». «Нет, я с вами несогласная!». Это она, бывший колхозный счетовод, спорит с доктором наук И надо уступать надо снисходительно улыбаться иначе завязнешь в этом споре на весь вечер. Темперамент же у этой старой бобылки!

 Что ж вы, голубушка, опять не занимаетесь? А я старалась подальше выгулять пса, чтоб вам не помешать говорит пышущая красным лицом гостья, вешая на гвоздик в передней наборный повод Рекса и подталкивая самого пса на его подстилку.

 Да вы, пожалуйста, не беспокойтесь о моей научной работе! Право же, смешно Вы думаете, ученый только за столом занимается своей наукой? Он ею занимается всегда, всюду даже во сне!

Это слова Морозова. Правда, вместо «сна» у того, «даже в постели любовницы». Куда конь копытом, туда и рак клешней Уж какая там любовница! Скажет и покраснеет. Настоящий доходяга. Тощий, длинношеий, кадык куриной гузкой книжный червь Туда же любовница.

Крупная и пышнотелая Матрена Лукьяновна, гостья и землячка, отставная колхозная счетоводчиха и пенсионерша, плохо вписывается в небольшую двухкомнатную квартиру Ларисы Павловны, доктора наук и хозяйки Рекса. Плохо вписывается и своими крупными габаритами («такой бы рожать и рожать, а дура умудрилась остаться одной И, наверно, даже старой девой Уникум по нашим временам!»), и своими «деревенскими запахами», и, главное, своими суждениями. То ей Москва не нравится «тут могут жить одни ненормальные!», то ей деревенские кажутся и вежливее и участливее, чем «бездушные москвичи», то еще, «все москвичи заняты черт те зна чем»

Нет, надоела и надоела! А то еще заведется о своей персоне как она ловко переводила выработку на «мягкую пахоту», как она умеет ловко кроить-шить Или это черта старых дев (у Ларисы Павловны сын в офицерском училище. А муж Но о нем не любит она вспоминать. Даже сына отучила о нем справляться): похваляться? Не будь этой операции на глаза указала бы на дверь. Все же приехала не в Большой, не на Аркадия Райкина Уж вытерпит. Как это Морозов говорит: «доброта должна быть от разума, а не от сердца: чтоб была надежней».

 Я вам вот что хотела, милочка, рассказать усевшись в кресло, взявшись за вязание и отложив его, загадочно-умильно смотрит поверх очков Матрена Лукьяновна. Лариса Павловна смотрит на вязание. Подвигается быстро, и это при таком зрении! Для нее же и затеяла гостья этот цветной пуловер. Нет, и вправду милая вещица получится.

 Дело прошлое Чего уж там Отец ваш покойный, уже женат был на вашей матери, а вы были вот такой, горшок и вершок, он был влюблен в меня

Лариса Павловна даже откидывается. Что это она слышит! Поджала и без того тонкие губы, сложила руки на плоской груди, приготовилась слушать. Любопытно, мол,  очень любопытно!..

 Мать ваша, известное дело, всю жизнь активистка! То в сельсовете заседает то раскулачивание и ликвидация кулака как класса, а то сплошная коллективизация и тоже сплошная ликвидация безграмотности Все тогда было «сплошным»! Уж не обижайтесь, хоть и учительница была ваша мать, вроде бы пограмотней отца, а не любили ее сельчане

«Ну, положим Помню, не любили Промолчу И вправду все митинговала, а меня, крохотулечку, все на чужие руки сбагривала. Чего уж там Плохая мать была Такой бы, по правде, и вовсе незачем рожать бы Всю жизнь митинговала по поводу мировой революции Смыслила в ней ничуть не больше, скажем, того же Нагульнова В общем, исторический прецедент. Надо же было кому-то «проводить» и «осуществлять» Пусть уж рассказывает! Об отце это интересно. Отца-то я любила. Красив был! И темный бабник».

И Лариса Павловна только крепче поджала губы. Подобие румянца проступило на ее скуластом, неженственном, лице в очках. Даже какая-то недобрая улыбка змеилась на плотных губах.

Назад Дальше