Обязательно говорить это каждый раз? измученно глянул на него Сото.
Да, сказал Кицуне мягко, но решительно.
Итадакимас через силу выдавил Сото и таки справился с коробочкой.
«Вот это да! подумал Акума. Чокнутый Сото, который бьет всем носы, слушается неудачника Митсюзаки! С ума сойти!»
Однако это далеко не все, что чокнутый Сото учудил. Он вытянул из своего бэнто вилку! И принялся разламывать ею аппетитные роллы! Наматывать на нее обсыпанные золотистым кунжутом нори, словно какие-то итальянские спагетти! И вообще вытворять ей такие вещи, какие даже врагу в кошмарном сне увидеть не пожелаешь!
Подожди, пожалуйста! Что ты делаешь?! завопил Акума Катайя, выхватывая у него вилку. Он что, всегда так ест? Как ты это допускаешь?! строго поинтересовался он у Кицуне.
Он не умеет пользоваться хаси (*палочки для еды), несмело защитился тот, потом добавил немного увереннее: Голодать ему теперь, что ли?
Да лучше с голоду умереть, чем есть, как варвар! Пожалуйста, позволь мне научить тебя пользоваться хаси!
Нет, не надо запротестовал было Сото, но Акума был неумолим: в конце концов, должен же он был как-то отомстить ему за то, что тот так бесцеремонно утащил его к себе на первый ряд, тем самым сделав всеобщим посмешищем!
Держать любезно одолженные Акумой хаси Сото научился, можно сказать, сразу и через пару минут уже наловчился цеплять и удерживать ими увесистые роллы с лососем и тофу. В это трудно поверить, но гораздо больше проблем вызывал вопрос, как положить все это в рот. Сото был не особо прожорливым. «Еще бы! подумал бы любой уважающий себя японец. Как европейцы вообще едят свою гадкую вредную еду?»
Неужели я должен полностью засунуть это в рот? Он не влезет! скулил Сото.
А ты постарайся!
Я не ем такими большими кусками!
Тебе придется научиться. Пожалуйста, позволь мне тебе помочь!
Не дожидаясь согласия, впрочем, как и Сото его согласия никогда не спрашивал, Акума забрал свои хаси, ловко подцепил ролл и, свободной рукой придерживая Сото за узкий подбородок, уверенно затолкал его в извергающий протесты и возмущения рот. Сото замолк где-то на слове: «Не надо кормить меня, как ма», затем накрыл рот ладонями и принялся с трудом и хрустом челюстей пережевывать то, что ему так беспардонно туда утрамбовали.
Вот и получилось! Это было совсем нестрашно, правда? удовлетворенно заулыбался Акума. В его глазах плясали не то, что черти, а целая преисподняя!
Сото, не переставая усиленно жевать, отрицательно помотал головой, в которой так и мелькали кадры из фильма «Эдвард Руки-ножницы» (*Эпизод, когда женщины кормили Эдварда целыми ложками)
Не могла бы ты делать для меня кусочки поменьше? попросил он толстую кухарку вечером, когда та позвала ужинать. А то когда тебя кормят с этих гребаных хаси, это вообще не комильфо!
Кухарка посмотрела на него с удивлением и безосновательной тревогой. Он впервые взял хаси по собственной воле. И впервые по собственной воле с ней заговорил. Жаль только, что на английском, которого она не знала
Учи (*свой (яп.)) Часть первая
Иностранца звали Курт Хартлесс.
Куруто Харетересу! позвал его преподаватель философии на следующем уроке, когда изрядно помучил Кицуне Митсюзаки, но должного удовлетворения так и не получил. Нужно было найти новую жертву для издевательств и унижений.
Иностранец никак не отреагировал. Он просто скучающе пялился в окно. Ладно, если б любовался цветением сакуры, что росла на другой стороне улицы Он уставился в проклятое окно безо всякой на то причины!
Куруто Харетересу! гаркнул преподаватель, оскорбленный столь недопустимо дерзким игнором.
Когда никакой реакции не последовало и на сей раз, он резко двинулся в последний ряд и саданул по столу, за которым сидел иностранец.
Эй, я к тебе обращаюсь! Ты что, глухой?
Excuse me?.. англичанин явно растерялся и с перепугу не понял, что ему сказали.
Ты что, еще не выучил нашего языка? К языку страны, которая любезно дает тебе приют, следовало бы проявлять больше уважения, не так ли, мистер Харетересу?
До иностранца, наконец, дошло, в чем дело опять его имя на японский лад исковеркали! Он никак не мог к этому привыкнуть, поэтому просто на него не реагировал.
Меня зовут Курт Хартлесс, прошу позаботиться обо мне, вдруг выдал он решительно и без запинки, как его учили на языковых курсах, а потом добавил то, чему не научат ни в одном приличном заведении: Твой английский намного хуже, чем мой японский!
Меня зовут Курт Хартлесс, прошу позаботиться обо мне, вдруг выдал он решительно и без запинки, как его учили на языковых курсах, а потом добавил то, чему не научат ни в одном приличном заведении: Твой английский намного хуже, чем мой японский!
Это был выстрел в упор, навылет, прямо в лоб. Преподавателя философии как током шарахнуло он побледнел, остолбенел и ощущал каждой порой своего тела, как его прошибает холодный пот. Это была невообразимая наглость и смертельное оскорбление! Преподаватель поклялся испортить этому заносчивому иностранцу жизнь раз и навсегда и приказал пересесть к Кицуне Митсюзаки. То-то он запоет, когда вся группа ополчится против него из-за того, что он путается с жертвой идзиме!
«Это конец» подумал Кицуне Митсюзаки, в свою очередь. За то, что он спутался с чокнутым иностранцем, ему теперь проходу давать не будут! Что плохого он сделал в этой жизни? За что небо так жестоко его наказывает?
Привет, поздоровался Курт Хартлесс, уже присоседившийся по правую руку, а когда Кицуне Митсюзаки молча собрал свои тетради и отодвинулся как можно дальше, иностранец только пожал плечами и коротко подумал: Japanese are so weird (*Японцы такие странные (англ.))
На перемене он-таки отдал должное японским манерам, сказал: «Сумимасе», и стянул тетрадку, которую его странный сосед по завершении лекции отложил в сторону.
Не трогай, пожалуйста, мои вещи попросил Кицуне Митсюзаки тихо и едва не плача от охватившего его приступа паники.
Я просто хотел посмотреть конспект, что в этом такого? объяснился недоумевающий Курт Хартлесс. Я ничего не успеваю записывать. Кстати, классно рисуешь!
Положи на место, пожалуйста снова попросил Кицуне, задрожав, даже зубы застучали.
Да что с тобой? фыркнул Курт, кинув тетрадку обратно на стол. Weird! (*Странный! (англ.))
В течение дня он попытался заговорить с Кицуне несколько раз. Кажется, спрашивал что-то по учебе. На большой перемене звал пообедать вместе. Но Кицуне Митсюзаки отвечал лишь молчанием и низко-низко опущенной головой, и иностранец, вконец в нем разочаровавшись, отстал. Что творится с этим странным японцем, до Курта Хартлесса дошло только на следующий день, когда на горизонте снова появился красавчик и его свита.
Эй, Кицуне-тян, что там с моим рефератом? перед занятиями они окружили его у двери в аудиторию.
Одну минуту, угодливо залепетал Кицуне и полез в свою почтальонскую сумку за папкой с аккуратно вложенными в нее листами. Вот. Держи.
Красавчик вынул листы и, даже не взглянув на них, швырнул всю кипу Кицуне в лицо со словами: «Плохо». Листы, замысловато пикируя в воздухе, новогодним снегопадом рассыпались по полу.
В чем дело, Кицуне-тян? заговорил красавчик, стараясь не нарушать своей деланной улыбки. Галстук Кицуне оказался туго стянут его холеной рукой. Общение с новым другом не оставляет тебе времени прилежно выполнять домашнее задание?
Прости меня сдавленно проскулил Кицуне, зажмурившись и молясь только об одном чтобы красавчик не заставил посмотреть ему в глаза. И вдруг где-то сквозь пелену своих спутанных мыслей и оглушительный рев крови в ушах он услышал:
Get the fuck out of him, you jerk! (*Отвали от него, ты, придурок! (англ.))
Вскинув голову в ужасе и недоумении, Кицуне Митсюзаки увидел, что свита красавчика отступила, а в дверях стоит иностранец.
Этот мудак тебя достает? скорее сказал, чем спросил, Курт, схватил красавчика за грудки и откинул в сторону. Только попробуй его еще раз тронуть огребешь вместе со своими шестерками так, что мало не покажется!
Эй, что у вас там происходит? раздался громоподобный голос старосты, и здоровяк Гин Хасегава поспешно покинул средние ряды, где на тот момент раздавал ценные указания девчонкам из культмассового сектора.
Семпай! тут же голосками голодных котят запищали красавчик и его свита. Гайдзин распускает руки!
«Ну почему именно в моей группе?..» пронеслась мысль отчаяния в голове Гина Хасегавы, но он не подал виду и строго сказал красавчику и его друзьям:
Вернитесь к своим делам, пожалуйста!
Затем недобро зыркнул на Кицуне и Курта и глядел так на них до тех пор, пока зачинщики не убрались с глаз. Те, в свою очередь, не заставили себя ждать, потому что были уверены, что сейчас неудачник и иностранец получат по первое число.
Вы в порядке? спросил вдруг староста, резко смягчившись во взгляде и подобрев в голосе пускай всего на две секунды.