Курт закатил глаза. С одной стороны, названная сумма прозвучала слишком внушительно, чтобы окрестить ее «паршивой», а с другой, мир серьезных взрослых людей оставался той областью, в которой он ориентировался хуже всего.
Ну да, он какой-то дерганный стал, наконец, ответил Курт, пожав плечами, и принялся соскребать с пола гостиной совсем раскисшего Юки. Тебе бы тоже поспать не помешало.
Пока он шуршал мусорным пакетом и звенел пустыми бутылками, несчастный генеральный директор «Глории» пьяно и самозабвенно рыдал в подушку.
Вот так, сахарок. Всю жизнь мечтаешь о всякой ерунде. Об учебе в Гарварде. О маленьком домике с гортензиями где-нибудь в штате Нью-Джерси или Мэн («Кого-то это мне напоминает» между делом покосился на него Курт). О деньгах, славе, об успехе. Получаешь это все, а толку-то? Лучший друг грозится турнуть тебя из твоей же компании, его племянник тебя ненавидит, жена сука, даже родителям наплевать, что тебя вот-вот убьют. «Без внуков даже на пороге не появляйся!» и хоть ты лопни! А ведь тебе всего тридцать пять, ты даже на Фудзияму не лазил, у тебя еще вся жизнь впереди!
Тем временем племянник его лучшего друга уже закончил сбор опустошенных спиртных трофеев и принес Юки стакан воды конечно же, из жгучей ненависти.
У тебя есть родители? спросил Курт слегка удивленно. Действительно, за все полгода своего знакомства с Юки он был наслышан только о его работе и почти ни слова о его прошлом или личной жизни. Знал только, что он женат на Сакуре Кирияме, их с Мартином семейном психотерапевте, но почему-то все равно живет один.
Ну, не из воздуха же я появился, сахарок, вздохнул Юки, перевернувшись на спину.
А где они? оживленно спросил Курт, склонив голову набок, как любопытный голубь, выжидающий зернышек.
Юки не мог не улыбнуться, с грустью осознавая, что этот птичий интерес вызван исключительно тем, что сам Курт лишился родителей довольно рано.
В деревне на острове Сикоку. Она такая маленькая, что ее даже нет на карте. Наша семья уже несколько поколений владеет клубничной плантацией. Папа с мамой выращивают клубнику, собирают ее и продают, а она потом попадает во все супермаркеты Японии.
Охренеть! вскричал Курт восторженно и быстренько плюхнулся рядом с ним на кровать. И тебе, наверное, можно есть ее, сколько хочешь?
Именно, засмеялся Юки, невзирая на тяжесть в помаленьку трезвеющей голове. А сейчас как раз второй сезон урожая. Клубника более крупная, чем в первом.
Прикольно! Ты определенно должен съездить к родителям!
Говоришь прям, как твой дядюшка. Сказали же, без детей не пустят.
У тебя и дети есть?!
В том-то и дело, что нет. Мои родители не знают, что я женат фиктивно.
Как-как?
Фиктивно. Это когда люди делают вид, что женаты, а на самом деле хотят друг друга поубивать.
Но зачем тогда они делают вид, что женаты?
По разным причинам, сахарок. Мне вот, например, надо было, чтобы от меня родители отвязались. Да и престижу «Глории» это пошло на пользу. Дело в том, что моя жена происходит из древнего дворянского рода, и когда людишки начали трещать, мол: «Дочка уважаемого самурая замужем за генеральным директором «Глории», это было очень круто! А ей брак нужен был, чтобы в Америку попасть. Молоденьких женщин туда не всегда пускают. Боятся, что они выскочат замуж за какого-нибудь ковбоя и останутся там навсегда, а американцам, знаешь ли, своих дур хватает.
Курт ткнул пальцем Юки в живот, поближе к причинному месту.
Ну, раз вы все равно женаты, то и уродца заделайте, пригодится когда-нибудь, сказал он. Ради клубники-то
Я? С этой гадиной? Юки, как никогда, почувствовал, что он в стельку пьян и его сейчас стошнит. Да я быстрее пить брошу и сдохну от дефицита питательных веществ!
Услышав эти слова, Курт смутно припомнил благополучно пропущенные мимо ушей домашние разговоры о том, что у Юки с женой какие-то нелады.
Почему вы друг друга ненавидите? решил поинтересоваться он.
Долгая история, с печальным вздохом отмахнулся Юки, затем поманил к себе Курта и трогательно устроил голову на его худых коленях. Не хочу тратить на нее последние часы моей жизни.
Тот ласково вплел пальцы в его грязные волосы и попытался успокоить:
Да ладно тебе! Я уверен, Мартин не будет тебя убивать.
Нет, сахарок, ты не понимаешь, насколько все серьезно. Я такое натворил А Марти в гневе просто страшен. Ты даже представить себе не можешь, каким жестоким бывает твой дядюшка. То, что он сделал с предыдущей переводчицей Нет, мне всяко разно нужно где-нибудь спрятаться на недельку-другую.
Нет, сахарок, ты не понимаешь, насколько все серьезно. Я такое натворил А Марти в гневе просто страшен. Ты даже представить себе не можешь, каким жестоким бывает твой дядюшка. То, что он сделал с предыдущей переводчицей Нет, мне всяко разно нужно где-нибудь спрятаться на недельку-другую.
А что он сделал с предыдущей переводчицей? навострил уши Курт.
Юки снова оставил его вопрос без ответа и, издав горестный стон, пробурчал ему в колени:
Был бы ты помладше, сахарок Было бы тебе лет хотя бы тринадцать-четырнадцать Мы бы с женой сказали, что выродили тебя в Америке, пока еще женаты не были, и скрывали все это время, боясь гнева родителей
А ничего, что я слегонца не японец и, даже если бы мне было тринадцать, я бы все равно не походил на вашего сына?
А с чего ты должен быть японцем, если родился в Америке?
Курт пожал плечами, догоняя логику Юки, и молча продолжил чесать пальцами его слипшиеся пряди жестких подкрученных волос, тоже уже начавших потихоньку седеть. Жалко его было, обидно за него. И вдруг Курта осенило!
Слушай, а я знаю, кто может тебе помочь! торжественно объявил он и, по-детски неловко приподняв зад вместе с головой Юки, вытянул из кармана телефон. Эй, Акума! Хочешь клубники пожрать?.. возбужденно заорал он в трубку десять секунд спустя.
Шоколад и сломанный чайник
Когда все было решено и обговорено, мгновенно протрезвевший Юки и опьяненный своей находчивостью Курт обмыли свой грандиозный план чашкой чая и улеглись спать. За неимением поблизости Мартина Курт по-детски счастливо и безмятежно засопел на груди Юки, а тот, взволнованный, долго не мог уснуть и все глядел на него, бледного и дикого, безумно похожего на Мартина в юности. Даже дядина смекалка и склонность к авантюрам, как оказалось, были отнюдь не чужды его бестолковой голове, и этот факт придавал им обоим еще большее сходство. На узком подбородке вальяжно растаяло несколько крошек шоколада: Юки распотрошил свои старые и скудные запасы сладостей, чтобы Курту было, чем закусывать чай. С ума сойти, он так отвык от гостей, что даже ребенка покормить было нечем!
Аккуратно собрав шоколад подушечкой большого пальца, Юки облизнул его и внезапно понял, что все началось с клятого шоколада! Или с поломанного чайника? Или с того момента, когда он вложил в ладонь Мартина свою долю на его покупку? Хотя, скорее, все-таки с шоколада. Хотя какая разница, если Юки всегда казалось, что все началось еще задолго до зарождения вселенной?..
Первые несколько недель обучения в Гарварде Юки был особенно старательным, поэтому в очередной раз вернулся из библиотеки очень поздно. Мартин уже был в комнате. Валялся на кровати прямо в своих пыльных кедах, курил и что-то читал под тихий аккомпанемент местной рок-волны. К тому времени они еще не подружились, но уже друг к другу привыкли. Юки перестал с опаской наблюдать за своим эффектным соседом, лишь изредка исподтишка засматривался, как тот белой тонкой рукой стряхивает с футболки неосторожно упавший пепел или распутывает волосы. Волосы у него были действительно классные! Черные, густые, блестящие и длинные, до поясницы. Все гейши мира бы обзавидовались! А Мартину, в свою очередь, было достаточно того, что прилежный, правильный и аккуратный Юки не имел ему мозги и не совал нос не в свое дело, как это обычно любят делать прилежные, правильные и аккуратные детишки.
Обычно Мартин приветствовал Юки кивком и коротким «оу, привет», но сегодня прямо-таки соскочил с кровати, неосторожно стянув зацепившийся за пуговицу джинсов плед. Отшвырнув книгу в произвольном направлении, он в отчаянии заломил перед Юки руки.
Только не сходи с ума! Я сломал чайник!
Электрическим чайником они обзавелись еще в начале первой недели совместного проживания. Один литрами глотал растворимый кофе, второй зеленый чай, поэтому обоим кипяток был необходим, как воздух. Вообще-то, держать бытовые приборы в комнатах было запрещено, ибо существовала общая кухня с таким же общим чайником, который наперебой разогревали на газовой плите, а еще через дорогу был кафетерий, где за полбакса за чашку можно было гонять чаи и кофеи вплоть до полного разорения. Мартину не стоило никаких трудов уговорить пугливого и покорного Юки на собственный чайник, а в качестве гарантий его безопасности было условлено подключать прибор к розетке со стороны койки Мартина, чтобы в случае чего все шишки посыпались на настоящего виновника безобразий, а не на робкого япошку, который, казалось, боится собственной тени.